Вратарь - Макаров Олег Александрович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/63
• Следующая

Вышло! Ленинградские динамовцы обыграли нас 3:1. Петр Дементьев выступал против киевлян – своих бывших товарищей, и играл так, что можно было только позавидовать. Мне он сказал:

– Давно не видел тебя, Олег. Здорово вырос. Смотри только нос не дери. Задерешь – вниз пойдешь. Это уж точно.

Похвала такого популярного и знающего футболиста, как «Пека», была приятна, а результат матча огорчил всех нас невыразимо. Тем обиднее было это поражение, что игровое-то преимущество было нашим, а голы влетали в киевские ворота.

Говорят: пришла беда – открывай ворота. Следующий матч мы тоже проиграли, и снова ленинградцам, – «Зениту», со счетом 1:2. Это был второй сильный удар по нашему коллективу. А третий заключался в том, что многие игроки получили травмы, и их следовало срочно заменить молодежью.

Робким проблеском явилась ничья с торпедовцами (2:2), затем последовало жестокое поражение от «Спартака» – 1:4.

Наконец мы вновь записали два очка, обыграв «Крылья Советов». Мы уже не восходили уверенно на вершину турнирной таблицы. Теперь мы карабкались, яростно цепляясь за каждое очко. Команду лихорадило. И я был доволен, что наметился перерыв в играх. Основной состав отправился на кубковый матч с калининцами, а я вместе с дублерами вернулся в Киев. Чтобы мы не «застоялись», нам дали сыграть два матча – с местными армейцами и футболистами Мукачева. Во второй встрече я познакомился с Володей Ерохиным, который впоследствии стал «железным солдатом» нашей обороны.

И снова в путь-дорогу, снова в Москву, на встречу с ВВС. Даже в поездке Антон Леонардович не давал мне покоя. Было известно, что с калининцами Зубрицкий сыграл бледно (2:3), и в ворота решили поставить меня.

Пользуясь каждой остановкой поезда, Идзковский выводил меня из вагона и заставлял ловить мячи.

– Антон Леонардович, может, неудобно. Ведь пассажиры кругом.

– Неудобно брюки надевать через голову, – отмахивался он и приступал к делу.

Матч с летчиками закончился вничью – 2:2. В их составе я заметил Анатолия Исаева – невысокого, очень подвижного, хитрого. Это был его дебют. Молодой футболист сразу же ознаменовал его голом в мои ворота. Но не это обескуражило меня. Я до сих пор не встречал такого имитатора.

Он словно гипнотизировал меня, заставлял верить в одно, а потом внезапно делал совершенно иное. И каждый раз его бесчисленные хитрости достигали цели: я терялся. Бывает, что, столкнувшись с новой манерой игры противника, вратарь постепенно привыкает к нему и уже не позволяет загонять себя в тупик. Но именно Исаев оказался тем моим «единственным» соперником (у каждого вратаря имеется такой «единственный»), к которому я уже никогда не мог приспособиться и сколько мы встречались с ним в борьбе, столько раз чувствовал, что мне с ним не совладать. Точно так Голубев не мог успешно играть против Симоняна, а москвич Борис Кузнецов – против нашего Грамматикопуло и т. д. Как-то я признался Исаеву в своей слабости.

– Странное дело, но я не могу играть против тебя, Толя.

Он удовлетворенно засмеялся;– Я это знаю. А почему – и сам не пойму. Но меня это устраивает.

Впрочем, не только я, другие вратари тоже частенько пасовали перед Исаевым, и он провел немало игр с успехом в составе сборной СССР.

Нам оставалось провести два поединка, чтобы окончательно выяснить свои шансы на призовое место, – против «Даугавы» и московского «Динамо».

Ошенков нервничал. Мы тоже. Рижане всегда были для нас «темной лошадкой». По спортивным показателям наша команда стояла выше, но подбору игроков – также. А встречи приносили радость «Даугаве».

Однако на этот раз обошлось. Победили мы – 2:0. Прекрасно сыграл в воротах Лемешко. Пожалуй, лишь благодаря ему встреча закончилась столь благополучно. Я понял, что на данном этапе Женя обогнал меня. И не был нисколько удивлен тем, что на последнюю встречу меня не поставили даже в запас. Что-то случилось со мной, игра не шла.

