Приключения Нигяр (По мотивам азербайджанских сказок) - Шамилов Сейфулла - Страница 4
- Предыдущая
- 4/9
- Следующая
- Что с тобой?
Нигяр украдкой вытерла глаза, медленно подняла голову. Джаваншир внимательно, с тревогой смотрел на нее. Нигяр взяла мужа за руку.
- Ничего, все хорошо, - сказала она, - прости меня! Только сердце мое отчего-то больно сжимается. А так - ничего.
Но царевич не мог успокоиться.
- Однако почему ты плачешь? - настойчиво спрашивал он.
Нигяр с мольбой взглянула на мужа. Губы ее дрогнули, но она удержалась, не заговорила, словно хотела испытать своего любимого, прежде чем открыть ему причину своей тоски.
- Боюсь разгневать тебя…
- Чем? Что случилось? Скажи мне, Нигяр.
- Ничего не случилось. Мне нечего от тебя скрывать, Джаваншир, я скажу все. Выслушай меня, мой возлюбленный. Ведь я - человек, и сердце мое не из камня и не из железа. Когда я вспоминаю об отце, матери и брате, слезы невольно сами льются из моих глаз… Кроме этого, поверь, не грущу ни о чем, у меня нет ни одной тайной мысли от тебя. Если сочтешь это за вину - накажи меня.
Джаваншир обнял Нигяр, поцеловал ее в губы.
- Что ты, Нигяр! О каком наказании ты говоришь! Я отправлю тебя и детей с надежными провожатыми к тебе на родину. Ты увидишь отца, мать и брата, увидишь свой дом. А потом и сам приеду туда за вами. Согласна?
Услышав эти слова, Нигяр заплакала от радости, как ребенок, и спрятала лицо на груди мужа. Дети прижались к ним и обняли родителей своими маленькими ручонками.
7
Неделя ушла на приготовление к путешествию.
По приказу царевича был составлен отряд вооруженных всадников для охраны Нигяр и детей в пути. Начальником отряда был назначен Джэбе, в его распоряжение были отданы также нукеры и стрелки. Семья царевича занимала отдельный паланкин, а в других поместились свита и слуги. Царевич проводил семью с большой пышностью. Прощаясь, он много раз целовал жену и детей и прижимал их к груди. Наконец, они расстались.
Караван двинулся в путь. Впереди ехали всадники, за ними шли груженые верблюды и двигались паланкины с людьми, а замыкал караван отряд во главе с Джэбе. По распоряжению царевича путешественники дважды в день делали привал и раскидывали шатры, чтобы Нигяр-ханум с детьми могла отдохнуть, а на ночь тоже останавливались и ночевали в шатрах. Всего, что могло понадобиться в пути, было запасено в изобилии. Путешествие должно было продлиться сорок дней и сорок ночей. Была уже осень, и ночи стояли темные. Днем всадники устраивали охоту. Им удавалось убить то марала, то джейрана, то горного козла, а иногда более мелкую дичь: куропаток и турачей. По ночам конники по очереди стояли на страже у шатра Нигяр-ханум.
Уже почти половина пути осталась позади. Однажды вечером, Джэбе не назначил почему-то людей в караул к шатру Нигяр-ханум. После полуночи он сам подошел к шатру. Нигяр не спала, она рассказывала детям сказку. Охтекин и Гюльтекин, сидя рядом с матерью, внимательно слушали ее. Речь Нигяр лилась так плавно и красиво, что дети с восхищением и завистью говорили ей: “О, мама, когда же мы научимся говорить так складно и красиво, как ты?” На это мать, лаская их, отвечала: “Милые, ненаглядные мои детки, когда вырастете, вы будете говорить еще лучше меня, а пока слушайте, как я говорю. Я научилась так хорошо рассказывать тоже от своей матери”.
Убедившись, что в шатре не спят, Джэбе ушел. Прошло немало времени, пока он снова приблизился к шатру. На этот раз оттуда не доносилось ни звука. Тогда он бесшумно проник в шатер. Но как ни старался он быть осторожным, Нигяр, у которой был очень чуткий сон, сразу проснулась и закричала:
- Кто здесь?
Ответа не последовало. Она несколько раз громко повторила свой вопрос, но никто не отвечал. Нигяр рассмотрела у входа чью-то тень. “Стража заснула, - подумала она, - сюда пробрался вор”. Она хотела позвать кого-нибудь на помощь, но Джэбе, приблизясь к ней, заговорил, стараясь ее успокоить. Он сказал, что давно любит ее, и хотел склонить ее к любви, но заметив, что Нигяр непреклонна и пойдет на все, защищая свою честь, преисполнился злобы, стал угрожать ей смертью. Но Нигяр-ханум спокойно возразила.
