Акционерное общество «Больше не курим» (сборник) - Кинг Стивен - Страница 36
- Предыдущая
- 36/39
- Следующая
Проследив за его взглядом, Донатти искренне рассмеялся, достал из урны сигарету и раскрошил пальцами.
– В законодательные собрания штатов иногда поступают законопроекты об исключении сигарет из рациона содержания заключенных. Подобные инициативы неизменно проваливаются, а в тех редких случаях, когда их принимали, в тюрьмах вспыхивали мятежи. Представляете, мистер Моррисон, настоящие мятежи !
– Меня это не удивляет, – заметил Дик.
– Однако давайте задумаемся вот над чем. Когда человека отправляют за решетку, его лишают привычного образа жизни, свободы передвижения, возможности вести нормальную половую жизнь, у него нет доступа к спиртному. И никаких бунтов, во всяком случае, на фоне общего количества тюрем. Но стоит лишить заключенных курения и – бам! – Для убедительности Донатти с размаху стукнул кулаком по столу. – Во время Первой мировой войны, когда в Германии был дефицит сигарет, никого не удивляло, что немецкие аристократы не гнушались подбирать окурки из грязи. А во время Второй мировой многие американки перешли на трубки, поскольку не могли достать сигарет. Потрясающе интересная проблема для прагматиков, мистер Моррисон!
– А нельзя ли поближе к делу?
– Разумеется! Подойдите, пожалуйста, сюда. – Донатти поднялся и, сделав пару шагов, оказался возле зеленых занавесок, на которые Моррисон обратил внимание еще вчера. Донатти раздвинул занавески, за которыми оказалось прямоугольное окно, выходившее в пустую комнату. Точнее, в комнате находился кролик, поедавший что-то из миски.
– Милое создание, – заметил Моррисон.
– Верно. А теперь – смотрите! – Донатти нажал на кнопку возле подоконника. Кролик перестал есть и бешено заметался по комнате, непрерывно подпрыгивая. Стоило ему коснуться пола, как его тут же подбрасывало. Шерсть вздыбилась, а глаза наполнились ужасом.
– Прекратите! Вы же убьете его током!
Донатти убрал палец с кнопки.
– Отнюдь. На пол подается очень слабое напряжение. Посмотрите, как поведет себя кролик теперь, мистер Моррисон.
Кролик припал к земле футах в десяти от миски и судорожно водил носом. Неожиданно он, рванув с места, забился в угол.
– Если кролик во время еды будет достаточно часто получать удар током, – продолжил Донатти, – то очень быстро поймет: еда вызывает боль. У него выработается соответствующий рефлекс, и он перестанет есть. Если рефлекс закрепить, кролик умрет от голода перед миской с едой. Это называется дрессировкой через рефлекс отвращения.
Моррисон все понял.
– Спасибо, не надо, – сказал он и направился к двери.
– Пожалуйста, подождите, мистер Моррисон.
Дик взялся за ручку двери, но она оказалась заперта.
– Откройте!
– Мистер Моррисон, я прошу вас вернуться на место…
– Немедленно отоприте, или я вызову полицию…
– Сядьте! – скомандовал Донатти ледяным тоном. Взгляд его карих глаз подернула дымка, он стал пустым и пугающим.
Сообразив, что заперт в компании сумасшедшего, Моррисон провел языком по сухим губам: никогда в жизни ему не хотелось курить так сильно.
– Позвольте мне объяснить суть лечения, – сказал Донатти.
– Вы не понимаете, – произнес Моррисон с напускным спокойствием. – Мне не требуется лечение. Я решил от него отказаться.
– Нет, мистер Моррисон, это вы не понимаете. У вас нет выбора. Когда я сказал, что лечение уже началось, я говорил истинную правду. Мне показалось, у вас была возможность в этом убедиться.
– Вы – сумасшедший, – удивленно протянул Моррисон.
– Нет, я – прагматик. Позвольте изложить вам все детали лечения.
– Пожалуйста, – согласился Моррисон. – Только имейте в виду, что как только отсюда выйду, я куплю пять пачек сигарет и выкурю их все по дороге в полицейский участок. – Он вдруг сообразил, что грызет ноготь большого пальца, и заставил себя опустить руку.
– Дело ваше, но мне кажется, вы измените свое решение, когда получите полную картину.
