Наследники легенд - Шевченко Ирина - Страница 8
- Предыдущая
- 8/126
- Следующая
– А что такое «подать»? – поинтересовался взобравшийся на стол принц.
– Налог, – машинально ответил его брат, не внося ясности. – Ты знаешь, не черкай все же эти указы, возьми лучше чистые листы. Не хватает еще мимоходом развалить страну, – пробурчал он при этом себе под нос. – Любишь рисовать? А музыку?
Сумрак отвлекся, разговорившись с мальчиком, с искренним интересом расспрашивал его о занятиях и увлечениях, заставив Сэла вспомнить о собственном брате и о том решении, которое уже который месяц зрело в его голове, потом снова вернулся к товарищу.
– Чтобы ты понял, тут, в Долине, своеобразные законы. Без этого мальчишки мой отец никто. Правитель без наследника не правитель. А князь уже не так молод, чтобы надеяться на рождение еще одного сына. Поэтому – да, это шантаж. И он сделает все. Но не ради ребенка – ради того, чтобы сохранить власть.
– А его жена? Ее тебе не жаль? Она неизвестно что сейчас думает. И что, если они так и не найдут ожерелье?
– Найдут.
– А какое ожерелье? – спросил мальчик, прислушивавшийся, как оказалось, к их разговору. Камень-переводчик, висевший у Сэла на шее, видимо, давал достаточно излучения, чтобы маленький эльмарец их понимал.
– Красивое, – ответил Иоллар. – Серебряное, и на нем дракон нарисован.
Он подошел к столу, взял чистый лист бумаги и карандаш и наскоро набросал эскиз.
– Вот такое. Видел когда-нибудь?
– Да. А зачем оно тебе?
– Хочу подарить жене.
– У тебя есть жена? – удивился ребенок.
«Ты уже такой большой?» – слышалось в этом вопросе.
– Да, есть. И дети: мальчик и девочка. А где ты видел это ожерелье?
– Не помню.
– Жаль.
В дверь постучали. Принесли затребованную Иолларом еду.
Сумрак все-таки попросил друга проверить блюда на предмет содержания в них ядов или еще каких-нибудь снадобий.
– Я ничего не чувствую. Но моя сила здесь…
– Все в порядке с твоей силой, – успокоил Лар. – Если ты о стражах, на них универсальные амулеты. Защищают от любых чар.
Время ожидания затягивалось. Но Иоллар потратил его с пользой: как и уверял князя, познакомился с братом поближе. Дети Сумрака любили, это Сэл давно заметил. Вот и эльфеныш не оказался исключением: болтал без умолку, сам расспрашивал обо всем, что приходило в голову. Через час стал счастливым обладателем десятка рисунков, изображающих дивных животных, какие-то невиданные машины и строения – Ил рассказывал о Сопределье. Рассказывал с грустью: прогулка на Эльмар была его единственным переходом с тех пор, как они с Галлой застряли на Таре, и, наверное, станет последним. Лар не будет гулять по другим мирам, когда его жена заперта в одном, как бы ни хотел, не позволит себе того, чего лишена она. А он от этого очень страдал – по глазам было видно, когда говорил с братишкой о чудесах других планет.
Еще через час Ленир удостоился чести увидеть клинки Т’арэ и опробовать их остроту на оплетшем один из углов комнаты декоративном плюще.
– Ил, думай, что делаешь! – возмутился Сэллер. – Еще поранится.
– Никогда. Мы одной крови, эти мечи для него не опасны.
– Кто знает, сколько в тебе этой крови после пожара осталось.
– Достаточно, – нахмурился Сумрак. – На отце проверил. Не заметил? Вот и он не заметил.
– Так ты все-таки…
– Нет! Царапнул по шее. Точнее, попытался. Я же сказал, что не трону его. Пусть живет. Живет и боится.
А спустя еще час маленький эльф уснул прямо за столом.
– Дети Элир слишком слабые, – пояснил Лар, заботливо перенося брата на обтянутую кожей кушетку. – Для него это был утомительный день.
– Для меня тоже, – признался идущий. – И он еще не закончился.
За окнами стемнело, пришлось зажечь свечи, а ожерелье так и не принесли.
– Ты обещал рассказать о своих делах с азгарским двором, – напомнил Сэл.
– Обещал, но… Ладно, что ты хочешь знать?
– Чем ты занимаешься.
– Скажем так, я независимый консультант по кризисным ситуациям.
