Ожидая тебя - Майклз Кейси - Страница 39
- Предыдущая
- 39/62
- Следующая
— Генри? — сделала удивленные глаза Мери. — Генри Шерлок? Ты что, выпил, Кипп?
— Ладно, допускаю, что это был не Шерлок. Если только…
— Если только что, Кипп? — спросил Джек, заметив, что Кипп вдруг стал серьезным. — Если согласно твоей теории он не пытается произвести впечатление на женщину? — Кипп незаметно кивнул головой, будто хотел сказать, что понимает, что он должен молчать. — Мери? На тебя произвело бы впечатление, если бы Шерлок бегал по окрестностям, изображая разбойника? Твое девичье сердце дрогнуло бы?
Мери показала Джеку язык, а Кипп принялся безжалостно ее дразнить по поводу того, что у нее появился новый поклонник. Джек наблюдал, как они стали пререкаться, обдумывая мысль, которая еще раньше пришла ему в голову. Кипп обязательно придет потом к нему, чтобы поинтересоваться, что означал его взгляд, в этом Джек был уверен. И это к лучшему, потому что настало время сказать Киппу все. Он был его лучшим другом с самого детства, и он заслуживал того, чтобы узнать правду.
Как заметил Кипп, очень немногие знали, кто был Рыцарем Ночи. Клуни и Клэнси умерли. Оставались Алоизиус, Кипп, Мери. И Генри Шерлок.
Черт! Он, наверное, сболтнул лишнего. Шерлок, видимо, понял, что он у него под подозрением. И чувствовал себя виноватым, а возможно, даже боялся, что его вот-вот разоблачат. То, что он решил воскресить благородного разбойника, было равносильно признанию.
Так Джек думал, но у него пока не было доказательств. Ничего определенного, никаких фактов. Если боги будут милостивы к Джеку, если бухгалтерские книги откроют свои секреты, если человек, которого Джек нанял в Лондоне, чтобы покопаться в прошлом Шерлока, что-нибудь найдет, факты скоро появятся. А пока не было ничего существенного. Пока.
Джек задумчиво провел рукой по волосам. Этим чертовым аккуратным гроссбухам почти тридцать лет. Джек нутром чувствовал, что Генри Шерлок был вором, а может, и еще хуже. Его оговорка два дня назад свидетельствовала о его жадности. Но если Уолтер не найдет ничего подозрительного в документах, если они не найдут неопровержимых доказательств, что тогда?
Джек посмотрел сначала на Мери, назвавшую Киппа глупым, безмозглым щеголем — «всегда был и всегда будешь», — потом на своего друга, который отвечал ей нараспев: «Генри любит Мери, Генри любит Мери!» — и при этом, защищаясь, прикрывал голову руками.
— Кипп по крайней мере отвлек ее ненадолго, — устало пробурчал себе под нос Джек и, отойдя к окну, сказал, понимая, что говорит ерунду: — К тому же Рыцарем может оказаться вовсе не Шерлок, а Максвелл или Хани. А может, привидениям Мери понравилось скакать по полям при луне. Господи, ну почему все так сложно?
Какое-то время спустя Мери заглянула из сада в окно кабинета и увидела Джека, склонившегося над письменным столом. Уолтер показывал ему что-то в одной из многочисленных книг, разложенных по всему кабинету.
Было уже десять часов вечера, горели свечи, и их слабый свет не позволял толком разглядеть выражение лица Джека, но она была уверена, что он хмурится. Она тоже хмурилась, когда впервые читала все эти документы, пока не сдалась и просто позволила Генри заниматься этой работой вместо нее.
Бедный Джек. Столько придется платить долгов. Как она проклинала его отца, узнав, что работа, от которой болела спина, заботы, бессонные ночи — все это только ради того, чтобы расплатиться с долгами Августа. Многие кредиторы ей вообще были незнакомы. Но пришлось платить, например, тысячу фунтов какому-то «дикому Джиму Хорели, Уимблдон, Фаро» или три тысячи фунтов «Л. Уитакеру, Бат, Уист».
Великое множество карточных долгов. В одной папке еле умещались счета от торговцев.
А еще эти проклятые закладные.
Они были самыми ужасными.
Два последних года Мери работала, чтобы заплатить долги постоянной любовнице Августа и его случайным пассиям. Он жил на широкую ногу, а расплачиваться приходилось ей. Она заплатила за вино, которое он пил шесть лет назад, и за деликатесы, которые ел за неделю до смерти.
