Колыбельная - Макбейн Эд - Страница 46
- Предыдущая
- 46/62
- Следующая
— Где вы его видели?
— Здесь, конечно. — Ди Стефано был удивлен. — Ведь я был здесь. Помните, я рассказывал вам, что вытянул младшую карту? Вот почему я...
— Вы видели его здесь, в этом здании, между часом и четвертью второго, правильно?
— Не только видел, но и разговаривал с ним. И тут, понимаете, какая-то ирония судьбы. Он пришел взглянуть на ребенка.
— Он так сказал? Что пришел взглянуть на ребенка?
— Да. Он был здесь где-то полчаса и сразу после того, как ушел, произошло это ужасное несчастье. Я хочу сказать, насколько он разминулся с убийцей? Десять — пятнадцать минут, что-то вроде этого.
— Вы видели его, когда он выходил?
— Да. Он вышел прямо из лифта. Я смотрел телевизор вот в этой комнатушке. — Он показал рукой на дверь. — Отсюда виден весь вестибюль, если оставить дверь открытой.
— Во сколько это было? Когда он выходил?
— Я же сказал вам, примерно без четверти два.
— Он сказал вам что-нибудь?
— Он сказал — все в порядке. Я заметил ему, что проверить лишний раз никогда не помешает. Он улыбнулся, сказал «ты прав, Эл» и вышел.
— Он выглядел трезвым?
— Да, конечно.
— А сюда он пришел трезвым?
— Он пришел сюда трезвым и трезвым ушел отсюда.
— Крови у него на одежде не было?
— Крови?
— Или на руках?
— Крови? — сказал ошарашенный Ди Стефано. — Мистер Холдинг и кровь? Нет, сэр. Никакой крови. Вообще.
— Вы все еще были здесь, когда он пришел домой вместе с миссис Холдинг?
— Я был здесь всю ночь, до восьми утра.
— И во сколько это было? Когда они вернулись?
— Около половины третьего. Ну, немножко раньше. — О'кей, — сказал Карелла, — большое спасибо.
— Вы не хотите послушать про «Крайслер Ле Барон»? — спросил Ди Стефано.
Она никак не могла забыть об Эйлин Берк.
— Моя жена говорит, что я пью слишком много, — рассказывал ей детектив. — Ее отец был пьяница, поэтому она думает, что любой, кто выпьет пару рюмок, — тоже пьяница. Она говорит, будто я косею после пары рюмок. А я не могу слышать этого, так бы и засветил промеж глаз. Это все ее чертово детство, вы не можете вырасти в доме с алкоголиком и не считать после этого, что любой, кто выпьет глоток вишневой наливки, — алкоголик. В последний раз на вечеринке мы были вместе с двумя другими парами. Я отработал дневную смену, мы возились с этим убийством, кто-то отрубил голову женщине и бросил ее в бачок унитаза на автовокзале. С этим я возился накануне весь день. Эта проклятая женская голова, плавающая в унитазном бачке. С половины девятого утра до шести вечера, когда я наконец выбрался с этого чертова участка. Вот я пришел домой — мы живем в Бестауне, получили эту квартиру с садиком рядом с мостом, — налил себе «Девара» в бокал со льдом и содовой, сижу себе, смотрю новости, пью потихоньку и ем арахис, а она приходит и говорит «сделай любезность, не пей сегодня так много вечером». Нужно было тогда на месте врезать ей прямо в нос. Она уже решила, что я пьяница, пью, видите ли, слишком много, «не пей так много сегодня вечером», подразумевая, что я пью слишком много каждый вечер. А я так не делаю.
Я получил этот долбаный инфаркт в апреле прошлого года, теперь не могу есть то, что мне хочется, и каждое утро бегаю трусцой эти две долбаные мили перед тем, как идти на работу. Я привык выкуривать в день две пачки сигарет, а сейчас мне вообще нельзя курить, и она еще талдычит мне «нет, нет, нет» по поводу пары несчастных рюмок, которые я позволяю себе, когда прихожу домой после этой головы, плавающей в унитазном бачке.
Две долбаных рюмки! Это все, что я выпил перед тем, как мы вышли из дому! Мы встретились с двумя другими парами в китайском ресторанчике на Поттер, один из этих ребят — помощник районного прокурора, а другой — компьютерный аналитик. А их жены, я не знаю, что они делают. Мы собрались, ну вы знаете, как это бывает, когда решаете отведать китайской кухни, заказали бутылку вина на всех, выпили по рюмке, и вот она пустая. А нас шесть человек, ну вы понимаете. Мы заказываем другую бутылку вина, и на мою долю приходится две рюмки, как и на каждого за столом, включая мою долбаную Хранительницу Вигвама с ее томагавком.
