Призрак Белой Дамы - Майклз Барбара - Страница 14
- Предыдущая
- 14/59
- Следующая
— Но… — Двери захлопывались одна за другой, мне ничего не оставалось делать, кроме как вступить в тот узкий коридор, в который меня толкали. — Вам-то, зачем это надо, тетя? О да, я знаю, в обществе сочтут эту партию блестящей, она сделает честь нашей семье, но вам-то на это наплевать, так же как на меня…
Слова замерли у меня на устах, когда я увидела внезапный проблеск чувства в ее прищуренных глазах, поджатые толстые губы, и я вспомнила некоторые вещи, подслушанные мною из перешептываний других, более опытных девушек.
— Он посулил вам денег, — сказала я. — Это часто делается, я слышала… Сколько, тетя? За сколько вы продаете меня? Думаю, не очень много — я ведь вам не слишком дорога? Вы ненавидите меня. Не знаю за что…
Она ударила меня по лицу. Ее пухлая рука была тяжелее, чем она выглядела. Онемев скорее от неожиданности, чем от боли, я потрогала горящую губу и в упор посмотрела в черные глаза — тетя наклонилась ко мне.
— Ты так похожа на нее, — сказала она вкрадчиво, — на мою милую младшую сестренку с ее беспомощностью. Я заполучила знатного мужа, а она — мужчину, которого я хотела. Теперь ты скулишь точно так же, как она, когда человек, который слишком хорош для нее, сделал ей честь, прося руки… Я могла бы выдать тебя за Картера, он предлагал больше. Ты будешь делать, что тебе говорят, милая мисс, и помалкивать. Хватит с меня твоей болтовни и твоего кругленького личика. Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни и из моего дома.
Она бросилась вон из комнаты. В дверях она обернулась.
— Завтра мы будем обсуждать брачный контракт, — тихо и злобно выдавила она. — И чтобы никакого нытья не было. Если ты думаешь, что я груба с тобой, попробуй пожаловаться Биму и послушай, что он скажет!
На следующий день, когда мы выехали в контору мистера Бима, светило солнце, но эти слабые солнечные лучи не могли улучшить мое настроение. Я чувствовала себя совершенно разбитой, голова тупо болела, меня подташнивало. Я знала, что тете лучше не жаловаться, да, и уверена была, что мое болезненное состояние явилось результатом подавленного духа. В одном отношении я немного успокоилась — мне стало казаться, что выйти замуж за Клэра — меньшее из зол. Если бы только я не слышала этих наводящих ужас историй! Я могла бы не придавать значения диким рассказам Фернандо, но намеки Маргарет и тетины недомолвки, казалось, подтверждали их.
При такой головной боли мне было трудно размышлять, но я решила не сдаваться, не предприняв еще одной, последней попытки. Я не поверю тете на слово, я обращусь к мистеру Биму сама. Он грубоват и страшен, но не кажется злым. Возможно, он выслушает меня.
Когда мы подъехали к конторе, я поняла, что мой план невыполним по очень простой причине. Ни разу у меня не было возможности поговорить с мистером Бимом наедине или даже попросить его о таком разговоре. Ему ни разу не пришло в голову, что мне есть, что сказать при обсуждении брачного договора; плохо и то, что тетя будет настаивать на своем присутствии. У него были для меня другие планы.
— Его милость будет здесь через четверть часа, — сказал он, глядя на свои большие золотые часы. — Поезжайте, Джонатан, и привезите мисс Картрайт обратно к пяти. И, конечно, передайте мои лучшие пожелания вашей матушке.
Похоже, я должна была навестить бывшую возлюбленную мистера Бима. У меня не было возражений против этого плана, кроме того, что меня не спросили, хочу ли я этого. Я поняла, что этим способом они хотели удалить меня, пока они решат мое будущее.
— Мистер Бим, — в отчаянии произнесла я.
— Да, моя дорогая? — Он даже не взглянул на меня, его глаза были устремлены на стрелку часов, как будто он жалел о каждой потерянной секунде.
Я окинула взглядом комнату и почувствовала, как моя решимость улетучивается. За нами наблюдало очень много людей. Все клерки, даже те, кто притворялись пишущими, навострили уши; тетя, внимательно прищурившая глаза, и Джонатан, прямой, как палка, смотревший с открытым неодобрением на меня и все мои дела.
— Поезжайте, — повторил он. — Джонатан, почему вы стоите? Мистер Бим не дал мне даже возможности собраться с мыслями.
