Преступная связь - Макбейн Эд - Страница 68
- Предыдущая
- 68/78
- Следующая
На улице, перейдя на шаг и прикрывая рукой разодранное платье, затерявшись в теплой ночи среди многоголосой толпы, Лоретта начала тихо плакать.
Детективу первого класса Рэндольфу Дж. Роллинсу нравилось иметь дело с этими людьми. Он не считал, что работает на них, он считал, что просто имеет с ними дело. Он знал полицейских в своем участке, которые покрывали серьезные преступления, вроде торговли наркотиками. Роллинс в жизни ни цента не взял за подобное нарушение долга. Этим людям, с которыми он имел дело, никогда и в голову не приходило просить его замять уголовное преступление, хотя бы даже речь шла о штрафе за неправильную парковку. Но когда они обращались к нему, вот как сейчас, с просьбой выяснить, не являлась ли одна из баб в списке полицейским осведомителем, Роллинс с радостью соглашался подзаработать. В данном случае заработок составлял ни много ни мало шесть тысяч долларов.
Роллинс знал, что практически невозможно завербовать кого-нибудь, на ком нет статьи. Никто не становится осведомителем, если ему не светит долгий-долгий срок. Известно: лучше спать с врагом, чем за решеткой. Поэтому он начал с того, что проверил по компьютеру, не случалось ли у кого-нибудь из них серьезных неладов с законом. Единственная, кто подвергалась аресту с последующим осуждением условно, была некто Уна Халлиган, оказавшаяся абсолютно роскошной рыжеволосой телкой двадцати с чем-то лет от роду. Он подкараулил ее, когда она вышла из здания корпорации «Тайм — Лайф» в десять минут шестого восемнадцатого мая, предъявил ей удостоверение и сказал:
— Добрый вечер. Детектив Роллинс. Могу ли я задать вам несколько вопросов?
Девушка удивленно посмотрела на него:
— Откуда вы меня знаете?
Роллинс объяснил, что ему еще утром показал ее смотритель дома, в котором она живет, но он не хотел тогда говорить с ней, поскольку она спешила на работу. Он надеется, что сейчас более подходящее время. Уна по-прежнему выглядела удивленной. Возможно, она гадала, как он узнал место ее работы, о котором смотритель не имел ни малейшего понятия. Однако Роллинс опередил ее вопросы и объяснил, что полиция расследует случай грабежа в соседнем доме. В связи с чем, не видела или не слышала ли она ничего подозрительного в ночь на четырнадцатое мая, то есть на прошлую пятницу. Разумеется, она ничего не видела и не слышала, но это было только необходимое вступление. Теперь он перешел к делу.
— Мисс Халлиган, — сказал он, — прошу извинить меня за подобные вопросы, но мне придется писать отчет, причем в трех экземплярах, — тут он со вздохом закатил глаза, — и мне понадобятся ваши ответы.
Уна торопилась на коктейль с мультимиллионером с биржи — по крайней мере, именно так он представился, — и ей вовсе не улыбалось терять время на замшелого детектива с его расследованием какого-то дурацкого ограбления, каких в ее районе случаются десятки, если не сотни.
— Ну, только быстро, — сказала она. — Я спешу на свидание.
Что его ничуть не удивило, учитывая ее внешность.
— Мисс Халлиган, — начал он, — кем вы работаете?
— Я работаю приемщицей в косметической фирме «Голубой Банан».
— Вот как?
Название компании приятно удивило его. Косметическая фирма «Голубой Банан».
— Да, — сказала она и поглядела на часы.
— И как давно вы там работаете?
— С марта месяца.
— А до того?
— В одной бухгалтерской фирме.
— Как она называется?
— "Хаскинс, Геллер и Фейн".
— И где она находится?
— В Нью-Йорке.
— Как долго вы там работали?
— Шесть месяцев. Меня уволили после того, как я сказала своему шефу, что он кое-что делает неправильно. Вернее, я, кажется, употребила слово «глупо». — Она снова взглянула на часы.
— Вы никогда не подвергались аресту?
— Никогда.
— Точно? Я могу проверить.
— А что вам, собственно, надо? — насторожилась она.
— Я осуществляю обычную проверку. Значит, вы никогда не привлекались даже за мелкие нарушения? За превышение скорости? За парковку в неположенном месте?..
— Меня несколько раз штрафовали.
— ЕСО?
— Нет. Что?
— Езда в состоянии...
— А-а-а. Нет. Никогда.
— Значит, ничего серьезного?
— Ничего.
— Я могу проверить, — повторил он.
