Сыновья волка - Майклз Барбара - Страница 28
- Предыдущая
- 28/37
- Следующая
– Джулиан, последний раз прошу, разреши мне что-то сделать для твоего брата. Я не стану сопротивляться и не убегу. Я сделаю все, что ты захочешь.
– Вот как? – Он окинул меня оценивающим взглядом. – Мы обсудим такую возможность позже, кузина. А сейчас тебе предстоит долгое ожидание. Ты проведешь его с удобствами, хочешь того или нет.
Предложенная рука была белой и нежной, как у девушки, но я знала ее силу. Не было смысла тратить слова, я уже и так достаточно унижалась. Я пошла прямо на него, надеясь, что вид у меня не жалкий, в последний момент он посторонился, и я вышла с высоко поднятой головой и ноющим от боли сердцем.
Как бедна наша речь, как трудно словами описать мое состояние. Я чувствовала накатывающую дурноту. Дурнота или сердечная боль – все это ощущение собственной слабости. Но тем не менее я решила при первой же возможности бежать.
Он не дотронулся до меня ни разу, но я чувствовала затылком его дыхание, так близко он шел за мной, роняя небрежно слова:
– Направо... Теперь вверх по ступенькам...
Мы ни разу не вышли на поверхность. Было темно, он хорошо знал дорогу, в отличие от меня. И я вынуждена была идти туда, куда он меня направлял – в башню. Она действительно соединена с подвалами. В конце коридора оказалась дверь. Ее отремонтировали, петли смазали и сделали новый запор (наверное, Вольфсон уже давно спланировал все, пока я восхищалась им, как наивный годовалый бычок, которого волокут на бойню).
Башня производила впечатление очень древней, надо полагать, она выстояла века еще до того, как сюда пришли монахи и возвели вокруг свои строения. Ступеньки узкие и покатые, вырезанные в толще каменных стен, и на каждом повороте маленькая площадка, вымощенная камнем, на которую выходила единственная дверь.
Все время путешествия по темному коридору и тускло освещенным ступеням башни я чувствовала присутствие еще кого-то, за спиной Джулиана, и иногда могла даже слышать осторожное постукивание по камню. На последней площадке я обнаружила, что не ошиблась. Джулиан встал рядом, и я, повернувшись, увидела зверя, его немигающий взгляд зеленых глаз и длинную морду. Я в страхе повернулась к двери, она была единственным спасением. В насмешливой пародии на любезность Джулиан распахнул ее передо мной и посторонился, пропуская вперед. Собака осталась на пороге и с пугающим выражением, почти человеческим, несвойственным животным, заглядывала внутрь. Джулиан опустился на колено, и зверь повернулся к нему, их головы соприкоснулись. Джулиан что-то говорил ему, а тот, навострив уши, внимательно слушал.
Джулиан поднялся.
– Надеюсь, тебе здесь будет удобно.
Я вдруг ощутила, что в комнате тепло. В большом очаге горел огонь, была даже какая-то мебель, на столе бутыль с вином и накрытое блюдо.
– Боюсь, тебе придется прождать несколько часов, – продолжал Джулиан, – здесь есть еда и вино, они поддержат твои силы, я не хочу, чтобы ты страдала, и не хочу воспользоваться твоей слабостью.
– Ты не воспользуешься ею...
– О... ты об этом... – усмехнулся он, и его сходство с отцом стало еще сильнее. – Харриет, умоляю, не суди меня, пока тебе не станут известны все факты. Я знаю, о чем ты думаешь, но даю слово чести, ты неправильно оцениваешь многие важные вещи. Попробуй мыслить логично. Тебе никто не причинит вреда, твои безопасность и счастье – самое важное на свете для меня. Отдыхай, выпей вина. Еще до наступления утра ты узнаешь всю правду, и, я уверен, твои предубеждения сразу испарятся.
Он обладал магическим воздействием, как и его отец, который мог околдовать кого угодно. Я опять почти поверила ему, но вспомнила Фрэнсиса, одного в ледяном подвале. Никакие доводы, ничто на свете не могли оправдать этого медленного и явного убийства. Но я уже достаточно поумнела, чтобы не высказать это вслух. Джулиан, казалось, был удовлетворен. Он уже почти закрыл за собой дверь, но вдруг остановился, как будто внезапно о чем-то вспомнив.
– Так как ты не в тюрьме, дверь не будет заперта. – Он ждал моей реакции, но я, уже зная его подлинную сущность, молчала, не давая ему возможности обнаружить вспыхнувшую вдруг надежду, чтобы он не мог уничтожить ее. – Я, разумеется, оставлю здесь Локи, – продолжал он, – за дверью. Для твоей безопасности.