Так вот, времени — половина одиннадцатого. Мы все вместе выходим из ресторана, она вытаскивает ключи из сумочки и говорит, чтобы все могли ее услышать: «Френк, машину поведу я». А я спрашиваю: «Почему?» И она мне отвечает: «Потому что я не доверяю тебе». Помощник прокурора смеется. Это парень, с которым я работаю. Мы вызываем его всегда, когда заловим кого-нибудь, когда убеждены, что дело стоящее. Понимаете, он смеется над тем, что говорит моя жена. Парень, с которым я работаю. Другой парень, компьютерный аналитик, он тоже начинает смеяться и говорит: «Я надеюсь, что у тебя завтра выходной, Френк». Как будто они договорились с Шерил — так ее зовут, мою жену — изображать Френка большим пьяницей, который не может вести машину и который даже не сумеет провести эту долбаную машину по прямой.
По дороге домой я говорю ей, что не хочу ссориться, я устал, у меня был длинный тяжелый день, эта проклятая голова в туалетном бачке... А она говорит, что моя работа не труднее, чем у остальных мужчин, которые были за столом. Я говорю: «Что ты имеешь в виду?» Она говорит: «Ты знаешь, что я имею в виду». А я говорю: «Ты хочешь сказать, что я выпил больше, чем Чарли или Фил, ты хочешь сказать, что я пьяница?» А она говорит: «Разве я сказала, что ты пьяница?» И она так это говорит, что я взял бы да и переломал все ее чертовы кости. И наконец я заорал. Хотел избежать стресса, я прав? Ведь это из-за стресса бывает инфаркт? Поэтому я заорал, как долбаная пуэрториканская шлюха.
И когда мы вернулись домой, я пошел спать в телевизионную комнату, только не мог заснуть, потому как думал, лучше бы мне сходить и бросить мою пушку в реку, потому что если оно будет и дальше так продолжаться, то когда-нибудь я использую ее по назначению. А я не хочу этого делать.
Детектив Френк Коннел из 47-го участка смотрел на нее через стол. — Я не знаю, что мне делать, — сказал он. — Как будто моя жена стала мне врагом, а не другом. Жена ведь должна быть другом, так? Ведь люди поэтому женятся? Чтобы был кто-то, кому они могут доверять больше, чем любому человеку в мире. Вместо этого она заставляет меня выглядеть долбаным идиотом. Я никогда бы себе не позволил высмеять ее перед людьми, с которыми она работает. Она работает в юридической фирме, она секретарь. Я никогда бы не пошел туда и не стал бы рассказывать — она это, она то, у нее плохо с этим или с тем. Я никогда бы не сделал ей такой подлянки. Она подставила меня, когда сказала, что я пьяница.
— А вы пьяница? — спросила Карин.
— Нет. Богом клянусь, нет.
— Когда вы встаете утром, вам не хочется выпить?
— Абсолютно нет. Я делаю мои две проклятые мили, ем завтрак и иду на работу.
— Вы на самом деле выпиваете только две рюмки, когда возвращаетесь вечером домой?
— Две, клянусь.
— Больших?
— Что вы хотите сказать? Обычный коктейль. Немного ликера, немного льда, немного содовой...
— Сколько ликера?
— Две-три унции.
— А точнее?
— Три.
— Получается шесть унций.
— И это немного.
— Плюс то, что вы выпиваете в...
— Только когда мы куда-нибудь идем. Когда мы едим дома, я пью за ужином пепси.
— Вы бы назвали себя пьяницей?
— Я пью умеренно. У меня есть знакомые, которые могут пить беспрестанно, день и ночь. А я вовсе не...
— Вы их считаете пьяницами?
— Я считаю их алкоголиками. Я редко вижу их пьяными, но отлично знаю, что у них серьезные проблемы с алкоголем, я знаю, что у них нет чувства меры.
— Но у вас оно есть.
— Не думаю, что эти проклятые две рюмки в день — пьянство!— Теперь вы злитесь на меня, а?
— Не люблю, когда меня называют долбаным пьяницей! Я прихожу от этого в ярость! Я здесь не потому, что у меня проблемы с выпивкой, а потому что у меня проблема с женой. Я очень люблю ее, но...
- Предыдущая
- 46/62
- Следующая
