Кукла - Макбейн Эд - Страница 41

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая

Патрульный пришел в дежурное помещение утром в понедельник и остановился там за перегородкой, терпеливо дожидаясь пока Мейер не обратит на него внимания. По знаку Мейера он отворил дверцу и подошел к его столу.

– Вы наверняка еще не знаете меня, – сказал он. – Я – патрульный Ангиери.

– Помнится, мы уже встречались где-то здесь, – сказал Мейер.

– Я чувствую себя немного глупо, обращаясь к вам по такому вопросу, который вам уже наверняка известен. Но жена моя настояла на том, чтобы я обязательно пошел к вам.

– А в чем дело?

– Видите ли, я здесь в участке работаю всего шесть месяцев и должен признаться, что это – мой первый участок. Я вообще новичок в полиции.

– Угу, – сказал Мейер.

– И если вам уже известно об этом, то просто не обращайте внимания, ладно? Просто жена сказала, что возможно вы не знаете об этом, а это может оказаться важным.

– Ладно, так о чем это вы? – очень терпеливо спросил Мейер.

– Я – о Карелле!

– И что же о Карелле?

– Как я уже говорил вам, я – новичок в этом участке и я еще не очень-то знаю всех детективов по фамилиям, но позднее я узнал его по фотографии, напечатанной в газете, хотя снимок этот был сделан еще тогда, когда он был простым патрульным. Во всяком случае это был точно он.

– Что вы хотите сказать, Ангиери? Мне кажется, что я не совсем понимаю, о чем вы толкуете.

– Он нес куклу, – сказал Ангиери.

– Все равно ничего не понимаю.

– Я стоял на посту в коридоре, понимаете? У той квартиры. Я имею в виду квартиру, где была убита Тинка Закс.

Мейер сразу же всем телом наклонился в его сторону.

– Так, так, продолжайте, – сказал он.

– Ну вот, в понедельник вечером он зашел туда. Было тогда примерно половина пятого или шесть часов. Он показал мне жетон и вошел в квартиру. А когда он оттуда вышел, то мчался как угорелый и в руках у него была кукла.

– Значит, вы утверждаете, что вечером прошлого понедельника Карелла заходил в квартиру Закс?

– Совершенно верно.

– Вы в этом уверены?

– Полностью, – Ангиери сделал паузу. – Значит, вы не знали об этом, да? Вот видите, оказывается, моя жена была права. – Он снова немного помолчал. – Она вообще всегда бывает права.

– А что вы там говорили насчет куклы?

– Кукла, знаете, – такая детская кукла? Ну, такая, с которыми играют дети? Большая такая. С белокурыми волосами, понимаете?.. Надо же, кукла!

– Значит Карелла вышел из этой квартиры, неся в руках детскую куклу?

– Совершенно верно.

– И было это в понедельник вечером?

– Так точно.

– А сказал он вам что-нибудь?

– Ничего не сказал.

– Кукла, – проговорил Мейер с обалдевшим видом.

Было ровно девять часов утра, когда Мейер подъехал к дому Тинки Закс на Стаффорд-Плейс. Он быстро переговорил с Манни Фабером, смотрителем этого дома, и потом поднялся на лифте на четвертый этаж. В коридоре уже давно не было постового полицейского. Он прошел по коридору и открыл дверь в квартиру, воспользовавшись принадлежавшим ранее самой Тинке ключом, который был передан в распоряжение участка клерком, ведавшим в суде выморочным имуществом.

В квартире его встретила мертвая тишина. Он сразу же мог бы сказать, что в этой квартире побывала смерть. Даже тишина в пустой квартире может звучать по-разному, но когда ты многие годы в поте лица своего добываешь свой хлеб, работая полицейским, то тебе бывает не до поэтических софизмов. А вообще-то в квартире, из которой обитатели ее выехали на все лето, тишина совсем другая, чем в той, которая простояла пустой всего один день и когда известно, что хозяева ее вернутся сюда к вечеру, как обычно. А тишина в квартире, которой коснулась смерть, совершенно особая и ее безошибочно распознают те, кто хоть раз в своей жизни имел возможность смотреть на лежащий на полу труп. Мейер знал эту тишину смерти и прекрасно понимал ее, хотя он и не смог бы перечислить ее признаки. Квартира, в которой не гудит и не шумит ни один из бытовых электрических приборов, не стучит о раковину капающая из крана вода, т, к, краном уже давно не пользовались, наглухо замолк телефон, не тикают давно остановившиеся часы – все это составные части этой мертвой тишины, но отнюдь не все ее целое. Это лишь отдельные признаки абсолютной тишины дома, где побывала смерть. Настоящая тишина дает себя чувствовать сразу и заключается она отнюдь не просто в отсутствии привычных шумов. Она как-то необъяснимо касается чего-то глубинного и это чувство захватило Мейера сразу и целиком, как только он переступил порог квартиры.

Солнце яркими потоками било сквозь стекла закрытого окна, в столбах света плавали невесомые пылинки. Он тихо прошел по квартире, как бы боясь спугнуть затаившуюся здесь тишину. Проходя мимо детской, он заглянул в раскрытую дверь и увидел множество кукол, выставленных рядами на книжных полках. На низких полках, навешенных прямо под подоконниками были целые ряды кукол. Одетые в разноцветные нарядные платья, они смотрели на Мейера немигающими стеклянными глазами, сияя бессмысленными улыбками и ярким румянцем на щечках. Немые рты их были полураскрыты, как бы пытаясь сказать что-то, за алыми губками сверкали ряды ослепительно белых, ровных зубов. Нейлоновые волосы – черные, рыжие, светлые и серебристые – были причесаны на самый различный манер.

Он все еще продолжал рассматривать эту своеобразную выставку, когда услышал в двери звук вставляемого ключа.

Звук этот заставил его вздрогнуть. В этой тихой квартире он прозвучал громовым раскатом. Мейер явственно различил щелканье замка и скрип поворачиваемой дверной ручки. Он успел проскользнуть в детскую комнату, пока входная дверь еще не открылась. Быстрым взглядом он окинул комнату – книжные колки, кроватка, шкаф и ящик с игрушками. Он слышал в коридоре быстро приближающиеся шаги. Мейер, не раздумывая, отворил дверцу шкафа и вытащил револьвер. Тяжелые шаги приближались. Он скрылся в шкафу и прикрыл за собой дверцу, оставив небольшую щель. Затаив дыхание, он притаился в темноте.

Мужчина, который вошел в комнату, был высокого роста, широкоплечий и с узкой талией. Он остановился на мгновение в дверях, как бы почувствовав присутствие здесь еще одного человека. Казалось, он даже принюхивается к чужому запаху. Потом, однако, как бы решив пренебречь голосом своей интуиции, он быстро направился к книжным полкам. Остановившись перед одной из них, он принялся снимать с нее кукол. Брал он их явно без разбора, просто собирая в охапку. Так он набрал их уже штук семь или восемь и направлялся было к двери, когда Мейер толчком ноги отворил дверь шкафа.

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая