Приключения октябрёнка Васи Сомова в прошлом - Туричин Илья Афроимович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/8
- Следующая
Васе даже жутко стало. Вот он сидит здесь один, а кругом только мокрые дрова. И дом, в котором он живёт, ещё не построен. И школы, в которой учится, ещё нет. И никто из его друзей ещё не родился. И, наверно, где-нибудь живёт маленькая девочка, которая через шестьдесят лет будет его бабушкой… Через шестьдесят лет!
И орёл на монете ждёт, чтобы на него капнула третья слеза. Тогда и он, Вася, останется в этом времени навсегда!
Лучше бросить, бросить эту проклятую монету! Зашвырнуть её подальше — и дело с концом!
Вася изо всей силы швырнул монету. Она блеснула над дровами и исчезла за поленницей.
И только тогда Вася подумал: а как же он вернётся обратно в свой 1967 год? Может быть, и вернуться можно только с помощью монеты, из-за которой он попал в прошлое?
У Васи похолодело сердце.
Найти! Отыскать монету!
Он перебрался через поленницу и, ползая на коленях, стал искать монету. Долго искал. Монета не находилась.
Отчаявшись, Вася снова влез на поленницу. И в это мгновение увидел Миньку.
Тот вышел из калитки с куском хлеба в руках и уселся на лавочке возле дома. В Васину сторону даже не посмотрел.
«Что ж это он? Обещал скоро вернуться, а сам…»
Вася окликнул Миньку.
Минька увидел его и сперва очень удивился, а потом заулыбался.
— Во, понимаешь, забыл про тебя! Совсем. Будто тебя и не было. Вот ведь! — он покачал головой и снова посмотрел на Васю. — Чудно!
А ведь в том, что Минька забыл про Васю, ничего удивительного не было. Вася был из будущего, а помнить можно только прошлое.
Минька поделился с Васей хлебом, и они уселись на дровах.
Глава пятая
Минька с трудом верит Васе, а Ворона открывает тайну двуглавого орла.
— Ты чего такой грустный? — спросил Минька.
— Пятачок обронил… Бросил… Вон там…
— Жаль пятачка! — сказал Минька.
Вася только вздохнул и отвернулся.
— Давай вместе поищем, — предложил Минька.
Они стали искать вдвоём. Но так ничего и не нашли.
— Ладно, — сказал Минька, стараясь подбодрить вконец огорчённого Васю. — Подумаешь, пятачок! Вот если бы двугривенный затерялся или полтин:
— Эх, Минька! Если бы он был простым пятачком! А то ведь он — волшебный! — Вася впервые произнёс это слово вслух, и оно прозвучало необычно таинственно. — Может, мне без этого пятачка и домой не попасть.
Услышав про то, что пятачок волшебный, Минька только усмехнулся. Не очень-то он верил в волшебство, ничего волшебного в его жизни не происходило.
— Не веришь, — вздохнул Вася. — Я и сам не поверил бы, если бы мне рассказали. Ну вот скажи, в каком году я родился?
Минька задумчиво пошевелил губами, потом ответил:
— В одна тысяча девяносто восьмом или в девяносто девятом.
— Э-хе-хе, — вздохнул Вася, точь-в-точь как вздыхала бабушка, вспоминая свои молодые годы. — То-то и оно, что родился я в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году.
Минька снова пошевелил губами, что-то подсчитывая, и сказал:
— Ври, да не завирайся. Выходит, ты ещё не родился.
— Так и выходит, — вздохнул Вася и стал рассказывать Миньке о том, как нашёл монету с двуглавым орлом, как жил до этой проклятой находки. И какой у них большой дом, и какая добрая у него бабушка, которая варит самую вкусную на свете манную кашу! Словом, всё-всё про свою прошлую жизнь в будущем.