— Ну хорошо, — тяжело вздохнула она. — В возрасте шестнадцати лет меня арестовали за хранение одной унции запрещенного вещества. Марихуаны. Я отделалась условным сроком, потому что это было мое первое правонарушение, и мне было только шестнадцать лет, и отняли у меня только одну унцию. Удовлетворены?
— С полицией никогда не сотрудничали?
— Нет, а в чем дело?
— Получая условный срок, вы брали на себя какие-либо обязательства?
Роллинс уже знал, что никаких обязательств она не брала. Слишком мелкое нарушение.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Уна начинала сердиться. — Я же вам сказала. Какая-то жалкая унция...
— Вам не предлагали никаких сделок?
Он знал, что ей не предлагали никаких сделок.
— Конечно же нет. Из-за унции марихуаны!
— Вам доводилось проносить куда-нибудь подслушивающие устройства?
— Что?!
— Мисс Халлиган, я офицер полиции. Если вы когда-либо являлись полицейским осведомителем, мне об этом можно рассказать.
— Что?
— Были ли вы когда-нибудь осведомителем?
— По-моему, мы начали с грабежа неподалеку от...
— Совершенно верно. Но у нас есть основания полагать, что в деле замешан сотрудник правоохранительных органов. Сообщаю вам под большим секретом.
Уна растерянно моргала.
И во все свои прекрасные зеленые глаза смотрела на него.
— Я знал о вашем аресте, — объявил Роллинс.
Она молчала.
— Так вы никогда не работали на полицию?
— Никогда.
— И среди ваших знакомых никогда не было коррумпированных полицейских?
— Среди моих знакомых вообще никаких полицейских никогда не было. Я не помню даже, как звали тех, которые меня арестовывали!
— В таком случае благодарю вас, мисс Халлиган. Извините за беспокойство.
— Ничего, — ответила она, еще раз растерянно посмотрела на него, потом бросила взгляд на часы и заспешила к подземке.
Он сделал вывод, что она чиста.
В пятницу, двадцать первого мая, Роллинс наконец добрался до конца списка. Он предъявил удостоверение привратнику дома по Восемьдесят первой улице и спросил, как того зовут...
— Луис, — ответил привратник.
...а затем предупредил, что тема их разговора должна остаться в строжайшей тайне, понятно? Идет полицейское расследование, и о его визите не следует рассказывать никому, понятно?
Луис едва не намочил штаны.
Его сестра была нелегальной иммигранткой с Филиппин.
Он заверил Роллинса, что ни одна живая душа не узнает о визите полиции.
Роллинс вошел в холл, осмотрел почтовые ящики и запомнил несколько имен жильцов. Затем вернулся к привратнику и начал задавать ему вопросы о совершенно ненужных ему людях, тогда как на самом деле его интересовала только квартира 12С, где проживал некто М. Уэллес. Старательно запутав Луиса, он наконец спросил:
— А как насчет Уэллеса? Кто живет в квартире 12С?
— Ах да, — сказал Луис. — Мистер и миссис Уэллес и их дочь.
— Как ее зовут?
— Молли.
— Миссис Молли Уэллес?
— Нет, Молли — это дочь.
— А мать как зовут? — поинтересовался Роллинс, подбираясь к цели своего визита.
— Не знаю, — ответил Луис.
— А ее муж? Его имя ты знаешь?
— Майкл, — ответил Луис. — Майкл Уэллес. — И хотя его никто не просил, добавил: — Он работает в окружной прокуратуре.
— Так вот, — докладывал Роллинс. — Он — заместитель окружного прокурора в Отделе по борьбе с организованной преступностью.
В зеркальце заднего вида Пети и Бобби встретились глазами.
Они втроем ехали в машине Бардо через Куинс. Они знали, что в машине нет подслушивающих устройств, потому что механик проверял ее каждую пятницу. Последняя проверка была только вчера, и Пети не сомневался, что все в порядке. Сейчас он даже жалел, что в ней нет «жучков». Вот бы они там у себя послушали, что Эндрю Фа-виола трахает жену помощника прокурора! Роллинс сидел рядом с ним на переднем сиденье, Бобби Триани — сзади. Машину — новый «Кадиллак-севиль» с надувными подушками безопасности и телефоном — Пети получил в подарок от человека, которому он оказал услугу, — его люди переломали ноги любовнику его жены или что-то в этом роде. Роллинс сидел вполоборота, положив руку на спинку сиденья. Он попеременно обращался то к Бобби, то к Пети.
- Предыдущая
- 68/78
- Следующая
