Редкая птица - Катериничев Петр Владимирович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/54
- Следующая
– Разрешите ваши документы? – обращается офицер к Юле. По-моему, он просто хочет познакомиться, но не находит способа изящнее.
– У меня нет с собой, – просто отвечает девушка.
– Ее зовут Юля, и по вечерам она бывает в кафе «Три карты», – произношу я.
– Каждый вечер? – интересуется старлей у девушки, не удостоив меня взгляда.
По-моему, он принял меня за жиголо или альфонса, что лишний раз подтверждает – в Приморске он человек новый.
– Почти. Так вас недавно перевели в город?
– Этой ночью.
– И сразу на дежурство?
– Служба. Но сегодня вечером я свободен. А вы?
– Еще не решила.
– Так решайте. «Три карты» – приличный кабак?
– Неужели вы полагаете, что я бываю в неприличных?
– Да нет, я не то… – вояка на секунду смешался, – я имею в виду форму одежды, так сказать, чтобы не выглядеть неуместно…
– Смокинг необязателен, – смеется Юля. – Только…
– Что только?
– Это очень дорогой ресторан. Старлей хмыкает и сальным взглядом собственника окидывает фигурку девушки:
– А я человек не бедный. Так до вечера?
– Может быть, – пожимает плечами Юля.
– Так нам можно ехать?! – произносит Леночка раздраженным тоном отвергнутой красавицы. Лейтенант усмехается всепонимающей гримаской опытного сердцееда, полупрезрительно кивает мне:
– Езжайте.
– Товарищ старший лейтенант, для вас сообщение от «сокола-три»! – кричит один из бойцов от «уазика».
Старлей неспешно идет к машине – и, наверное, кажется самому себе в этот момент Микки Рурком, Сталлоне и Шварцнеггером одновременно.
«Жигуленок» набирает скорость. И тут девчонки начинают хохотать. Сначала Леночка – она словно поперхнулась чем-то, плечи затряслись:
– Пе… пе… петух гамбургский… ха-ха-ха…
Юля тоже смеется, уткнувшись носом мне в шею:
– К-к-конь педальный! Ха-ха-ха…
– Булит недобитый!
– Хамса баночная!
– Башмак конвойный!
Насмеявшись, девушки вытирают слезы. Закуриваем втроем.
– Дрон, поймайте что-нибудь веселенькое, – просит Юля.
Щелкаю тумблером.
Это конец, конец любви, пробил ее последний час…
– Не, это трагедия, – улыбаясь, комментирует Леночка. – Так и кажется: душка-певец уже выложил свое хозяйство на чурбачок, допоет – и. ухнет топором.
Забывая, что его конец – национальное достояние и принадлежит народу.
– «…по сообщению Интерфакса. Между тем близкие к правительственным кругам заслуживающие доверия источники утверждают, что вице-премьер не только знал об открытии этого счета, но и заранее перевел на него пятьдесят миллионов долларов, валютные средства, которыми расплатились покупатели за первую партию стратегического сырья. В свою очередь Николай Игнатьев, доверенное лицо вице-премьера, обвинил…»
– Дрон, да выключи ты эту мутату!. – возмутилась Леночка.
– Ребята, поймайте музончик повеселее, – закапризничала Юля.
Отказать даме не могу – снова тянусь к ручке настройки.
– Дай я попробую, – просит Лена.
– «Восьмой», я «четвертый», прием… «Восьмой», я «четвертый»…
– «Четвертый», я «восьмой», что у вас?
– Чего это такое? – спрашивает Юля.
– Похоже, милицейское радио, – отвечаю я.
– Как интересно… Послушаем? Лена кивает и смотрит на меня. Ха, если им интересно, то мне и подавно!
– «Восьмой», я «четвертый»… «Восьмой», я «четвертый»…
– «Четвертый», я «восьмой», да говори же, блин горелый! Где находишься, что? Докладывай!
– Нахожусь на тридцать первом километре загородного шоссе…
– Итит твою… Как вас туда занесло, «четвертый»?.. Чего молчишь, я тебя русским языком спрашиваю – где ваш участок и каким рожном вас занесло аж на тридцать первый?.. Не слышу, прием!
– Мы решили проверить…
– У всех ли загорающих девок целки на месте?.. И не свисти мне…
– Да товарищ капитан, труп у нас тут!
– Че-е-го?!
– «Жмурик»!
– Свежий?
– Ну. Теплый.
– Мужик?
– Ага. И здоровый притом. Морда вся разбита. И – водярой разит.
