Вратарь - Макаров Олег Александрович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/63
• Следующая

– Обратил внимание на их вратаря? То-то же. Это и есть моя точка зрения. Он играл так, как я всегда требовал от вас. И, видишь, пропустил лишь один мяч, а казалось, пропустит штук пять, не меньше. Кто скажет, где проходит граница между талантом и старательностью! И что в конечном счете важнее?

В воротах он тоже приучал нас стоять «по-своему». Я имею в виду опять-таки тренировки. Как и Хомич, он был сторонником непродолжительной, но очень интенсивной работы – до ломоты в костях. Такое напряжение он чередовал с кратковременным отдыхом, но ни на секунду не позволял нам расслабляться в воротах. Затем, к концу тренировки, начиналось соревнование. Суть его заключалась в том, что нападающие нам били «на полном серьезе», мы же старались брать все. И только пропустив три мяча подряд, вратарь терял право на свое место и уступал его другому. Таким образом мы втягивались в игру, суть которой заключалась в том, чтобы продержаться в воротах как можно дольше. Победитель награждался похвалой тренера. А ею мы весьма дорожили.

Идзковский приучил нас отжиматься на кончиках пальцев рук, как это делают волейболисты, отражать удары только ногами и т. д.

В процессе работы он был сосредоточен и даже суров. Его резкий высокий голос звучал так, что был слышен в противоположном конце стадиона. Но зато как преображался наш опекун, когда дело приближалось к матчу! Он уводил нас в лес или на реку, иногда мы вместе ловили рыбу, читали забавную книгу. Словно нянька, он всячески старался отвлечь нас от беспокойных мыслей.

В раздевалке Антон Леонардович любил постоять рядом с играющим в тот день вратарем, погладить его по затылку и пошептать на ухо что-нибудь ласковое, бодрое. Потом следил, чтобы мы еще в раздевалке хорошенько размялись, бросал нам мяч, которым предстояло играть, дабы мы могли привыкнуть к нему. А спустя несколько минут, когда команда выходила на разминку, он становился за воротами и следил за тем, чтобы вратарь поймал по всем правилам два-три трудных мяча.

До сих пор я пользуюсь тем, к чему он приучил нас еще в пору начала совместной работы. Каждую разминку я завершаю точным приемом последнего мяча. Этим как будто ставится последняя точка в подготовке к матчу, и очень важно, чтобы эта точка была полновесна. Она оставит в вас приятное ощущение полноты спортивной формы. Вы покинете ворота, чтобы тут же выйти на игру в состоянии удовлетворенности от сознания, что мяч взят «классически». Не важно, будет он пробит сильно или слабо. Важно хорошо взять его. Не знаю, может быть, здесь таится какой-то психологический фокус, Но мне почему-то это очень пришлось по душе, и так я поступаю по сей день.

Наконец, Идзковский всегда следил за тем, чтобы мы на тренировках не пренебрегали вратарским инвентарем.

– Если вы хорошенько оденетесь, – объяснял он, – и тем самым избавите себя на тренировках от болевых ощущений, то вы и в игре соответствующее движение выполните без опаски, без тени беспокойства за его исход.

Он так много занимался нами, столько труда вложил в нашу подготовку, что мы стали для него вроде бы сыновьями. Каждую нашу неудачу Идзковский переживал очень остро, и она надолго ранила его. Я помню случай, происшедший в 1953 году. Он весьма характерен для нашего тренера.

Динамовцы проиграли рижской «Даугаве» 0:1 при полном своем игровом преимуществе. Такое иногда случается. Единственный гол был забит при нелепых обстоятельствах. На воротах стоял Женя Лемешко. Подавали угловой, а вверху Женя всегда чувствовал себя превосходно. Но случилось так, что он каким-то чудом не рассчитал простой прыжок, а мяч, подправленный только ветром, обогнул Лемешко и влетел в ворота. Увидев такую вопиющую «бабочку», Антон Леонардович ужасно расстроился. Ему стало плохо, и старого вратаря едва не на руках унесли в нашу раздевалку.

