Голова лошади - Макбейн Эд - Страница 38

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая

Слепой раскачивался в такт движению поезда, продолжая терзать нервы пассажиров варварским исполнением, а те вставали и бросали мелочь в маленькую кружку, свисавшую ему на грудь на кожаном ремешке, связанном с другим, который поддерживал саксофон. Собака также таскала ношу: у нее на шее болталась табличка со сделанной от руки надписью:

Вот слепой достиг центральных дверей. Собака послушно опустилась на пол все с тем же выражением страдальческого терпения на огромной морде. Почему это, подумалось Малони, такая симпатичная псина предупреждает окружающих, чтобы ее не гладили. Поезд подкатил к очередной станции, и люди бросились выходить и входить, то и дело толкая слепого, который прервал свою игру. Но как только двери закрылись и поезд полетел дальше, он начал наигрывать некое подобие бравурной мелодии «Эб Тейд», которая потом сменилась «Грозовой погодой», разнообразя ее визгливыми срывающимися звуками, отчего у пса стал еще более печальный и страдающий вид. Они пробирались по проходу, медленно приближаясь к Малони и его спутникам. Тут он сообразил, что не подумал сосчитать, сколько времени поезд идет от одной станции до другой, экий досадный промах!

Слепой и собака снова остановились, уже невдалеке, фальшивые взвизгивания саксофона заглушали озабоченное перешептывание близнецов, которые так и не пришли к согласию относительно вида казни Малони. Время от времени кто-то из пассажиров вставал, осторожно пробирался в тесном проходе, чтобы бросить в оловянную кружку несколько монет в благодарность за сомнительное удовольствие, а Ролло и его хозяин делали несколько шагов, останавливались, снова немного продвигались вперед, опять останавливались и теперь были уже футах в трех от Малони, который смог как следует разглядеть могучего пса. Да он, наверное, злой, догадался он. Конечно, ведь он служит своему хозяину не только поводырем, но и защитником. Наверное, он способен оттяпать кому-нибудь руку до самого локтя, стоит только протянуть ее, чтобы погладить его по голове. Замедляя ход, поезд подкатил к станции. Ролло и слепой продвинулись еще немного вперед, оказавшись от Малони уже в двух футах, и тут поезд остановился, и собака села в проходе как раз перед Генри.

Малони чувствовал себя виноватым перед почтеннейшей публикой, забившей вагон, готовясь оскорбить благородную традицию помощи нашим нищим братьям, но не мог придумать иного способа спасти свою жизнь, как только воспользоваться беспомощным слепым человеком. Он начал вести счет с того момента, как поезд остановился: раз, два, три… двери раскрылись, у него оставалось всего одиннадцать секунд, чтобы осуществить побег, победа или поражение, жизнь или смерть! Он внезапно и резко схватил Генри за правую руку, круто рванул ее на себя, в результате чего Генри с воплем слетел с диванчика. Собака сидела у самых ног Генри, и Малони, не переставая считать про себя — пять, шесть, семь, восемь… двери начнут сдвигаться на четырнадцатой секунде! — толкнул Генри прямо на чудную тоскливую морду Ролло, услышал, как его челюсти автоматически отдернулись назад в тот момент, когда Генри налетел на его нос, услышал, как глубоко в глотке Ролло рождается грозный рык… девять, десять, одиннадцать! — он бросился к дверям, Джордж вскочил на ноги, вытаскивая револьвер… двенадцать, тринадцать… «Стой», — заорал Джордж за его спиной, но он уже в дверях, четырнадцать! — и двери сдвинулись за ним. Через открытые окна вагона он слышал яростное рычание Ролло, набросившегося на Генри, в то время как слепой, будто не слыша схватки, снова начал играть нечто среднее между «Незнакомцем в ночи» и «Таксидоу-Джанкшн». Джордж по пояс высунулся из окна, когда поезд начал отходить от платформы. Он дважды выстрелил в Малони, который метался по платформе зигзагами, а затем полетел вниз по лестнице пересчитывая телом все ступеньки, не обращая внимания на удары, а только думая: «Слава Богу, он промахнулся!». Он слышал, как поезд с шумом покинул станцию и даже аплодисменты пассажиров, пока Ролло потрошил беднягу Генри. Докатившись до низа лестницы, Малони вскочил на ноги и тут же кинулся бежать, не оглядываясь назад. «Наконец-то я свободен, — пела в нем каждая жилка, — я свободен от всех них!» Он промчался мимо будки размена монет, взлетел по одному пролету лестницы, затем по другому и выскочил на улицу, не имея представления, в каком районе находится, в Бруклине или Куинсе, думая только о своем чудесном освобождении, почувствовал под собой твердые надежные плиты тротуара, бросил взгляд на зеленый огонек светофора и двинулся через улицу, смешавшись с толпой пешеходов.

