Черное солнце - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 5
- Предыдущая
- 5/78
- Следующая
– Все-таки пришел. Что привело тебя ко мне?
– Мне нужен совет. Помощь. – Франц запнулся и неуверенно посмотрел на священника. – Ты поможешь мне?
– Двери святилища открыты всегда. И для всех, – добавил Римус. – Даже для мастера рун.
– Это ничего, что я с оружием?
– Ничего страшного. Во всяком случае, если ты не собрался пускать его в ход. Франц, ты очень бледен. Я слышал, ты сильно пострадал от лап чудовища? – В голосе священника послышались сочувствующие нотки.
– Жаль, что оборотень не убил меня, – неожиданно вырвалось у мастера.
Священник пристально посмотрел на него.
– Давай присядем. Я чувствую, что наш разговор будет долгим.
Он показал на закуток, в котором стояла широкая добротная скамья с резной спинкой. От долгого употребления сиденье скамьи было отполировано до блеска. Священник одернул завернувшуюся полу черной рясы и сел. Франц последовал его примеру.
Снова воцарилось молчание. Мастер смотрел в сторону, не знал с чего начать разговор. Римус решил помочь ему:
– В стенах храма ты можешь говорить свободно. Кроме нас здесь нет никого, а мои уста надежно связывает клятва.
– Это не так-то просто… Ты понимаешь. Я не хотел сюда идти, но все равно почему-то пришел. Даже странно.
– Боялся, что прогоню?
– Да.
– С какой стати?
– Из-за теней прошлого. – Франц криво улыбнулся. – То, что случилось… – Он тяжело вздохнул и обхватил голову руками.
– Ну, говори же.
– Я не могу жить без Раэн, – сказал мастер. – Ее голос, глаза… Ее образ преследует меня повсюду. Это изводит меня.
– Ты не можешь примириться с ее смертью?
– Да, в этом все дело. Я не верю, что она мертва. Даже когда прихожу на могилу.
– Горе, подобное твоему, постигает многих людей, – покачал головой Римус. – Человеческий век короток – это неизбежно, и лучше всего с этим смириться. Если она умерла, значит, так было угодно Богу. Что мы можем поделать против его воли? Все ныне живущие умрут.
– Это жестоко. Бесчеловечно…
– Ты помнишь о Раэн. Это уже многого стоит. Отведи для нее место в своем сердце и просто живи дальше, не оглядываясь назад.
– Жить? Как можно?
– Ты же не собираешься… – встревоженно сказал священник.
– Собирался. Прошлой ночью я хотел покончить с собой. – Голос Франца дрогнул. – Но не решился. Не смог выпить яд.
– Все настолько серьезно? – опечалился Римус. – Я не знал, что ты так сильно любил ее.
– Ах, если бы я только мог сейчас сказать ей об этом… Мне кажется, я слишком мало говорил ей, как сильно ее люблю.
– Тебе повезло. Ты все-таки говорил… – Священник, нервничая, принялся теребить пояс рясы. – Это уже счастье.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если ты считаешь себя единственным человеком, который страдает, потеряв Раэн, то ты ошибаешься. – Римус по привычке сложил ладони в молитвенном жесте и коснулся пальцами губ.
– Неужели… Я и не догадывался… – Франц по-новому посмотрел на священника. – Ты хорошо скрывал свои чувства.
– А что я должен был делать? – Римус покачал головой. – Священник навечно обручен со своей верой. Она его единственная жена. Но я не могу больше молчать. Это разъедает меня изнутри, словно язва. Да, признаюсь, я полюбил Раэн с первого взгляда. Это случилось еще до того, как ты появился в Таурине.
Он спрятал руки в рукава и ссутулился.
– Мало того, что ты отобрал у меня призрачную надежду на счастье, на то, что когда-нибудь Раэн посмотрит в мою сторону, так в довершение ко всему ты был еще и мастер рун! Какая насмешка!
– Теперь я тебе не соперник, – грустно сказал Франц.
– Именно поэтому я решил признать правду. Если бы я не был уверен, что ты действительно любишь ее или ты был хоть немного повинен в ее смерти, я не знаю, что бы сделал. – Он судорожно вздохнул. – Да простит меня Создатель.
– Странная получается исповедь.
– Ты прав, – согласился Римус. – Это оттого, что никто не задумывается над одной простой вещью. Приходит пора, когда священнику тоже необходимо облегчить душу. Ведь он такой же человек, как и остальные.
– Но с тобой всегда будет Бог, а у меня нет ничего.