Она платила пьяному викарию, которому Август посулил десять фунтов в год, если тот закроет глаза и проведет обряд венчания, не задавая лишних вопросов.
Например, почему плачет невеста или почему жених весь в крови и так избит, что два человека поддерживают его, чтобы он не упал. Это был единственный счет, по которому она с радостью платила, лишь бы викарий молчал.
Мери отошла от окна. Джек в своем кабинете, значит, не он выйдет на большую дорогу.
Он сказал, что они с Уолтером разбогатели в Америке, покупая землю и перепродавая ее по более высокой цене или сдавая в аренду с еще большей для себя выгодой. Джек и индеец?
История казалась невероятной, хотя Уолтер явно был человеком, который добивается своего. К тому же Уолтер показался ей прямым и честным.
Если Джек сердится, когда Мери напоминает ему о той ужасной последней ночи, и если он не нуждается в деньгах, значит, ему незачем грабить беззащитных людей…
— У Джека нет ни одной причины снова стать разбойником, — вслух сказала Мери, опускаясь на каменную скамью под окнами большой гостиной. — Ни одной. — Она вздохнула и, зябко передернув плечами, закуталась в тонкую шаль, чувствуя, что у нее начинает болеть голова. — И не Кипп. Он глупый романтик, но не так беспечен, чтобы подставить Джека.
— Сдался ей этот Уиллоуби! — Клуни был возмущен. Они с Клэнси сидели на ветке как раз над головой Мери. — Я рад, что его здесь нет.
— Да он, бедняга, в нее влюблен, — заметил Клэнси. — Но Мери права. Если появился этот разбойник, то Джек в опасности. Повесить Джека — это один из способов от него избавиться и расчистить себе дорогу. Как ты думаешь, мог бы Уиллоуби, укрывшись за маской верного друга, сделать все возможное, дабы устранить соперника раз и навсегда?
Клуни покачал головой:
— Я думаю, что ты переборщил, Клэнси. Виконт слишком любит Мери, чтобы причинить ей боль. И он любит Джека. Я совершенно в этом уверен. Моя Мери тоже дома и пытается разгадать, кто же скрывается под маской Рыцаря Ночи. Стало быть, мы знаем, что это не она. Если грабитель нанесет следующий удар сегодня ночью, это означает, что и Джек не имеет к нему никакого отношения, потому что он с головой ушел в эти гроссбухи… Тихо! Она опять разговаривает сама с собой.
— И это не может быть Генри. Это просто смешно. Он всегда был хорошим другом. Без его помощи я не смогла бы отстоять Колтрейн-Хаус.
— Шерлок — хороший друг? Ха! Полагаю, Джек так не думает. А если так не думает Джек, значит, и мы тоже. Правильно? Что, если мы намекнем глупой девчонке на ее ошибку? — Клэнси свесился с ветки и помахал указательным пальцем над головой Мери. — Он мнимый друг, мисси, вот кто он такой!
Мери смахнула с колен упавшие с дерева листья и посмотрела вверх на темные ветки. Странно. Не было ни ветерка, и листья были свежие, зеленые, а не увядшие.
А потом она втянула носом ночной воздух и улыбнулась.
— А-а, вы здесь. Я почувствовала вашу близость. Ах, как бы мне хотелось, чтобы вы могли говорить, увидеть вас хотя бы еще разок. Простите, что не пустила вас сегодня в кабинет, но я знаю, как вы себя ведете, когда волнуетесь. Звените люстрой, издаете какие-то звуки. Вы должны научиться контролировать себя. И больше не делать так, чтобы я спотыкалась, потому что у нас с Джеком все получится, но в свое время. Мы поняли друг друга?
Мери настолько верила в присутствие Клуни и Клэнси, что не чувствовала себя дурочкой, когда говорила с ними.
Дверь дома распахнулась, будто приглашая Мери войти. Кто-нибудь другой поклялся бы, что дверь открылась от неожиданно налетевшего порыва ветра, хотя не было даже легкого ветерка. Практичный Джек, вероятно, сказал бы, что непрочный крючок слетел сам собой.
Но у Мери было свое мнение на этот счет.
— О! Значит, я должна быть хорошей девочкой и пойти спать? — улыбнувшись, сказала она. — Хорошо, если вы настаиваете. Сегодня и правда был тяжелый день. Но больше никакого сводничества, договорились? Обещайте.
- Предыдущая
- 39/62
- Следующая
