На глазах у сорока миллионов - Макбейн Эд - Страница 25

• Предыдущая
• 25/34
• Следующая

– Новостей особых нет, доктор, – сказал Карелла. – Мы просто хотим задать вам несколько вопросов.

– Рад помочь вам всем, чем могу, – сказал Нелсон. Он повернулся к сестре и спросил: – Когда у меня следующий пациент, Рода?

– В два часа, доктор.

– До тех пор никаких вызовов к телефону, кроме несчастных случаев, пожалуйста, – сказал Нелсон и пригласил детективов в свой кабинет. Он сел за свой стол и пригласил сесть Кареллу и Мейера, а затем сложил руки на груди и в профессиональной расслабленной манере стал ждать их вопросов.

– Вы практикующий терапевт, доктор Нелсон? – спросил Мейер.

– Да. – Нелсон улыбнулся. – У вас ужасная простуда, детектив Мейер. Надеюсь, вы хоть что-то принимаете?

– Я принимаю все, – сказал Мейер.

– Вокруг столько вирусов, – сказал Нелсон.

– Да, – согласился Мейер.

– Доктор Нелсон, – сказал Карелла, – вы не хотели бы рассказать нам немного о себе?

– Отчего же, – сказал Нелсон. – Что вас интересует?

– Все, что вы считаете относящимся к делу.

– О чем? О моей жизни? О работе? О моих планах?

– Обо всем понемногу, – сказал с улыбкой Карелла.

Нелсон тоже улыбнулся.

– Ну... – Он задумался. – Мне сорок три года, родился в этом городе, учился в Хауортском университете. Окончил со степенью бакалавра в 1944 году и был призван в армию, как раз чтобы успеть к наступлению в Кассино.

– Сколько лет вам было в то время, доктор Нелсон?

– Двадцать два.

– Вы служили в сухопутных войсках?

– Да. В Медицинском корпусе.

– Вы имели офицерское звание или же были вольнонаемным?

– Я был капралом. Служил в полевом госпитале в Каслфорте. Вы знакомы с этой страной?

– Слабо, – сказал Карелла.

– Там были жестокие бои, – сказал скупо Нелсон. Потом вздохнул, как бы закрывая тему. – Я уволился в мае 1946 года. И в ту же осень я поступил в университет на медицинский факультет.

– Что это был за университет, доктор Нелсон?

– Джорджтаунский университет. В Вашингтоне.

– А затем вы снова приехали сюда и открыли свою практику, верно?

– Да. Я открыл свое дело в 1952 году.

– Именно в этом кабинете?

– Нет, мой первый кабинет был в Риверхеде.

– Сколько времени вы практикуете в этом месте, доктор?

– С 1961 года.

– Вы женаты?

– Нет.

– А когда-нибудь были женаты?

– Да. Я разведен уже семь лет.

– Ваша бывшая жена жива?

– Да.

– Живет в этом городе?

– Нет. Она живет в Сан-Диего со своим новым мужем. Он архитектор.

– У вас дети есть?

– Нет.

– Вы говорили что-то о своих планах, доктор. Интересно...

– О, – Нелсон улыбнулся. – Я надеюсь когда-нибудь открыть свой собственный маленький дом отдыха. Для престарелых людей.

– Где?

– Скорее всего, в Риверхеде, где я начинал свою врачебную практику.

– Доктор Нелсон, – сказал Карелла, – насколько мы знаем, в прошлую среду вечером вы были дома, когда вам позвонил мистер Крэнтц и сообщил о том, что произошло. Это верно?

– Да, верно.

– Вы весь вечер были дома, доктор Нелсон?

– Да, я пошел домой прямо отсюда.

– И в какое время вы ушли отсюда?

– Обычно вечерний прием у меня длится с пяти до восьми. В прошлую среду я ушел отсюда в десять минут девятого.

– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Да, Рода ушла вместе со мной. Мисс Барнаби, моя сестра; вы ее только что видели.

– Куда вы пошли, покинув свой кабинет?

– Домой. Я уже говорил вам, что пошел прямо домой.

– Где вы живете, доктор Нелсон?

– На Южной Четырнадцатой.

– Южная Четырнадцатая, м-м-м, значит, вам потребовалось не больше четверти часа, чтобы добраться отсюда до дома, верно?

– Верно. Я приехал домой около половины девятого.

– Дома кто-нибудь был?

– Только моя экономка. Миссис Айрин Янлевски. Она готовила мне ужин, когда позвонили со студии. Хоть звонка мне и не требовалось.

