Мастера детектива. Выпуск 1 - Кристи Агата - Страница 13

• Предыдущая
• 13/160
• Следующая

– Паркер, когда вы с доктором Шеппардом взломали вчера дверь и нашли вашего хозяина мертвым, огонь в камине горел ярко?

– Нет, огонь почти угас, сэр, – тотчас ответил Паркер.

– Ага! – сказал Пуаро почти с торжеством. – А теперь, мой добрый Паркер, посмотрите вокруг: все ли здесь осталось в том же виде, как было в тот момент?

Взгляд дворецкого обежал комнату и задержался на окнах.

– Шторы были спущены, сэр. Горел электрический свет.

– Так, – одобрительно кивнул Пуаро. – Еще что–нибудь?

– Да, сэр. Это кресло было немного выдвинуто.

Он указал на кресло с высокой спинкой, стоявшее в углу между окном и дверью. (Я прикладываю план кабинета.)

– Покажите мне – как?

Дворецкий отодвинул кресло от стены на добрых два фута и повернул его так, что сиденье оказалось обращенным к двери.

– Voila се qui est curieux![11] – пробормотал Пуаро. – Кто захочет сидеть в таком положении? А кто поставил его на место? Вы, мой друг?

Терраса

Буфетная

Столовая

Гостиная

Бильярдная

Холл

Лестница в спальню

Лестница

Кабинет

Парадный вход

Лужайка

Тропинка

Беседка

Сторожка

План нижнего этажа и лужайки

План кабинета

Дверь

Маленький столик

Кресло, в котором нашли Экройда

Кресло, в котором сидел Шеппард

Кресло с высокой спинкой

Стол

Камин

Письменный стол и стул

– Нет, сэр, – сказал Паркер. – Я был слишком взволнован смертью мистера Экройда и всем прочим.

– И не вы, доктор?

Я отрицательно покачал головой.

– Когда я вернулся с полицией, сэр, – добавил Паркер, – оно стояло на своем месте. Я это хорошо помню.

– Любопытно, – повторил Пуаро.

– Вероятно, Реймонд или Блент отодвинули его, – предположил я. – Но какое это может иметь значение?

– Никакого, – сказал Пуаро и добавил тихо: – Потому–то это и интересно.

– Извините меня, – сказал полковник и вышел с дворецким.

– Вы думаете, Паркер говорит правду? – спросил я.

– О кресле – да. В остальном – не знаю. Во всех подобных случаях, мсье, всегда есть одна общая черта.

– Какая же? – с интересом спросил я.

– Все причастные к ним что–то скрывают.

– И я тоже? – улыбнулся я.

Пуаро внимательно посмотрел на меня.

– Думаю, что и вы, – сказал он. – Вы сообщили мне все, что знаете об этом молодом человеке – о Ральфе Пейтене? – Я покраснел, и он улыбнулся. – Не бойтесь, я не буду настаивать. В свое время я и так узнаю.

– Мне хотелось бы разобраться в ваших методах, – сказал я поспешно, стараясь скрыть свое замешательство. – Почему, например, вас заинтересовал камин?

– Очень просто. Вы уходите от мистера Экройда… без десяти девять, не так ли?

– Да.

– Окно закрыто, дверь отперта. В четверть одиннадцатого, когда найдено тело, дверь заперта, а окно открыто. Кто его открыл? Ясно, что это мог сделать только сам мистер Экройд по одной из двух причин: либо потому, что в комнате стало жарко – но раз огонь угасал, а вчера погода была холодной, эта причина отпадает, – либо потому, что он кого–то впустил в комнату этим путем. А если это так, значит, он впустил лицо ему известное, поскольку раньше он настаивал на том, чтобы окно было заперто.

– Звучит очень просто, – сказал я.

– Все можно сделать простым, если аккуратно расположить факты. Нас теперь интересует, кто был с ним в половине десятого. Судя по всему – тот, кого он впустил через окно. И хотя мисс Флора видела мистера Экройда позже, не узнав, кто был этот посетитель, мы не раскроем тайны. Окно могло остаться открытым после его ухода, и этим воспользовался убийца. Или посетитель мог вернуться. А вот и полковник.

– Мы выяснили, доктор, откуда вам звонили тогда в двадцать два пятнадцать, – сказал возбужденно полковник. – Не отсюда, а из автомата на станции Кингз–Эббот. А в двадцать два двадцать три отходит поезд на Ливерпуль.[12]

Мы переглянулись.

