Секрет рисовальщика - Майзингер Рольф - Страница 20
- Предыдущая
- 20/66
- Следующая
Убедившись, что я его вижу, он снова заговорил.
— Мне нельзя разговаривать с охраной, иначе запретят прогулки.
Я кивнул головой, давая понять, что все понял.
— У тебя спичек не найдется? — спросил заключенный.
В ответ я лишь отрицательно покачал головой.
— Вот дерьмо, — выругался он и тут же спросил: — Как тебя звать?
— А тебе зачем? — вопросом на вопрос ответил я.
— И то правда, — согласился тот.
Настроения разговаривать с ним у меня, честно признаться, не было. Да и лишних неприятностей не хотелось. Поэтому я просто отошел к противоположной стороне вышки. Сменять меня должны были только еще минут через сорок. И я стал размышлять, чем же себя занять.
— Поговори со мной, друг! — снова донеслось снизу.
Я неохотно шагнул из-под тени навеса:
— Мне тоже запрещено с тобой разговаривать.
Беглый зло сплюнул, а потом, видимо, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вздохнул.
— Ну, как хочешь, — все так же негромко произнес он. — Тогда я буду говорить сам с собой. Но только вслух.
Я пожал плечами. Он уселся на корточки под самой вышкой. Там имелась тень, и со стороны его поведение легко можно было объяснить.
— Прикинь, — снова обратился он ко мне, — еще бы три месяца — и уже никакой закон на меня бы не распространялся.
Я слушал, не совсем понимая, о чем это он.
— Четырнадцать лет и девять месяцев я успешно скрывался от сыскарей… И на тебе! Нашли.
От услышанного я чуть не упал с вышки. Я никак не мог поверить в такое. Чтобы почти пятнадцать лет находиться в бегах и в преддверии «за истечением срока давности» попасться! Да-а-а!!! Такое не каждый день встретишь. Я даже перегнулся через перила, чтобы воочию убедиться, что говорящий меня не разыгрывает. Но он меня не разыгрывал. Передо мной действительно находился величайший из неудачников. Мне стало откровенно жалко беднягу. Но что я-то мог сделать для него? Разве что терпеливо выслушать все его откровения…
Выяснилось, что через год службы из-за невероятных условий, вызванных царящей в части свирепой дедовщиной, парень решился-таки на побег. Из родных на гражданке у него к тому времени никого не осталось. В общем, круглый сирота. Скрываться он решил в Азии. По его мнению, здесь его только в последнюю очередь стали бы искать. (Я еще подумал, что вот, мол, эта самая очередь и подошла, подкралась незаметно… Ну прямо как в анекдоте!) Дальше несчастный поведал мне о своих долгих и трудных мытарствах по бескрайним просторам Азии. Как он перебирался с места на место на товарняках. Перебивался лишь тем, что можно было умыкнуть на бесчисленных базарах. Иногда ему улыбалась удача, и он, пусть на некоторое время, но все же обзаводился работой. Как через четыре года после побега прибыл в Нукус. А потом с группой рыбаков отправился на Каспий. Как на окраине Красноводска встретил девушку своей мечты. И уже пятью месяцами позже женился на ней, переехав со всей ее семьей в Каракалпакию. Как в восьмидесятом его чуть не обнаружили, и ему снова пришлось податься в бега. Только теперь уже с молодой женой и маленьким ребенком. В конце концов он забрался в богом забытые места где-то на западном побережье Арала. Там он прожил счастливые годы со своей супругой и тремя детьми. Пока год назад вся его семья не погибла при довольно странных обстоятельствах. Всему виной был… песчаный скат! Дослушать его у меня не вышло. Меня пришли сменять с поста. А несчастный беглец, видимо, даже не заметив, что его благодарного слушателя больше уже нет рядом, продолжал тихо разговаривать сам с собой.
Уже после того памятного караула я не раз вспоминал узника Самаркандской «губы» в старом спортивном костюме. И каждый раз поражался, насколько жестокой может быть к человеку его судьба. Вполне возможно, что именно после той страшной потери у беглеца больше не оставалось сил бороться. И он сдался. И по прошествии стольких лет был все же найден военной прокуратурой. Вот так, думал я, из-за какой-то дурацкой аварии на каком-то дурацком… песчаном откосе, может в корне измениться жизнь целой семьи.