– Почему?

– Я видел, как Стэну стало плохо.

– Что вы имеете в виду, доктор Нелсон?

– Я смотрел передачу по телевизору. Я включил его, как только пришел домой.

– Около половины девятого, верно?

– Да, именно в это время я и пришел домой.

– Что происходило на экране, когда вы включили телевизор? – спросил Мейер.

– Происходило?

– Да, на экране, – сказал Мейер.

Он вынул свой черный блокнот и карандаш и делал вид, что записывает за Нелсоном. А на самом деле он смотрел на соседнюю страницу, где его собственной рукой были зафиксированы сведения, которые он получил в среду вечером на студии от Джорджа Купера. Исполнители народных песен закончили петь в восемь тридцать семь, и сразу за ними на две минуты и двенадцать секунд появился Джиффорд вместе со своим голливудским гостем. Когда гость ушел переодеваться...

– Стэн играл рекламный ролик, когда я включил телевизор, – сказал Нелсон. – Рекламировал кофе.

– Это было около восьми сорока, – сказал Мейер.

– Да, видимо.

– На самом деле это было, если быть точным, в восемь часов тридцать девять минут и двенадцать секунд, – сказал Мейер.

– Что? – спросил Нелсон.

– А это означает, что вы включили телевизор не сразу. Если вы действительно пришли домой в восемь тридцать.

– Ну, я, видимо, поговорил несколько минут с миссис Янлевски, спросил, не было ли звонков, и отдал необходимые распоряжения по дому.

– Да, – сказал Мейер. – Во всяком случае, важно то, что вы смотрели телевизор, когда Джиффорду стало плохо.

– Да, смотрел.

– Что произошло в точности в восемь часов сорок четыре минуты и семнадцать секунд, – сказал Мейер с чувством превосходства.

– Да, – согласился Нелсон. – Видимо.

– Что вы подумали, когда увидели, что ему плохо?

– Я не знал, что и думать. Я бросился к вешалке за шляпой и плащом и уже уходил, когда мне позвонили по телефону.

– Кто вам звонил?

– Дейвид Крэнтц.

– И он сказал вам, что Джиффорд заболел, так?

– Так.

– Что вы уже знали.

– Да, что я уже знал.

– Но увидев, что Джиффорд заболел, вы не знали, что именно с ним случилось.

– Нет, не знал.

– Позднее, доктор Нелсон, когда я говорил с вами в студии, вы уже вполне определенно утверждали, что его отравили.

– Это верно. Но...

– Ведь это вы предложили нам произвести вскрытие.

– Совершенно верно. Когда я приехал на студию, в симптомах уже нельзя было ошибиться. Даже студент-первокурсник диагностировал бы острое отравление.

– Вы, конечно, не знали, каким именно ядом его отравили?

– Откуда?

– Доктор Нелсон, – спросил Карелла, – вы когда-нибудь спорили со Стэном Джиффордом?

– Да. Все друзья время от времени спорят. Разницы во мнениях не бывает только у знакомых.

– О чем вы спорили?

– Я сейчас едва ли вспомню. Обо всем. Стэн был очень развитым и информированным человеком и имел собственную точку зрения на большинство проблем, которые волнуют думающего человека.

– Понятно. И вы обо всем этом спорили.

– Мы обсуждали... – проблемы, так, пожалуй, будет точнее.

– Вы обсуждали самые разные темы, так?

– Да.

– Но вы при этом не спорили?

– Нет, иногда мы спорили.

– О самых общих вещах?

– Да.

– И никогда о конкретных, которые могли бы носить личный характер?

– О личных проблемах мы тоже спорили.

– О каких?

– Ну, так вот сразу я и не вспомню. Но я знаю, что время от времени мы спорили и о личных проблемах.

– Постарайтесь вспомнить, доктор Нелсон.

– Вам Милейни рассказала? – неожиданно спросил Нелсон. – Вы на это намекаете?

– Что нам рассказала Милейни, доктор Нелсон?

– Вы ищете подтверждения, верно? Смею вас заверить, что вся эта сцена была совершенно идиотской. Стэн был пьян, иначе бы он из себя никогда не вышел.

– Расскажите нам об этом, – тихо произнес Мейер.

– У него дома была вечеринка, и я танцевал с Милейни. Стэн много пил, и он повел себя... ну, немного странно.

• Предыдущая
• 25/34
• Следующая