Ночные кошмары - Макбейн Эд - Страница 54
- Предыдущая
- 54/54
– В общем, вы не закалывали лейтенанта Блейка?
– Ну разумеется, нет!
– Прошу прощения, – снова вмешался Лумис, – но я и в самом деле считаю, что майору не следует более отвечать ни на один вопрос. Майор Таталья, как ваш адвокат...
– Мне нечего скрывать, – упрямо повторил Таталья.
– А что произошло в тот день? – возобновил допрос Карелла.
– В какой день?
– В день, когда убили лейтенанта Блейка.
– Начался артиллерийский обстрел, – Таталья пожал плечами. – И его убило осколком снаряда.
– Это было до или после того, как он приказал «Альфе» штурмовать высоту?
– Какую высоту?
– Высоту, где была установлена артиллерия противника.
– Такого приказа я не помню.
– Стало быть, весь тот месяц вы воевали с другой бандой...
– Да, и уж поверьте, это были тяжелые бои.
– И теперь вы отдыхали?
– Да, а Ллойд велел нам идти наверх.
– В каком смысле наверх?
– Я же сказал вам. Наверх. Там была лестница.
– Вы хотите сказать, что лейтенант не приказывал «Альфе» штурмовать высоту? – настаивал Карелла.
– Не знаю, о какой высоте вы говорите.
– Где был командный пункт лейтенанта?
– Не помню.
– На плоскогорье? В зарослях бамбука?
– Говорю же, не помню.
– Ведь вас в этот самый день повысили прямо на поле боя, верно?
– Верно, но я все равно не помню, где был командный пункт лейтенанта.
– Дэнни Кортес утверждает, что он был где-то в бамбуковых зарослях у подножия холма.
– Я даже не знаю, кто такой Дэнни Кортес.
– Он служил в «Браво». Лейтенант приказал «Браво» атаковать высоту, а потом пошел посмотреть, где застряла «Альфа». Ведь он и «Альфе» давал приказ на штурм, верно?
– Нет.
– А солдаты отказались повиноваться, так?
Точно, парень. Иди в жопу, сказали ребята Ллойду. А потом схватили его и оттащили от Роксаны, от того места, где они стояли. В середине комнаты это было. А пластинка все играла, и барабаны били. Ребята отчаянно колотили в барабаны.
– Разве не так все было? – У Кареллы неприятно зазвенело в ушах. Но зато теперь все стало абсолютно ясно. Много времени потребовалось, но зато теперь он все видел с необыкновенной четкостью. И не нужен был больше ни Лемар, ни Ляйдер, чтобы восстановить события того дня. Он знал, что произошло.
– Вы затеяли с лейтенантом драку?
– Никакой драки с лейтенантом я не затевал.
– Разве не вы ему сказали, что солдаты не обязаны штурмовать эту высоту? Разве не вы сказали ему, что они устали и выдохлись?
– Ничего подобного я ему не говорил.
– Но ведь он был там, с этим вы не спорите?
– Где там? Я не понимаю, о чем вы говорите.
– На командном пункте. И до командного пункта он добрался живым, разве не так?
– Я не... Я не помню, в каком точно месте его убило. Мы... Артиллерийский обстрел начался, когда он шел вниз.
Там в середине комнаты столб был, понимаете? Ну такой, вроде подпорки или водосточной трубы. Так они привязали его к столбу. Я и понятия не имел, что они задумали, ведь он наш президент, они явно напрашиваются на неприятности.
– Как звали лейтенанта? – спросил Карелла.
– Что-что?
– Лейтенанта Блейка. Как его звали по имени?
– Роджер.
Роксана плачет. Они хватают ее. Она отбивается, она не хочет, а они все равно наваливаются на нее, вставляют, один за другим, один за другим, все.
– Дэнни Кортес все видел, – сказал Карелла. Снова ложь, но ему до лампочки. Лишь бы не дать этому сукину сыну сорваться с крючка. Если на суде эта ложь всплывет, то все равно наплевать. Лишь бы не дать этому ублюдку ускользнуть.
– Я... Я не знаю никакого Дэнни Кортеса.
– Стрелковая группа «Браво». Я уже говорил. «Браво». Кортес, поднимаясь вместе с другими солдатами по склону, посмотрел вниз и увидел, что вы с лейтенантом затеяли драку...
– Ничего подобного, – бросил Таталья.