Я хлопнул себя по лбу. Теперь все вставало на свои места. Получалось, что история, услышанная мною на Самаркандской «губе», могла быть напрямую связана с событиями последних дней. И никакая не авария была виновата в смерти семьи Егора-Игоря. Люди погибли не по вине песчаного ската, в смысле банальной неровности на местности. Вовсе нет! Неизвестное чудовище Устюртского плато, под названием «песчаный скат», унесло их невинные жизни!
Старший прапорщик Щеглицкий сделал удивленное выражение лица. Остальные ответили на это дружным хохотом. Я вынырнул из глубин своих воспоминаний и снова стал воспринимать окружающую меня действительность. Однако нить разговора я уже успел потерять. Поэтому совершенно не понимал, что в поведении прапора так развеселило моих товарищей.
— Однако я уверен, что никто не станет оспаривать тот факт, что ожог на лице геолога имеет совсем иное происхождение, — заговорил Щеглицкий.
— Куда же ты клонешь? — быстро спросил его Стриж.
— Это же, наверняка, не кислота была, — пояснил старший прапорщик. — А если нет, то что же тогда могло так разрушить мягкие ткани лица?
— Тепло, — коротко ответил капитан.
— Тепло? — переспросил Дятлов.
— Именно тепло. Этот ожог у него… от солнца.
— Не может быть! — удивился Щеглицкий. — Как же это могло произойти?
— А я вот сегодня с утреца, пока еще все спали, успел пробежаться, — начал издалека свое объяснение Стриж, — и довольно тщательно осмотрел то место, где, по словам старика, был найден Валерий. И как же вы думаете, что я там обнаружил?
Ответа не последовало.
— Природные линзы…
Мы продолжали молчать.
Стриж хитро улыбнулся:
— Представьте себе несколько скальных останков, этаких драконьих зубов, торчащих посреди равнины. Скол одного из этих камней оказался просто на удивление ровным. Мало того, в центре скола каменная поверхность еще и вогнута. Короче говоря, самая что ни на есть настоящая линза. Я примерно прикинул, куда мог падать сфокусированный такой «линзой» луч света. Вы можете мне не верить, друзья, но я убежден, что Валерий потерял сознание именно в том месте… Парню, вероятно, просто не повезло. Сам того не подозревая, он подставил свое лицо под этот «сварочный аппарат». Это действительно чудо, как он вообще остался жив. Кстати, на месте, куда, по моему предположению, падает смертоносный луч света, не растет ни одной травинки.
Мы слушали и не верили своим ушам. Неужели возможно и такое?
— Бедолага, — негромко подвел итог майор Галкин.
Под вечер за Валерием прибыл вертолет. Его вызвал майор Галкин. Парня погрузили на специальные носилки, подсоединили к капельнице и надежно закрепили в салоне летательного аппарата.
— Товарищ капитан, — обратился я к Стрижу, — а разве нам от геолога больше ничего не нужно?
— Сейчас самое главное, чтобы Валерий выздоровел, — ответил Стриж. — Позже его подробные показания будут записаны. По этим данным будет заведено дело. Нас же это уже не касается. Им займутся другие службы.
— Но, если я не ошибаюсь, мы снова стоим перед загадкой.
Стриж внимательно посмотрел на меня.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Товарищ капитан, нам все еще не известно, где искать песчанного ската.
— Ну, это не совсем так, рядовой Майзингер. Район поиска нами определен. И уже завтра мы отправляемся на место.
Этот разговор состоялся часов в девять вечера. А в семь утра мы уже снова тряслись в направлении к «тому месту».
Рассвет раскрашивал небосвод в удивительные цвета. В этом было что-то нереальное. Словно над открывшимся нашему взору шедевром трудилась не мать-природа, а непревзойденный художник и декоратор Билибин. Мы находились на вершине огромного плато, этакого природного стола с абсолютно ровной поверхностью. В полукилометре к востоку отсюда простиралась солончаковая впадина. Своими размерами она здорово уступала небезызвестной Барса-кельмес. Однако экстремальные условия, царящие там, едва ли отличались от таковых на территории ее старшей сестры. Унылый ландшафт впадины несколько оживляли островки кустарников и разбросанные там и тут чукалаки — своеобразные бугры, достигающие порой четырехметровой высоты.
- Предыдущая
- 20/66
- Следующая