— Но это неприлично, — внезапно сказала тетя. — Моя племянница помолвлена…
— Ерунда, — возразил мистер Бим. — Это всего лишь поездка в приличный дом и обратно с вашим собственным кучером. Но, конечно, мадам, если вы считаете, что должны сопровождать их…
Проблеск надежды в его глазах не ускользнул от тети, она, как и я, подумала, что он придумал этот план в надежде, что она будет вынуждена сопровождать меня.
— Незачем, — сказала тетя с показной мягкостью и таким же недобрым, как у мистера Бима, блеском в глазах. — Как скажете, дорогой сэр.
Джонатан молча помог мне сесть в экипаж. Сказав кучеру, куда ехать, он сел напротив меня, и мне показалось, что он выглядит нездоровым. Я отметила этот факт, но он не взволновал меня. Я просто подумала, как непривлекательно он выглядит, с тенями под глубоко посаженными глазами и остро торчащим носом на похудевшем лице. Поездка была недолгой, и первую ее половину мы провели в молчании; видимо, он был не больше расположен к болтовне, чем я.
Улицы были в ужасном состоянии. Сугробы снега и замерзшая грязь таяли на солнце, и проклятия пешеходов, забрызганных колесами нашего экипажа, сопровождали нас, подобно хору.
Уборщики улиц вовсю работали метлами. Я увидела одного мальчишку-оборванца, отпрыгнувшего в сторону в тот момент, когда кучер подал лошадей вперед. Его босые черные ноги поскользнулись в грязи, и он неуклюже упал.
При виде его чумазого лица я расхохоталась.
— Это гадко со стороны Джеймса, — сказала я. — Думаю, он это сделал нарочно.
— Леди Расселл, конечно, поощряет такие развлечения, — ответил Джонатан, — и дает Джеймсу на чай, если ему удается покалечить кого-нибудь.
Его критический тон и слова относились не только к моей тете, в его серьезных глазах был укор и мне, и неясное чувство стыда заставило меня тем больше обидеться на его слова.
— Ваши слова бестактны, сэр, если вспомнить о моем увечье.
Джонатан казался озадаченным.
— Моя хромота, — выдавила я сквозь сжатые зубы.
— Ах, это. Я замечаю, что это беспокоит вас, только когда вам это удобно.
— Если бы я была бедна и находилась в услужении, меня бы называли «хромоножка Люси» и никто из слуг, даже конюхи, не ухаживали бы за мной.
Я высказывала такие сантименты у мисс Плам с большим успехом: все бросались успокаивать меня и опровергать мои слова.
Джонатан обернулся и взглянул на меня.
— Весьма вероятно, — сказал он холодно, окинув меня оценивающим взглядом, который был оскорбителен сам по себе. — Ваша эффектная, нежная красота расцветает только при свете солнца; без ухода и внимания, которых вы, конечно, были бы лишены, находясь на положении служанки в современной Англии, вы стали бы болезненной и плаксивой, преисполненной жалости к себе и…
У меня вырвался негодующий возглас. Джонатан замолк. Я наблюдала за ним краем глаза. Он улыбался, но глаза были грустными.
— Вы дразните меня, — сказала я. — Вы считаете это добротой или учтивостью?
Он пристально поглядел на меня.
— Нет, — сказал он сердито. — Я высказался зло и несправедливо. Вы не знаете… не можете знать… Доброта так редка, и мне ее недостает…
— Только к таким людям, как я, — сказала я. — Вашу доброту вы тратите на судомоек и воришек, а на честных, уважающих закон людей ее у вас не хватает.
— Честность не добродетель, когда у вас есть все, в чем вы нуждаетесь и чего хотите! — прервал он меня, сверкнув своими темными глазами. — Неужели мать, которая крадет кусок хлеба для своего голодного ребенка, менее добродетельна, чем изнеженная дама, тратящая сотни фунтов в год на оранжерейные цветы?
Спор становился все более горячим, и я его проигрывала, поэтому я обрадовалась, когда мы приехали. Я увидела хорошенький маленький домик около реки, сверкающий свежей краской и чистыми стеклами. Я начала хорошо относиться к хозяйке еще до того, как мы вошли в дом, и первый взгляд на нее рассеял последние следы предубеждения, которое я почувствовала, слушая благоговейные отзывы о ней мистера Бима.
- Предыдущая
- 14/59
- Следующая