– ...А потом обнажили штык...
– Нет.
– ...И ударили лейтенанта.
– Нет! – завизжал Таталья и, обхватив лицо руками, внезапно зарыдал. – О, Боже, я ведь не хотел... Я не собирался... Только хотел защитить своих солдат. Они вконец выдохлись, они... Я у них был сержантом, только мне они и доверяли. А он велел им... Наверху был противник, молотила артиллерия, и как же... О Боже. Я сказал ему, что они выдохлись и не могут... Мы... Он бросился на меня, а я схватил его... мы... мы прижали его к дереву и я... я вытащил штык из... из... я ударил его. Вокруг падали снаряды, мы... мы все кололи его. Все, кроме Джимми. Мы все кололи его. А потом... потом мы потащили его в джунгли... и разрезали его... разрезали его на куски, чтобы выглядело так, будто это противник...
Когда... пришло письмо от Джимми, я попытался вспомнить, это ведь было так давно. Я почти и забыл. Разве вспомнишь? Но я понял, что он может разбить мне жизнь... Понял, что... должен был защищаться, у меня жена, дети, я люблю их, я должен был защитить их. Я знал, что если армия начнет расследование, все всплывет наружу, кто-нибудь непременно расколется. Ну вот я и – понимаете, он написал на конверте обратный адрес, понимаете, на конверте... ну и я... я нашел его и... убил. А потом пошел к нему домой, чтобы отыскать второй экземпляр, он написал, что оставил копию... я дал его жене шанс, честное слово, дал... я хотел, чтобы она отдала мне письмо, но она не отдала, ну вот... вот я и перерезал ей горло тем же самым штыком. А другие – женщина с аккордеоном и мужчина, которого я хотел убить вечера вечером, – они только для отвода глаз, чтобы вы подумали, что это сумасшедший орудует.
Таталья резко вздернул голову. По щекам у него катились слезы, кожа на лице сморщилась, и выглядел он жалким и потерянным.
Ну вот и все.
Таталью отвели вниз. Против него было выдвинуто обвинение по статье «Убийство первой степени», не забыли и о попытке нападения, потому что скорее всего, когда дело дойдет до суда, то и эта попытка станет частью обвинительного заключения, и все должно быть в полном порядке, чтобы и комар носа не подточил. Ну а остальное – забота армии. Подполковник Энтони Лумис пообещал запустить военную судебную машину, сразу как вернется в Форт-Керби. По его словам, будет начато исчерпывающее расследование убийства лейтенанта Роджера Блейка, и он, Лумис, убежден, что все виновные предстанут перед судом военного трибунала. Занятно, подумал Карелла, что теперь и он употребляет слово «виновные».
Он вышел из инспекторской без двадцати одиннадцать. На улице было холодно и ветрено, Карелла продвигался вперед, пряча лицо в воротник от мощных порывов ветра и прижимая к груди завернутый в бумажную салфетку гамбургер, за которым послал по его просьбе Мисколо, пока оформляли дело Татальи. Собака спала на заднем сиденье машины. Карелла оставил окно чуть приоткрытым, полагая, что никому не придет в голову угнать полицейский автомобиль. Он открыл переднюю дверцу, вытянул кнопку на задней, приоткрыл и ее и заглянул в машину. Ему никак не удавалось вспомнить, как, черт возьми, кличут этого пса. Придется спросить Софи Харрис.
– Эй, парень, – сказал он, – просыпайся.
Собака моргнула.
– Гамбургер хочешь? – Карелла развернул бумажную салфетку.
Собака снова моргнула.
– Это Мисколо о тебе позаботился. Холодный, правда, но вкусный. Понюхай.
Он раскрыл ладонь и протянул собаке гамбургер. Та принюхалась и осторожно надкусила.
– Молодец, – похвалил Карелла, развернул салфетку и положил гамбургер на заднее сиденье рядом с собакой. Пока он обходил машину и садился на водительское место, гамбургер исчез, и собака вылизывала салфетку. Карелла немного посидел за рулем, не заводя машину и глядя через переднее стекло на зеленые шары по обе стороны входа в участок. На них белели цифры – 87. «Ну, вроде бы все сделано, ничего не забыто», – подумал Карелла, и включил двигатель. С его точки зрения, коли танец окончен и песня допета, лучше всего отправляться домой.
И он поехал домой.
- Предыдущая
- 54/54