Моррисон промолчал и сел, сложив руки на груди.
– В первый месяц вы будете находиться под неусыпным контролем наших оперативников, – сообщил Донатти. – Кое-кого из них вам удастся заметить, но наверняка не всех. Наблюдать за вами будут постоянно. Постоянно! Если вы закурите, мне тут же позвонят.
– И тогда, судя по всему, вы притащите меня сюда и проделаете тот же трюк, что и с кроликом. – Моррисон пытался говорить с издевкой, но чувствовал, как его охватывает леденящий ужас.
– Вовсе нет, – возразил Донатти. – Место кролика займет ваша жена.
Моррисон лишился дара речи.– А вы, – продолжил Донатти, улыбаясь, – будете наблюдать за ней в окошко.
Оказавшись наконец на улице, Моррисон бесцельно бродил больше двух часов в каком-то оцепенении. День был отличным, но он этого не замечал. Перед глазами стояла омерзительная улыбка Донатти.
«Дело в том, – пояснил тот, – что практическая проблема требует практичных решений. И вы должны понимать: мы действуем в ваших собственных интересах».
Он рассказал, что фирма «Больше не курим» была своего рода некоммерческой организацией, основанной человеком, чья фотография висела на стене. Этот джентльмен чрезвычайно успешно занимался несколькими «бизнес-проектами», включая игровые автоматы, массажные салоны, подпольные лотереи и бойкие (хоть и нелегальные) поставки наркотиков из Турции в Нью-Йорк. Морт Минелли по прозвищу Трехпалый был заядлым курильщиком, выкуривавшим по три пачки сигарет в день. Лист бумаги, который он держал в руках, был медицинским заключением с диагнозом рак легких. Морт умер в 1970 году, передав все активы «семьи» акционерному обществу «Больше не курим».
«Наша цель не заработать деньги, а просто покрыть текущие расходы, но главное, конечно, это помощь ближнему. К тому же статус некоммерческой организации позволяет значительно сэкономить на налогах».
Концепция «лечения» была ужасающе проста. Стоит Моррисону нарушить запрет на курение в первый раз – и Люсинду привезут в комнату, которую Донатти называл «крольчатником». Второе нарушение – и в «крольчатнике» окажется сам Моррисон. После третьего нарушения они с Люсиндой окажутся там вместе. Четвертое нарушение будет свидетельствовать об устойчивом нежелании сотрудничать и потребует более сурового наказания. Оперативник отправится в интернат к Элвину и займется мальчиком.
«Представьте, – говорил, улыбаясь, Донатти, – как ужасно это будет для парнишки. Он же ничего не поймет, даже если ему объяснят. Он будет только знать, что ему больно из-за папы. И ему будет очень страшно».
«Мерзавец! – беспомощно произнес Моррисон. – Жалкий, грязный мерзавец!»
«Поймите меня правильно, – продолжал Донатти, сочувственно улыбаясь. – Я уверен, что до этого не дойдет. Сорок процентов наших клиентов вообще не подвергались никакому наказанию, поскольку ни разу не срывались, и только десять процентов допускали более трех нарушений. Разве эти цифры не обнадеживают?»
Моррисона они не только не обнадеживали, но приводили в ужас.
«Конечно, если вы нарушите запрет в пятый раз…»
«Что тогда?»
Донатти расцвел:
«Вы окажетесь в «крольчатнике» вместе с женой, вашего сына изобьют во второй раз, и жену изобьют тоже».
Моррисон, утратив всякую способность соображать, бросился через стол на Донатти. Для человека, казавшегося благодушным и расслабленным, тот проявил удивительное проворство. Он резко подался вместе со стулом назад и ударил Моррисона ногами в живот. Дик отлетел и, согнувшись, закашлялся, не в силах вдохнуть.
«Сядьте, мистер Моррисон! – мягко произнес Донатти. – Давайте поговорим как разумные люди».
Отдышавшись, Моррисон подчинился. Этот кошмар не мог продолжаться вечно.
Донатти сообщил, что в фирме существуют десять степеней наказания. Шестое, седьмое и восьмое нарушения влекли за собой новые посещения «крольчатника» (с увеличением силы тока) и жестокие избиения. После девятого нарушения сыну Дика сломают руки.
«А после десятого?» – спросил он пересохшими губами.
- Предыдущая
- 36/39
- Следующая