На этот раз он закрыл дверь и больше не входил. И вовремя, я не смогла бы больше сдерживаться, ноги подкашивались. Некоторое время я пыталась себя успокоить, решив поверить Джулиану. Положим, у него собственный план, и его отцу об этом плане неизвестно. Возможно, он не помогает отцу, а обманывает его. Но я так и не смогла себя убедить. Однако какая забота о моем удобстве! Это пугало даже больше, чем остальные угрозы.
Я так ослабла от голода, усталости и страха. Я должна поспать – но разве можно уснуть? Пустой желудок требовал пищи. Кусок баранины и ломоть хлеба – грубая еда. Я налила вино в бокал и вдруг испугалась. Что, если еда и вино напичканы снотворным? Я не знала, какую цель преследовали они, если заточили меня сюда. Надо было остерегаться. Что, если Ада тоже здесь, в этой мрачной башне? Ни звука не доносилось из-за дверей, расположенных ниже по лестнице. Я пробовала стучать в пол каблуком, мне вторило гулкое эхо, но ни звука не доносилось в ответ. Впрочем, полы такие толстые, что это ничего не доказывало.
Огонь постепенно умирал. Тени наполнили маленькую комнату, клубились по углам, как темный туман. Я сидела низко пригнувшись перед очагом и писала последние строчки при свете красных угольев.
Мне просто отвратительна собственная наивность. Я испытываю сильную досаду, вспоминая себя прежнюю. Как я могла быть настолько слепа, я, которая всегда воображала себя такой проницательной – ни минуты сомнений, ни намеков знаменитой «женской интуиции»... Наверняка где-то на страницах дневника мною записаны события, явно указывающие на то, что я не смогла вовремя распознать и увидеть...
Позже
Разгадка находилась там, где я искала. Теперь я легко нахожу ее признаки в написанном, но ничего нет бесполезнее, чем сожаления о прошлом, если они не способствуют предотвращению собственной глупости.
То, что я искала, не дало бы ключ к разгадке, не указало бы путь, что делать дальше, как не было магического слова или руководства к тайному древнему ходу из башни, ведущему на болота, который по счастливому совпадению находился бы здесь, в этой самой комнате. Самого малого замечания, которое я забыла, хватило бы, чтобы вывести меня к спасению. К несчастью, в жизни так не происходит. Я не настолько ослеплена страхом, чтобы не вспомнить малейший намек на спасительный путь, если бы он был.
Я сидела на полу около очага, чтобы согреться последним теплом и иметь возможность читать. И вот, когда я пошевелилась, поменяв положение, потому что сидеть было неудобно, что-то захрустело в кармане моего платья. Я извлекла из него сложенный лист бумаги и вспомнила про письмо, найденное в ящике стола Вольфсона. Письмо, адресованное почему-то мне. Впрочем, теперь это меня не удивило, я уже ничему не удивлюсь после всего, что произошло сегодня.
Еще тогда, в библиотеке, у меня создалось впечатление, что почерк мне знаком. И теперь, рассматривая его в угасающем свете углей, я поняла, чей это почерк. Мурашки поползли по спине от страха перед охватившим меня чувством сверхъестественного. Мне было страшно читать письмо. В нем говорилось...
Но, пожалуй, я перепишу его целиком, чтобы оставить себе копию:
"Моя дорогая Харриет!
Если моим распоряжениям последуют, а я надеюсь, что так и будет, ты получишь это письмо через шесть месяцев после моей смерти. Времени пройдет достаточно, чтобы привести в исполнение задуманный мною план.
Возьми шкатулку, которую я тебе оставила по завещанию. Ты не часто ею будешь пользоваться, но сейчас возьми ее и выдвини верхний ящичек для ниток. Под ним тонкая деревянная перегородка, отделяющая верхний ящик от нижнего. Она не закреплена прочно, как может казаться на первый взгляд. Тайник открывается нажатием кнопки в виде наперстка, которая находится на середине задней стенки шкатулки. Когда нажмешь на наперсток, услышишь слабый щелчок и увидишь, как в центре перегородки выдвинется полоска, приподними ее, и вся перегородка поднимется на полдюйма. Выдвини ее. В узком пространстве под ней ты найдешь мое второе завещание. Оно полностью соответствует закону и датировано двумя неделями позже, чем первое. Это мое единственное, имеющее силу завещание, по которому я делаю тебя наследницей своего состояния.
- Предыдущая
- 28/37
- Следующая