- Лучше умереть, чем быть обесчещенной таким подлым человеком, как вы!
Джэбе окончательно рассвирепел. Он выхватил кинжал и прошипел в лицо Нигяр:
- Ты должна понять, что здесь - я властелин, и никто не смеет противиться моей воле! Скажу любому: умри, и он умрет; скажу: живи, и он останется жив. Тот же, кто не подчинится, столкнется с острием вот этого кинжала. Сначала я отрежу головы твоим детям, а потом тебе! Подумай, пока не поздно, даю тебе срок!
Нигяр поняла, что ей нечего ждать пощады от жестокого, кровожадного Джэбе. Тогда она вспомнила свой тайный уговор с мужем и выпустила на волю двух голубей, которых везла с собой. Их возвращение во дворец должно было послужить сигналом, что караван в беде.
Потом Нигяр закутала покрывалом голову и лицо; оставив своих детей спящими, выбежала из шатра и, как пугливый джейран, скрылась в темноте. Когда Джэбе вернулся и увидел, что Нигяр-ханум нет, он содрогнулся от страха. К детям он не подошел, даже разбудить их не решился. Он приказал трубить тревогу и поднять охрану. Когда же все собрались, он объявил перепуганным людям, что Нигяр-ханум, бросив своих детей, скрылась. Услышав это, все были поражены.
Разнесся слух, что девушка, на которой женился царевич, была цыганского племени, каждый говорил, что взбредет в голову. Но было уже поздно. Отряд, отправленный по приказу Джэбе на поиски Нигяр-ханум, вернулся с печальной вестью - Нигяр нигде не нашли. Плачущих детей посадили в паланкин со слугами, и караван тронулся в обратный путь.
Когда царевич увидел, что голуби Нигяр прилетели обратно, он совсем потерял покой. А когда вернулась охрана и слуги с детьми, он еще сильнее встревожился. Узнав о случившемся, он помертвел от ужаса и горя. Жители его города в течение сорока дней носили траур. От шаха - отца пришло письмо, содержавшее суровый выговор и насмешки, отчего горе царевича только усилилось. Знал истину только один изменник Джэбе, но он надеялся, что дикие звери в пустыне растерзают Нигяр и, благодаря этому, его преступление будет навсегда скрыто.
Покинем Джаваншира и его приближенных в этом положении и посмотрим, какие новые приключения произошли с бедной Нигяр. Путница на дороге бедствий, Нигяр день и ночь шла, не останавливаясь. Больше всего ее мучило то, что ей пришлось оставить своих бедных детей.
“Не сделает ли им вреда жестокий Джэбе? Нет, воины отряда слишком уважают царевича, чтобы причинить зло детям. Один же Джэбе не решится на это. Но знает ли Джаваншир о том, что случилось? В каком виде представил ему Джэбе все происшедшее? Узнает ли Джаваншир правду?”
Ни на минуту не расставаясь с этими тревожными мыслями, шла Нигяр по горам и долинам, по ущельям и тропинкам. Долго ли, коротко ли шла, но наконец, встретила она на Мугани одного чабана. Чабан еще издали увидел, что какой-то человек, неуверенно озираясь по сторонам, спускается к. пастбищу. Он поднялся и загородил собой собак, огромных и злых, как тигры, чтобы они не растерзали приближавшегося путника. Нигяр обрадовалась этому - значит, человек добрый. Высокий, сильный чабан смотрел, как подходит странная путешественница. Она поздоровалась с ним. Он почтительно ответил на ее приветствие, и, узнав, что она очень голодна, пригласил ее в свой шалаш и принялся угощать, чем мог. Видя такую доброту и благородство чабана, Нигяр сняла с шеи ожерелье и подарила ему на память. Он не хотел принять его; только усиленные просьбы Нигяр заставили его согласиться. Несколько дней прогостила она в шалаше у гостеприимного чабана, отдыхала и рассказывала ему свою историю. Чабан был очень тронут ее печальной повестью. Он зарезал самого большого барана и насолил ей мяса на дорогу, испек лепешек. Нигяр попросила его дать ей что-нибудь из его старого платья. Он вытащил из хурджина свою старую одежду и дал ей. Она одела ее на себя, взяла дорожный посох и, отправляясь в путь, сказала;
- Братец чабан! Мир очень велик. Человек не может знать, где его настигнет смерть. Но все-таки, может быть, мы еще встретимся. Окажи мне твое имя.
- Предыдущая
- 4/9
- Следующая