– Ил, кризисные ситуации у нас уже шесть лет. Точнее нельзя?
– Привести конкретные примеры? Хорошо. Помнишь прорыв морской блокады? С чего все началось?
– Нам повезло? – Сэл уже сам в это не верил.
– Начиналось все со шторма. Он бушевал в Лазоревом море три дня. К утру четвертого в нейтральные воды, где стояли на рейде имперские корабли, вынесло лодку с двумя детьми. Шторм застал их далеко от берега, когда они рыбачили, и мотал три дня, они выжили только чудом. Когда имперцы все же решили спустить шлюпку, предварительно проверив утлое суденышко на наличие скрытых чар, они обнаружили умирающих от голода и обезвоживания подростков – мальчика и девочку лет четырнадцати. Каэрцы оказались не чужды милосердия и взяли детей на борт. Впрочем, уверен, что, когда те полностью оклемались бы, участь их ждала незавидная. Девочку-то уж точно. Хотя, это дело вкуса… Но они умерли, несмотря на уход за ними. А спустя длань на корабле вспыхнула эпидемия. На том судне, что подобрало детей, и еще на трех, посланники с которых поднимались на его борт в течение этого времени. Болезнь привезли в один из портов, но маги и целители быстро с ней разобрались, горожане почти не пострадали, количество смертей среди гражданских не перевалило за сотню. Но в военном госпитале, куда доставили первых больных с корабля, никто не выжил. Как и в расположенных неподалеку казармах, где расположились солдаты, ожидавшие отправки на Саатар. Как тебе такой пример? – Лар с вызовом посмотрел на товарища.
– Неудачный, – не отводя взгляда, сказал Сэл. – Еще есть?
– Найдется. Если ты не забыл, у императора было несколько отрядов, сформированных из числа наемников-орков. Дети вулканов воевали за Истмана на Каэтаре, но привлечь их к войне в западных землях ему не удалось. Огненные орки не захотели выступать против Лар’эллана, с которым у них был длительный мир, и заявили о своем нейтралитете. Правда, они не отказывали имперцам в помощи оружием и проводниками, хорошо знавшими Лес. А Аэрталь была вынуждена это терпеть, опасаясь спровоцировать открытое противостояние. Так это и продолжалось бы, если бы однажды в приграничное селение огненных не наведался имперский отряд. Они попросили проводников и задержались на ночлег. Ночью, упившись тростниковым самогоном, солдаты Истмана сначала устроили драку с принявшим их на постой хозяином, затем сожгли его дом и отправились гулять по деревне, в которой почти не было взрослых воинов. Убили практически всех мужчин и восемь женщин, одна из которых была женой местного старейшины и дочерью вождя соседнего племени…
– А утром они ушли, – продолжил Сэллер. – Спустя три дня воины Аэрталь наткнулись на этот отряд и принесли оркам их трупы. Союз вождей принял решение объединиться с детьми Леса и отказаться от договоров с империей. Я знаю эту историю. Но не так, как ты, конечно. Кем на самом деле были эти люди?
– Имперцами, – пожал плечами Лар. – Все, кроме одного. А тот был нашим магом-целителем. Знал, чего не стоит добавлять в спиртное, чтобы не вызвать галлюцинации и разум не затмила жажда крови. Когда началась резня, у него сдали нервы. Был убит там же… Что к лучшему.
– Люди Истмана пытались использовать подобный прием, – ничего не выражающим тоном произнес Сэл. – Наняли два десятка опустившихся гитаэлле, чтобы те напали на гномью серебряную шахту, выставив это делом рук лар’элланцев. Но что-то пошло не так, горняки их переловили и узнали, кто на самом деле за этим стоит. Теперь Истман на ножах еще и с гномьими кланами.
– Я в курсе. – Усмешка Иоллара наводила на неожиданные выводы.
– Так это были не гитаэлле?!
– Да нет, они. Только наняли их не имперцы. Все еще хочешь знать, чем я занимаюсь?
Возможно, на кого-нибудь другого услышанное произвело бы иное впечатления, но не на Сэллера. Война – дело грязное. К тому же он был уверен, что Лар намеренно привел именно эти примеры, наверняка в остальном его «консультации» касались более тривиальных дел.
– Когда закончится война? – спросил Буревестник вместо того, чтобы отвечать на поставленный вопрос.
- Предыдущая
- 8/126
- Следующая