Динамовцы Москвы также были настроены весьма агрессивно. Они, как и следовало ожидать, рвались к призовому месту. И если шансы «Спартака» в 1952 году были наиболее предпочтительными (он и стал чемпионом), то динамовцы в случае победы над нами и ленинградцами могли еще стать вторыми призерами.

Но тут, на финише чемпионата страны, фортуна вновь обратила к нам свой светлый лик. С большим подъемом провело матч нападение. Коман, Виньковатов, Зазроев были неотразимы. И именно двое последних заставили Алексея Хомича вытянуть три мяча из сетки его ворот. Кстати, это были его последние выступления за московское «Динамо». В следующем году мы уже увидели его в Минске. Когда при встрече я спросил Хомича, чем объяснить его уход из клуба, которому он отдал столько лет, он грустно признался:

– Нервы подводят. Со стороны кажется, что я все еще прежний, но мне себя обманывать не пристало. Да, сдают нервы. Чувствую, что отстаю от уровня команды: все чаще начинаю нервничать и сразу допускаю ошибки. Должно быть, возраст. Не хотел быть обузой для товарищей, вот и ушел. А другой команде, пониже классом, я еще пригожусь. Вот и все, старина. Отыграл свое. Ничего не попишешь. Печально, но факт!…

Итак, мы одержали важную победу. Но и теперь еще у динамовцев столицы сохранилась возможность занять второе место, если они победят ленинградских одноклубников со счетом 7:0.

Игра должна была проходить в Киеве, где еще стояла теплая погода. Перед матчем мы побывали у ленинградцев, упрашивали их стоять «насмерть», забить хотя бы один гол, что заставило бы наших соперников добиваться еще более крупного счета и тем самым по сути отказаться от второго места. Ленинградцы не собирались проигрывать.

В день решающего состязания киевский стадион «Динамо» был так густо забит народом, что нам, футболистам, не нашлось места на трибунах, и мы следили за матчем, стоя под деревьями, окружающими кольцо зрительных мест. Легко представить себе наше волнение, когда счет стал 6:0 в пользу москвичей. Но последнего гола они так и не забили.

Однако сам процесс вручения нам дорогих наград – серебряных медалей совершенно не соответствовал настроению игроков. Была уже глубокая осень, вручение состоялось на стадионе, народу было мало. Создалось впечатление, что это наше внутреннее дело, хотя по существу выше нас еще не поднималась ни одна команда республики.

В этом году я стал мастером спорта, а Женя Лемешко, к сожалению, еще не наиграл «нормы». Но я был уверен, что его значок мастера уже в пути, Женя выполнит норму.

Все, казалось, идет хорошо. Команда совершила стремительный взлет – такой, о котором поначалу не думала. Наши молодые футболисты стали мастерами. И как ни странно, именно теперь, в дни нашей наибольшей удачи, стало обнаруживаться, что в команде появилась опасная трещина, первые признаки нездоровья. Не трудно было догадаться, что оно может разрастись в хроническую болезнь. Исчезла спаянность коллектива, некоторые игроки, в частности Лерман и Виньковатов, не поладили друг с другом. Вокруг них постепенно собирались сторонники. А когда в коллективе появляются группки – добра не жди.

Весной 1953 года, когда мы прибыли на очередной сбор в Одессу, начались и другие неприятности. Мы приехали на юг сильно уставшими. Зимние тренировки проходили параллельно с учебой в школе тренеров, где занималась большая группа наших ребят – Коман, Тищенко, Журавлев, Лемешко, Богданович, я. За учебниками мы сидели иной раз по восемь часов в день, и надо было еще поспеть на тренировку. Иногда, когда совсем не оставалось просвета, Антон Леонардович забирал нас на время, которое студенты называют «окнами» – перерыв между парами. Тогда на заснеженном, а порой и покрытом льдом поле появлялись он, мы с Женей и наш новый вратарь Геннадий Лазунов, пришедший на место Зубрицкого. Грустно было расставаться с Анатолием Федоровичем, но все понимали, что возраст и полученная травма ноги, от которой он так и не оправился полностью, осложняют его пребывание в составе «Динамо». Между Ошенковым и Зубрицким состоялся откровенный разговор. В результате Анатолий Федорович «подал в отставку». Он, правда, еще поиграл пару сезонов за московский «Локомотив» и кишиневский «Буревестник», однако был уже не таким, как в молодые годы.

• Предыдущая
• 28/63
• Следующая