– Почему бы тебе не оставить руны? В святилище найдется место и для тебя.
– Нет, это не по мне, – покачал головой Франц. – И рад бы, да не могу. Там, где остальные находят спасение, я нахожу только скуку. Если выход и есть, то не здесь. – Он откинулся на спинку и принялся изучать расписной потолок храма. Через минуту мастер добавил: – Должно быть, тебе было тяжело видеть нас вместе.
– Сердце кровью обливалось, – согласился Римус. – Я понимал, что это глупо, и пытался вытравить запретную любовь к Раэн. Мое тело неоднократно пробовало плеть, но все бесполезно. – Он покачал головой. – Это было сильнее меня. Я бросил противиться чувствам и просто пожелал ей счастья. Мне стало наградой уже то, что она приходила ко мне на исповедь. Я мог выслушать ее, помочь.
– Раэн тебе исповедовалась?
– Конечно, как и многие другие. Я же единственный священник в городе. Иначе откуда бы я узнал о ее любви к тебе?
– А что она еще обо мне говорила? – Франц напряженно ждал ответа.
– Не могу рассказать.
– Понимаю. А я вот никогда не был у тебя на исповеди. – Он сжал губы в тонкую линию и метнул быстрый взгляд в сторону священника. – Римус, прости меня.
– Прощаю. За что?
– За те гадости, что я наговорил тебе тогда на площади. Обозвал ослом и пустил вслед руну заикания. Это было глупо.
– А ты прости, что я проклял тебя. Это было не менее глупо.
– Но ведь на следующий день ты снял проклятие.
– Все равно я не должен был этого делать. Это недостойно священнослужителя.
– Мы вели себя словно кретины.
– Да, два великовозрастных идиота. – Римус улыбнулся, дабы скрыть неловкость. – Но теперь мы повзрослели. Знаешь, мне кажется, что ты не нуждался в исповеди в силу своего призвания. Ведь это правда, что мастера не могут лгать?
– Да, не могут. Иначе руны – истинные имена предметов и явлений – перестанут нам подчиняться. Я или говорю правду, или молчу. Конечно, речь идет только об осознанной правде.
– Это очень хорошо. Я не люблю, когда лгут.
Священник протянул ему руку, и Франц пожал его ладонь в знак примирения. После этого они оба вздохнули свободнее.
– Не ищи больше смерти. Этим ты погубишь свою душу. Да и Раэн бы этого не одобрила.
– Это прозвучит дико, но мне кажется, что именно Раэн не дала мне выпить яд. Словно кто-то остановил мою руку.
– Возможно, так оно и было. Ты ведь думал о ней в тот момент, не так ли?
– Конечно.
– В мире много непонятного, и часть загадок вселенной навсегда останется неразгаданной. После физической смерти дух некоторое время может охранять тех, кто был им дорог при жизни.
– Знаешь, твои слова навели меня на определенные мысли. – Франц задумчиво потер переносицу. – Я не понимал, как мне удалось справиться с оборотнем. Руна замедления, которой я воспользовался, не должна была стать причиной остановки сердца зверя. У меня не было сил для этого. В самом деле, это что-то невероятное. Неужели дух Раэн где-то рядом и он помог мне в трудную минуту?
– Кто знает…
– Римус, расскажи мне все, что тебе известно об этом.
– О чем конкретно?
– О рае, аде, чистилище. Или как там это называется? Что происходит с душами после смерти? Я не слишком силен в этом вопросе.
– Но… разве мастера не считают, что человек умирает сразу и навсегда? – озадаченно спросил священник.
– Лично я об этом никогда не задумывался. Потусторонняя жизнь меня никак не касалась. Мне вполне хватало повседневной реальности.
– Вот уж не предполагал, что буду рассуждать с тобой о подобных вещах. Ну что же, слушай. – Римус прокашлялся. – Считается, что душа всякого хорошего человека после кончины отправляется в рай – замечательное место, где она может слиться с Богом, не теряя своей индивидуальности. Чистилище – это место, куда попадает душа человека не то чтобы плохого, но еще не готового для встречи с Богом. Через некоторое время она очищается от груза земной жизни и становится достойной рая. И наконец, в ад, на вечные муки, попадают те, чья земная жизнь была наполнена страданиями остальных. Это убийцы, грабители, насильники и так далее… Люди, которые не раскаялись в причиненном зле. Их душа настолько черна, что им нет места в раю, и они вынуждены оставаться вдали от Бога. В этом и заключено наивысшее наказание.
- Предыдущая
- 5/78
- Следующая