– Вы, конечно, наведете справки на станции? – спросил я.

– Естественно, но на результаты не надеемся. Вы ведь знаете, какова наша станция.

Я знал: Кингз–Эббот – просто деревушка, но ее станция – важный железнодорожный узел. Здесь останавливается большинство экспрессов, перецепляются вагоны, составы переводятся с одной ветки на другую. Имеются три телефона–автомата. В это время один за другим подходят три местных поезда, чтобы их пассажиры могли пересесть на ливерпульский экспресс, который прибывает в 22.23. Все кипит, и шансы на то, что кем–нибудь будет замечено, кто именно звонил из одной из трех телефонных будок или сел в вагон экспресса, весьма незначительны.

– Но к чему этот телефонный звонок вообще? – спросил полковник Мелроз. – Бессмыслица какая–то! Для чего?

Пуаро симметрично расставлял фарфоровые безделушки на шкафчике.

– Нет, смысл в этом непременно есть, – возразил он через плечо.

– Но какой же?

– Когда мы это узнаем, мы узнаем все. Очень любопытное и загадочное дело. – Пуаро произнес последние слова как–то особенно. Я почувствовал, что он смотрит на это дело под особым углом зрения, но что он видел, я не знал. Он прошел к окну и выглянул в сад. – Вы говорите, доктор, было девять часов, когда вы встретились с незнакомцем у ворот в парке? – спросил он, не оборачиваясь.

– Да, – ответил я. – Как раз били куранты на колокольне.

– Сколько времени потребовалось бы ему, чтобы дойти до дома, до этого окна, например?

– Самое большее – пять минут. Две–три минуты, если бы он пошел не по дороге, а по тропинке.

– Но для этого ему требовалось кое–что знать. Это означало бы, что он бывал здесь прежде и знает обстановку.

– Верно, – согласился полковник Мелроз.

– Не могли бы мы выяснить, был ли у мистера Экройда на прошлой неделе кто–нибудь посторонний?

– Я думаю, на это может ответить Реймонд, – сказал я.

– Или Паркер, – добавил полковник Мелроз.

– Ou tous les deux,[13] – улыбаясь, заключил Пуаро.

Полковник пошел искать Реймонда, а я позвонил. Мелроз вернулся с секретарем. Джеффри Реймонд был свеж и весел, как всегда. Он пришел в восторг, когда его познакомили с Пуаро.

– Вот уж не думал, что вы живете среди нас инкогнито, мсье Пуаро. Интересно посмотреть, как вы работаете… А это зачем?

Пуаро стоял слева от двери. Теперь он неожиданно отошел в сторону, и я увидел, что, пока я поворачивался к звонку, он быстро переставил кресло в положение, указанное Паркером.

– Хотите, чтобы я сидел тут, пока вы будете брать у меня анализ крови? – весело спросил Реймонд. – Для чего?

– Мистер Реймонд, вчера, когда нашли тело мистера Экройда, это кресло было выдвинуто так. Кто–то поставил его на место. Вы?

– Нет, не я, – без малейшего колебания ответил секретарь. – Я даже не помню, где оно стояло, но раз вы утверждаете… Значит, кто–то другой. И уничтожил ценную улику? Жаль, жаль!

– Это не имеет значения, – ответил сыщик. – Я, собственно, хотел спросить у вас, мистер Реймонд, другое: не появлялся ли у мистера Экройда на прошлой неделе какой–нибудь незнакомец?

Секретарь задумался, нахмурив брови. И во время этой паузы вошел Паркер.

– Нет, – сказал Реймонд, – не припоминаю. А вы, Паркер?

– Прошу прощения, сэр?

– Не приходил ли к мистеру Экройду на той неделе кто–нибудь незнакомый?

Дворецкий ответил не сразу: он размышлял.

– Только тот молодой человек, что приходил в среду, сэр, – сказал он наконец. – От «Куртиса и Трауга», если не ошибаюсь.

Реймонд нетерпеливо отмахнулся:

– Помню. Но этот джентльмен имел в виду не таких незнакомцев. – Он повернулся к Пуаро: – Мистер Экройд собирался приобрести диктофон. Он помог бы нам в работе. По его просьбе фирма прислала своего представителя. Но из этого ничего не вышло. Мистер Экройд не стал покупать.

• Предыдущая
• 13/160
• Следующая