Идзковский не заканчивал специального вратарского института, поскольку такого не существует в природе. Но огромный опыт, умение осмыслить и обобщить освоенное и отобрать из него самое лучшее, желание передать свои знания другим, неисчерпаемая изобретательность при выборе формы преподавания сделали его, на мой взгляд, выдающимся тренером для вратарей. Польза, которую он нам дал, – огромна. Мне кажется, надо усвоить даже его лексику, ибо и она помогает футболистам точно понять, что от них требуется. Я, разумеется, не помню всего, что он говорил, но отдельные образные сравнения сохранились в моей памяти, и они в достаточной степени характеризуют речь Идзковского. Полузащитникам он, например, так объяснял их функции:

– Представьте, пожалуйста, на миг, что вы официанты в ресторане, хоть это, может быть, вам и не нравится. А нападающие – клиенты. Причем такие, которые годами приходят к вам, и вкусы каждого из них вам отлично известны. Вот вы и приступаете к своему делу, не ожидая их подсказки. «Иван Иваныч, прошу, вот ваша котлетка. Ведь вы ее любите! А вот, Петр Петрович, ваш излюбленный судачок. Николаю Николаевичу – его молочный супец». Понимаете, каждому именно то, что нужно. И тогда вы, как полузащитники, вполне угодите форвардам.

Крайним нападающим он говорил:

– Видели реактивный самолет в полете? Вот это вы и есть. Ясна задача? Действуйте.

Для вратарей у него находилось другое сравнение.

– Наше искусство похоже чем-то на музыку. Гаммы – это весеннее пробуждение, бурное вхождение в форму после зимней передышки. Вы восстанавливаете главный навык – ловлю мяча. Этюды – это уже игра в воротах, но только тренировочная. А вот игра в матчах в ходе самого сезона – это уже симфония. Она требует всего: и техники, и темперамента, и совершенного знания всей партитуры. Попробуйте сыграть всю симфонию без одного из обязательных компонентов! Что получится? Догадываетесь? То-то и оно!

К сожалению, даже в лучших наших командах до сих пор нет в достаточной степени осведомленных людей, которые знали бы все тонкости вратарского искусства и могли действительно глубоко проанализировать учебный процесс, обеспечить полноценную подготовку вратарей. До сих пор многие мои коллеги еще бредут по избранной тропе на ощупь, самостоятельно добираясь до секретов, которые перестали бы быть таковыми, если бы существовала единая, наиболее эффективная методика подготовки вратарей. Каждый работает по-своему, что смахивает на кустарщину. Тем больше польза, которую давали нам уроки Идзковского. Мне кажется, что принципы Антона Леонардовича, с которыми я тут бегло познакомил читателей, могли бы лечь в основу методики работы с вратарями во многих командах. Я лично намерен руководствоваться ими до тех пор, пока буду связан с вратарством.

И так, динамовцы Киева закончили 1951 год относительно неплохо. Однако мы предвидели, что фортуна еще не подарила нам своей улыбки, что покуда она лишь снисходительно глянула в нашу сторону. Между тем в новом сезоне условия розыгрыша существенно изменились. Советская сборная готовилась к поездке на Олимпийские игры (в ее составе тренировались и наши посланцы – Голяков и Лерман), и в связи с этим было решено провести первенство в один круг, а местом всех игр была избрана Москва.

Несмотря на новую, упрощенную формулу розыгрыша, наша команда готовилась к нему ничуть не слабее, чем к минувшему сезону. Сбор проходил в Одессе, только на этот раз не все динамовцы выехали туда вместе со своей командой. Ушли от нас Дашков, Товт, Гаврилюк, Принц, Севостьянов, Малявкин. Команда пополнилась нападающими Виктором Жилиным, вернувшимся из Ленинграда, николаевцем Виктором Журавлевым, защитником Петром Тищенко, который раньше выступал за горьковское «Торпедо», и некоторыми другими игроками.

Поселились мы в санатории имени Чкалова, где уже пристроилась и команда Перми. На этот раз мое пребывание в городе, который я считал родным (так велика была привязанность к нему), оказалось не очень приятным. Дело в том, что я допустил ошибку, свойственную молодым вратарям. В результате удачно проведенного сезона 1951 года мне показалось, что я уже достиг вершины Следовательно, можно было дать себе передышку. Я всегда любил поспать, поваляться утром в постели. И теперь, на сборе, бог знает что возомнив о себе, я всякий раз опаздывал на зарядку, работал не так интенсивно, как прежде, пропускал, мимо ушей замечания Ошенкова. Одним словом, налицо были все признаки зазнайства.

• Предыдущая
• 26/63
• Следующая