И вдруг, оказавшись уже на середине улицы, он вспомнил, что забыл в поезде свой пакет Джуди Бонд!

Он буквально застыл на месте, ошеломленный своей потерей, а с двух сторон от него с грозным ревом неслись в противоположном направлениях бешеные потоки машин. Итак, оценка Мерили оказалась точной, он действительно неудачник! Всего минуту назад он чувствовал себя победителем, блестяще проделав трюк с близнецами, в результате чего они остались с носом.

И вот он здесь, в безопасности, но без пакета, в котором лежал скомканный невзрачный пиджак, содержащий ключ к местонахождению невероятного богатства. Ну и черт с ним, с досадой подумал Малони, легко достался, легко и ушел, и в это мгновение его чуть не сбил с ног красный автомобиль с откидным верхом, который вильнул в сторону, резко взвизгнув тормозами, и водитель обернулся к нему, беззвучно изрыгая какие-то проклятия по его адресу, и едва не врезался в громадный молоковоз, с грохотом промчавшийся в другую сторону. Еще не хватало, чтобы его сбила машина, с опаской подумал он, это привлекло бы к нему внимание полиции, а над ним ведь висит обвинение в краже со взломом. Поэтому он продолжал смирно стоять на середине улицы, дожидаясь зеленого света.

Только тогда он вернулся на тротуар, твердя себе: черт с ним, с этим пиджаком, достаточно я набегался за этим сказочным горшком с золотом, я уже дошел до точки, и тут же без всякой последовательности от души возмутился упорством пиджака, хранящего свою тайну. Ему нравилось видеть в себе игрока, действующего по четкой системе, и в качестве такого он определенно способен проникнуть в хитроумную уловку, состряпанную ловким обманщиком К, и его бандой.

Наилучшая система, которую он когда-либо изобретал, была основана на удваивании ставки в геометрической прогрессии.

Он исходил при этом из теории, при которой, каждый раз удваивая проигранную ставку, например ставя четыре доллара, если проиграл два, и восемь, если проиграл четыре, а в следующий раз — шестнадцать и так далее до тех пор, пока наконец не выиграешь — ты получаешь назад все свои прежние ставки плюс два доллара чистого выигрыша. Основанная на этой надежной предпосылке, его собственная система (которую он мечтал опубликовать отдельной брошюрой в яркой обложке под названием «Система Малони», если найдет издателя) была разновидностью системы удваивания ставок, сочетая в себе метод прогрессивно-регрессивный, при котором ставка последовательно удваивается только четыре раза, после чего начинается обратный процесс — ставка уменьшается наполовину, затем вчетверо, и так далее, пока сумма не сравняется с первоначальной ставкой в два доллара. Затем она снова начинает удваиваться.

Теория основывалась просто на здравом смысле игры: Малони знал, что длительный проигрыш порой может закончиться очень крупным выигрышем. Он и разрабатывал свою систему в надежде, что в длительный процесс игры по прогрессивно-регрессивному методу может втянуться достаточное количество игроков, так что он сможет иметь постоянную прибыль, не важно, большую или маленькую, лишь бы благодаря ей он мог держаться на плаву, лишь бы он имел возможность продолжать играть, играть и делать ставки.

Хотя, нужно признать, до сих пор эта замечательная система работала не слишком эффектно.

И все равно, чтобы человеку, сумевшему изобрести такую сложную систему, человеку, с великим усердием просчитавшему ее с карандашом в руке, не хватило ума и сообразительности раскусить тайну какого-то несчастного пиджака! Он решительно стиснул кулаки и сбежал вниз по лестнице, направляясь на перрон надземки, полностью сознавая, что за это время Генри и Джордж вполне могли успеть сойти на следующей станции, вернуться назад и сейчас могли пристрелить его… Но что ж, думал он, если хочешь чего-нибудь добиться, приходится рисковать!

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая