Королева нагов - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/52
• Следующая

— Мы будем изучать все эти техники?

— Сначала ты освоишь четыре основных комплекса садхакам — упражнений. День за днем ты будешь повторять упражнения и укрепишь все мышцы тела, и только потом, когда дойдешь до стадии сидхи, то есть обретешь нужную концентрацию, выберешь наиболее близкое тебе направление.

— Но это же очень долго! — возмутилась я, подозревая, что сидхи не достигну никогда. Я сдамся раньше.

— Тренировка силы воли — это один из этапов. Верю, у тебя все получится. А теперь давай еще один заходик на беговой дорожке, и, так и быть, я тебя отпущу.

— Почему ты помогаешь мне и занимаешься со мной? Зачем? — Я все же не выдержала и задала давно волнующий вопрос.

— Возможно, мне просто с тобой интересно…

— А как же Вероника?

— При чем тут Вероника? — напрягся Влад. — Разве мы не можем быть просто друзьями?

— Не знаю, — нахмурилась я. Слова парня заставили заныть слегка затянувшиеся раны. — Может быть, и сможем.

— Вот и хорошо, а сейчас мне пора.

— К Веронике?

— Именно.

Я, невесело хмыкнув, повернулась к ненавистной беговой дорожке и уже хотела сказать: «Всего хорошего», когда Влад вдруг неожиданно спросил низким, изменившимся голосом:

— Скажи, ты ведь скучаешь по крыше?

— Ничуть, — соврала я и, довольная, что последнее слово осталось за мной, включила щадящую скорость и воткнула в уши наушники.

Новый преподаватель неплохо разбирался в материале, хорошо говорил и оказался вежливо приветлив, но он не был Владом, поэтому многие на лекции дремали, а я грустила и рисовала цветочки на полях тетрадки. Причудливые завитушки, ажурные листочки и нераспустившиеся бутоны покрыли уже всю правую сторону листа, местами даже залезая на текст лекции. Мне было скучно. Казалось бы, и материал тот, но не хватает особой, присущей только Владу, формы подачи, да и смотреть на нового преподавателя было не так приятно.

А еще я не могла забыть вчерашнее занятие в тренажерном зале и сосредоточиться на теме лекции. Не только из-за того, что накануне впервые за месяц больше часа провела наедине с Владом, но и потому, что сегодня у меня болели все мышцы, даже те, о существовании которых я не подозревала. Спускаясь и поднимаясь по лестницам, я едва сдерживалась, чтобы не зашипеть от боли. Даже Ксюха заметила мою неуверенную, кособокую походку. Пришлось соврать, что я вчера подвернула ногу. Ни о каких тренировках сегодня вечером и думать не хотелось. Во-первых, одной мне теперь было скучно бегать на дорожке и бесцельно колотить грушу, а Влад сказал, что мы сможем видеться не чаще чем через день. Во-вторых, я сама дала Ксюше опрометчивое обещание, в результате которого должна буду вечером наблюдать за Владом со стороны. Смотреть, как он обнимает Веронику, и грустить. Не лучшее времяпровождение. Впрочем, я обещала Ксюхе сходить с ней, но не обещала остаться.

После пары я привычно собрала тетрадки, отмечая, что в этот раз у меня в голове не осталось ничего из лекции, которую преподаватель читал в течение полутора часов. Все же гипнотизирующий голос Влада хотелось слушать и слушать, его лекции не нужно было учить, они запоминались сами собой, но всему хорошему приходит конец. Увы. Я уже накинула на плечо ручку сумки, когда Георгий Романович негромко сказал:

— Алина, могу я вас попросить задержаться на пять минут? У меня будет буквально пара вопросов.

— Да, конечно, — ничего не понимая, согласилась я и беспомощно посмотрела на застывшую в дверях Ксюху. Ничем не обоснованный интерес нового преподавателя настораживал.

— Я в коридоре тебя подожду, — отозвалась подруга и вышла за дверь, чтобы не мешать.

— Договорились. — Я присела за первую парту напротив Георгия Романовича. Он сначала собрал со стола все документы, закрыл и убрал в чехол ноутбук, сунул в карман мобильный телефон и, только проследив взглядом за последним скрывшимся в дверях лицеистом, обратился ко мне.

— Алина, простите за беспокойство. Просто вы единственная, с кем из учеников я здесь знаком лично. Мы с вами встретились в неформальной обстановке, поэтому и адресую вопрос вам. Подскажите, вы знали ту девочку, которая недавно потеряла сознание на занятиях? Ее зовут, если не ошибаюсь, Маша.

— Да… — насторожилась я, не понимая, куда он клонит. — Мы с ней жили в одной комнате. Правда, недолго, всего пару недель…

— О, даже так! — оживился Георгий Романович. — А у вас, случайно, не сохранился ее номер телефона?

— Зачем он вам? — Мне не нравился его пристальный интерес, причем я даже не могла объяснить себе почему.

— Эта история напомнила мне одну, произошедшую несколько лет назад… — задумчиво произнес Георгий Романович, словно не заметив подозрения в моем голосе. Создавалось впечатление, что мужчина увиливает от прямого ответа, но скрывать что-либо причин я не видела, поэтому честно ответила:

— Те телефоны, которые у нас были, молчат. Мы так и не смогли дозвониться ни до Маши, ни до ее родителей после трагедии. Мы даже не знаем, насколько все серьезно… Маша словно вычеркнула нас из своей жизни, оборвав все контакты разом. Впрочем, в лицее она практически ни с кем не дружила. Да и мы просто жили с ней вместе… — Обида и сомнения снова вылезли наружу. Я уже почти поверила, что девушка-змея в клетке, так похожая на соседку по комнате, всего лишь сон, но этот разговор вновь всколыхнул сомнения. — Вам лучше поинтересоваться у Елены Владленовны, нам она сказала, что с Машей все в порядке, просто ее родители забрали документы. Возможно, вам она скажет больше.

— Нет. Это не лучший вариант. Я не горю желанием обращаться к начальству. Я человек здесь новый, мой интерес может показаться неуместным. Но спасибо, вы мне очень помогли.

— А что заставило вас заинтересоваться историей Маши? — настойчиво переспросила я.

— Ничего серьезного, — отмахнулся Георгий Романович.

— Вы думаете, с ней случилось что-то страшное и нас обманывают?

— Нет-нет, поверьте, причин для волнения нет! — Его стремление меня успокоить выглядело слишком уж театрально. — Я, наоборот, хотел приободрить родителей девочки. Елена Владленовна сказала, что, если они захотят, Маше дадут шанс восстановиться. Я планировал предложить свою помощь. Дело в том, что мой племянник однажды оказался в схожей ситуации, но там не шла речь о восстановлении…

— Что-то случилось?

— Да. Его жизнь закончилась плохо. И мне не хотелось бы повторения трагедии в другой семье. Но это уже не важно. Говорю же, история вашей соседки мне напомнила другую, личную. Отсюда и интерес, извините.

— Ничего страшного, — вымученно улыбнулась я и напоследок попросила: — Если вам удастся найти телефон Машиных родителей и дозвониться до них, вы мне скажете?

— Непременно, — ответил он на улыбку, и я поняла: не скажет.

Из кабинета я вылетела пулей и, схватив за руку рассеянно изучающую носки кроссовок Ксюху, потащила ее за собой по коридору.

— Ты что? — удивилась она. — Зачем он тебя звал? Судя по поведению, хотел съесть, как минимум!

— Пойдем скорее! — буркнула я, проигнорировав шутку, и оглянулась через плечо на запирающего дверь в кабинет Георгия Романовича.

— Да что произошло? — насторожилась подруга.

— Расскажу у нас в комнате, — категорично заявила я и ускорила шаг. Ксюха практически бежала за мной следом и, как ни странно, молчала.

— Ты мне расскажешь, наконец, о чем вы там говорили? — еще раз воскликнула она, после того как я тщательно прикрыла дверь в нашу комнату. Даже на замок заперла для верности.

— Он меня спрашивал… не поверишь! О Маше! — задыхаясь, начала я. От возбуждения сбивалось дыхание, и я ходила из угла в угол по комнате, оживленно размахивая руками.

— Неужели правда? А что он хотел узнать? — Ксюха приоткрыла от изумления рот и залезла на свою кровать, скрестила по-турецки ноги и приготовилась слушать.

Я уселась напротив, подробно пересказала Ксюхе наш разговор с Георгием Романовичем и в заключение отметила:

• Предыдущая
• 10/52
• Следующая