Минькин рот не закрывался от удивления, словно он не переставая ахал: «Ах, ах, ах…» «Верить или не верить? Дома здесь большие стоять будут, — Минька огляделся по сторонам. — А что? Если построить, будут стоять. И сады посадить — цвести будут. Только чудно всё-таки, как же так: ни бедных, ни богатых — все равны. У одного полтинник — так всем полтинники дадут? Или тот полтинник на всех разделят?.. Чудно!.. Вот оно какое волшебство бывает!.. Пропала Васина монета. Жаль. Может, и он, Минька, при той монете заглянул бы в то Автово, про которое Вася рассказывал? Может, и с ним что волшебное случилось бы?»
Миньке стало жалко Васю.
— Ты посиди, — сказал он тихо. — Я тебе ещё хлеба принесу.
И только он скрылся, над Васей зашуршали крылья — и на поленницу села седая ворона. Точь-в-точь Яшка. В клюве она держала новенькую монету.
Вася даже не удивился. Уж попал в сказку, так держись!
— Мой пятачок? — обрадовался он.
Ворона кивнула, пятачок упал и по щепочкам подкатился к самым Васиным ногам.
— Спасибо, ворона. Очень ты похожа на Яшку. — Вася вспомнил, что и головы орла говорили о какой-то вороне, вздохнул и сказал: — Жаль, что ты по-человечьи не умеешь говорить.
— Кар-р-р… Крра… — сказала Ворона.
— И я по-вороньему не умею.
Ворона спрыгнула, расчистила лапками клочок земли и, водя по ней чёрным блестящим клювом, аккуратным ученическим почерком, как первоклассник, вывела:
Пополам раз…
Но тут над поленницей показался Минька, и ворона, не успев дописать слово, хлопнула крыльями и взлетела.
Минька протянул Васе кусок хлеба.
Стал Вася хлеб жевать и думать, что же означает это «пополам раз»?
И Минька увидел написанное.
— Чего это?
— Угадай.
— По-по-лам раз… раз… разделить!
Вася подумал.
Нет. Делить нечего.
— Раз… раздобыть!
Вася помотал головой.
— Тогда это… разбить.
— Разломить! Вот это что! — сообразил Вася.
— Чего разломить?
— Монету разломить пополам. Орла!
— Зачем?
Вася не ответил. Достал монету из кармана.
— Вот те на! — сказал Минька с обидой. — А притворялся, переживал.
— Так я ж и вправду переживал. Честное октябрятское. Мне только сейчас её ворона принесла.
— Ворона? — удивился Минька.
— А чего тут удивляться, — вздохнул Вася, — когда я сам сюда из будущего попал. Минька, как бы монету пополам разломить?
— И что тогда?
— Тогда я, наверно, домой попаду.
Вася ухватил монету пальцами, надавил, закряхтел. Пальцы побелели от натуги. А монета какой была, такой и осталась.
— Не выйдет, — сказал Минька, — тут силища знаешь какая нужна!
Вася утёр пот со лба:
— Где ж я её возьму, силищу?
— Постой! Я одного знаю! У них мамка бельё стирает. Здоровенный, как бык! Купеческий сын. За один присест на спор целую свинью съедает, с костями вместе. И чаю трёхведёрный самовар выпивает на закуску. Он разломить сможет. Если захочет. Айда!
Глава шестая
Купеческий сын мало каши ел.
Идти пришлось далеко. На извозчика денег не было.
«Ну и жизнь, — думал Вася. — Ни трамваев, ни троллейбусов. Не говоря уж о метро!»
Порой Вася узнавал улицы. Они были непривычно тихими, пустынными. Без машин и светофоров. Но всё же какими-то родными, ленинградскими.
Наконец добрались до четырёхэтажного дома в мощённом булыжником переулке.
— Вот здесь купец с сыном живут. Собственный дом.
— Чего ж они в четырёх этажах делают? — удивился Вася.
— В одном, верно, спят, в другом — едят, в третьем — прохлаждаются.
— А в четвёртом?
— В четвёртом не иначе как продукты держат. Ведь сколько едят! Ужас!
Они постояли перед домом. Потом Минька сказал:
- Предыдущая
- 3/8
- Следующая
