Конец света с вариациями (сборник) - Трускиновская Далия Мейеровна - Страница 76

Он взял Ольгу, не сходя с места. Стоя рядом с кухонным столом, обтянутым дурацкой оранжевой клеенкой. Ольга постанывала, стол покачивался, накрытая крышкой сковородка ползла к его краю вместе с подставкой. Ползла, ползла, – но все же не свалилась. Все закончилось быстро. Четырехмесячное воздержание долгому сексу не способствует.

Ольга, впрочем, казалась довольной.

– Ну ты и засандалил… Какой крест у тебя смешной, не видала таких…

– Не надо трогать, пожалуйста, – попросил Егор, застегивая рубаху.

– Верящий? Ну и ладно… Пойду, подмоюсь.

Она подобрала свалившийся шлепанец, двинулась в сторону санузла. По дороге отодвинула нависшую над краем стола сковородку, приподняла крышку…

– А потом картошечки рубанем, с колбаской да с баклажанчиками, да и по сто граммов не грех… Ладушки?

Егор не ответил. Он боролся с накатившим рвотным позывом.

У самой двери Ольга обернулась, хихикнула.

– А вот скажи: чувствуется, что я двоих рожала? Ну… там вот… натурально, чувствуется?

Егор – сквозь рвотный позыв – выдавил отрицательное междометие. Не соврал, кстати. Для дважды рожавшей женщины – и для обитательницы банки – Ольга сохранила отличную форму. Хотя едва ли в здешней женской консультации практикуют процедуры для поддержания вагинального тонуса.

– Хи-хи, а ведь сработало! Петровна научила, у нас в овощном которая… Берешь, значит, баклажан, недоспевший, крепенький, дырочку в нем проковыряешь, шнурочек продернешь… И натурально сзади вставляешь… ну, ты понял…

Она махнула рукой, снова хихикнула, исчезла за дверью. Там зажурчала вода.

Егор сблевал прямо в кухонную раковину – в старую, металлическую, с обколотой эмалью.

– Притормози у Купчино, – попросил Кружилин. – Выйду.

– На метро, что ли, собрался? – удивился Проничев.

– Машина у меня здесь… Утром в пробке застрял, я ж говорил…

– А-а… Я уж и забыл, столько всего накрутилось… Где высадить-то?

– Поближе к Дунайскому, можно за светофором, можно перед ним… Слушай, Сергеич, что за проект «Русский дом», про который бандерлог толковал? Слышал когда-нибудь?

– Не-а… Да что с нее возьмешь, с мартышки сбрендившей… Вылазь скорей, сейчас зеленый зажжется.

«Скаут» стоял там же, на газоне, под запрещающим знаком.

А рядом – кайман, на груди буквы ДПС и личный номер. Неподвижно стоял, застыл, как статуя, – изображающая генно-модифицированного крокодила, но в то же символизирующая триумф человеческого разума и торжество научного прогресса.

Ни людей-патрульных, ни дэпээсной машины не видно. Подходил Кружилин с тяжелым предчувствием. И оно не замедлило оправдаться.

После проверки документов динамик каймана забубнил, перечисляя нарушенные пункты правил. Из прорези мини-принтера поползла квитанция на штраф. Видеорегистратор прилежно фиксировал недовольную кружилинскую физиономию.

И все. Делай что хочешь: кивай на номера Управления, рассказывай о пробке и срочном задании, – ничто не поможет. Не положено стоять здесь на газоне никому, хоть лимузину с президентскими номерами. Нет такого пункта в правилах.

Полюбовно тоже не договориться… Как тут дать на лапу, если на ней вместо нормальных пальцев когти, купюру удержать решительно не способные? Да и не взял бы кайман, даже имей нормальные грабки. Нет такого пункта в правилах.

И делай что хочешь – штраф придется платить.

Хотя нет, не совсем все… И не совсем что хочешь. Материться не рекомендуется – рептилия живенько распечатает еще одну квитанцию. И резких движений лучше не совершать. Поначалу, как только появились на дорогах чешуйчатые патрульные, случались инциденты. Поднимали пьяные недоумки на кайманов руку… На этом их водительская карьера обычно заканчивалась, права одноруким инвалидам не положены…

В общем, Кружилин взял квитанцию. И стал дожидаться, пока кайман уйдет. А тот не уходил. Вновь обернулся статуей торжества прогресса и разума. Наверняка аппаратура чешуйчатого уже зафиксировала коньячные пары… Теперь бестия дожидалась нового нарушения.