– Документы?
– Никаких.
– Не бомж?
– Нет. Брючата стильные, «шузы» под лак, «котлы» швейцарские, баксов на сто тянут…
– Значит, не ограбление…
– Не похоже… А может, и грабанули – кто знает? Может, чувак золота или баксов чемодан вез…
– На чем вез? Машина стоит?
– Не, машины нет, но непохоже, чтобы малый сюда пешком приперся. Не из таких он.
Я сижу, вцепившись в руль, и чувствую, как пот струйками сбегает по спине.
Неужели верзила сыграл в ящик? От легкого нокаута? Плохо мое дело… Все мои давешние преступления, благосовершенные и надуманные, как менее тяжкие, поглощаются одним: преднамеренным убийством…
– А из каких?
– Верзила, амбал. Качок, причем жирком малость по-оброс от вольготной жизни. У казино такие стоят, в «Трех картах» – да мало ли…
– В лицо не признаешь?
– Да тут от лица-то осталось…
И светит мне лет десять, а то и пятнадцать. За особую жестокость и цинизм.
Телохранитель тоже… А может, он гипертоник? Ага, наберет себе Ральф калек, ждите! Что-то тут не вяжется.
– Так он что, от побоев умер? Драка, или его пытали?
– А я разве сразу не сказал?
– Идиот!
– Убит. Пулей в затылок.
– Да-а-а…
– Вот и мы с Серегой думаем…
– Заткнись, а?
В эфире молчание – только слышно, как потрескивают электрические разряды или нейтрины какие-нибудь.
– Я «восьмой», я «восьмой», вызываю все машины, все меня слышат, ребятки?
– «Второй» на связи…
– «Шестой» на связи…
– «Первый» на связи…
– Ребятки, кто слышал, думаю, все поняли. Кто не слышал – поясняю: судя по всему, профессионалы начали разборку. На нашей территории. Короче, к вечеру прояснится, что и как. А пока и впредь до особого распоряжения объявляю повышенную боевую готовность во всех подразделениях РОВД и приказываю…
– Василий Кузьмич, по радио-то…
– Горобенко, бдительный ты наш… Заткнись, а?
– Слушаюсь.
– Мне нечего скрывать. Если кто слышит, пусть слышит. Приказываю: личному составу патрульно-постовой службы, уголовного розыска, иных служб усилить имеющимися силами и средствами контроль за ситуацией в городе; в случае неподчинения сотрудникам милиции и невыполнения их требований приказываю применять оружие и открывать огонь. На поражение.
В эфире – снова лишь треск электрических разрядов. Или это «жигуленок» шуршит шинами по асфальту?
– Да-а-а… – хмыкает Леночка и прикуривает сигарету. – Веселенькая музыка… – Она поворачивает ручку настройки:
Атас! Так веселись, рабочий класс! Атас! Танцуйте, мальчики, любите девочек. Атас! Пускай запомнят нынче нас. Малина-ягода. Атас!
Атас!
Ат. – а-ас!..
– «Седьмой», я «первый», прием.
– «Первый», «седьмой» слушает, прием.
– «Седьмой», штатный вариант выполнен. Ситуация активизирована по схеме «эй-си».
– Объект контролируется?
– Так точно.
– Продолжайте вести объект. Только нежно.
– Есть.
– «Четвертый», я «седьмой», прием.
– «Седьмой», «четвертый» слушает, прием.
– «Четвертый», приказываю активизировать ситуацию на вашем участке.
– Есть. Штатный вариант?
– Да. Схема «эй-си-ай».
– Время начала операции?
– Немедленно.
Глава 4
Городок открылся сразу, как только мы въехали на сопку. Не большой городок и не маленький – разбросанный. Люди живут в беленых домиках с садами. Есть, правда, несколько районов на горках, застроенных многоэтажными «панельками», – так их обитателей просто жалко. Впрочем, дайте время – дворы зарастут деревьями, балконы и окна завьются виноградом и «панельки» станут уютными, словно просто подросшими белеными домиками.
Мне повезло – три года назад недорого купил крохотный домик. Скорее даже глиняный сарайчик с двориком три на пять шагов, увитый виноградом так, что вполне может сойти за комнату. Отдохновение души – после тесноты хрущевской коммуналки, доставшейся мне в результате джентльменского развода с супругой. В сырой и суетной Москве пережидаю время лишь до первого тепла, потом – сюда.
- Предыдущая
- 4/54
- Следующая