Кончилось тем, что в Управление Кружилин поехал на такси. «Скаут» остался, где был. Дважды за одно нарушение не штрафуют.

Но все закономерно, чего еще ждать от дня, начавшегося с удара кокосом по голове?

Оказалось, что ждать еще можно самых поганых неожиданностей. Глашатаем первой из них выступил Толик Спицын. Встретил на лестнице, когда Кружилин поднимался к себе на этаж, ухватил за рукав, отвел в сторонку, подальше от ближайшей камеры. Но микрофоны здесь стояли чувствительные, и Кружилин скорее прочитал по губам, чем расслышал:

– Новый начальник…

Теперь понятно, почему и. о. Трофимов не руководил своими орлами во время утренней охоты в отличие от прочих начальников отделов.

Запас новостей у Толика на том не иссяк. Следующую он изложил беззвучно и неполиткорректно – легонько постучал себя кулаками по груди.

– Ох… – сказал Кружилин.

– Вот-вот, – сказал Толик. – Сочувствую.

– А потом опять в парк…

Толик скользкую тему развивать не стал и поскакал куда-то по своим делам. Если у него, конечно, были в Управлении другие дела, кроме сбора и распространения слухов. Кружилин в том сомневался.

Ну вот, теперь и они узнают, каково служить под началом псевдоразумного примата… Проклятый кокос.

Дикобраз уже был в курсе, удивить его не получилось. Переговорили на цокольном этаже, в коридорчике, ведущем к кладовым, каптеркам и прочим помещениям, принадлежавшим АХЧ. Здесь электронных шпионов не было.

Пашу дальние перспективы службы под началом бандерлога не заботили. У него голова болела о насущной и сиюминутной проблеме.

– Слушай, у меня следак сегодня парня по сто сорок шестой закроет… А парень-то неплохой, сглупил по дурости, зачем его на полгода к уркам… И мамаша его у меня вчера была, просила… Я думал, Трофимова на подписку до суда уболтаю, он следаку звякнет… А теперь что? Как мне к этой заднице волосатой сунуться? Может, попробовать все-таки?

– Никак не сунешься, – сказал Кружилин. – Со сто сорок шестой не прокатит.

Что мамаша Дикобразу занесла, ясней ясного. Он из правильных, дело за деньги не похерит, убийцу или насильника не отпустит… Но в случаях пограничных, где можно войти в положение, – там благодарность возьмет, не откажется. Кто без греха, пусть первым бросит камень.

– Так мамаше и объясни: дура лекс, мол…

– Да не дура, приличная тетка, преподом в универе работает…

– Ладно, проехали… Скажи лучше, ты про проект «Русский дом» слышал что-нибудь?

– Чего… Какой на хер дом? У меня парня закрывают, делать что-то надо…

Вот и поговорили. Дикобраз умчался сам убалтывать следака, без начальственной помощи. А Кружилин вернулся в отдел, повозился с текучкой, затем настучал с вялым интересом запрос на поиск в Сети по словосочетанию «Русский дом». Ответы не впечатлили. Какое отношение могла иметь к бабуину фирма из Кондопоги, торгующая бревенчатыми срубами, а также возводящая дома и бани «под ключ»? Никакого…

Заглянул Проничев, попили кофе. Майор тоже не ждал от нового назначенца ничего хорошего, даже в бытовых мелочах… Он, например, собирался отпроситься на пару часов раньше – сгонять в автосервис, тормоза у «шкоды» барахлят… И что теперь? Отпустит эта ходячая инструкция? Крайне сомнительно.

А после кофе их вызвали к новому начальству, весь личный состав отдела.

В знакомом кабинете, за знакомым столом сидел бабуин. Тот самый, бесхвостый и с нетипичной окраской. Искупали, вычесали репьи из шерсти, нарядили в новый костюм… Хорошенько промыли мозги и назначили на новую должность, благо с подчиненными уже отчасти знаком…

Бред, конечно же. Съехавшие с катушек бандерлоги никогда на прежние должности не возвращались и на новые не назначались. С ними работали мозговеды-зоопсихологи, затем животные отправлялись в отбраковку. Просто зверюга той же серии и модификации, только и всего.