Черное солнце - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 16
- Предыдущая
- 16/78
- Следующая
Жизнь – скучная серая бессмыслица, когда у тебя нет цели, к которой нужно стремиться. Целей много – это бесспорный факт, у всякого человека своя собственная, но если ее нет, то твое плавание по бурному морю под названием «жизнь» сразу прекращается. Какое-то время ты еще движешься по инерции, но потом оглядываешься и понимаешь, что по пояс увяз в болоте. Тебя засасывает дурно пахнущая жижа. Сколько некогда отважных борцов погибло в этой трясине? Миллионы людей, потерявших веру в себя, ставших равнодушными даже к собственным страданиям и боли.
Францу привиделось, что он плывет вниз по течению в огромном челне. Лежит на самом дне и наблюдает за тем, как огненные волны изредка перехлестывают через борт лодки. Угольки с шипением падают на доски и тут же гаснут. Ему жарко. На руку падают искры и нестерпимо жгут кожу.
Мужчина открыл глаза и в ту же секунду почувствовал, как его волокут по земле. Он дернулся, отталкивая чьи-то руки, и поднялся.
– Сам очнулся! – крикнул торговец. – Наконец-то! Уноси ноги, пока живой!
– А что случилось?
– Не видишь, что ли?! Горим!
Действительно, задняя стена палатки уже пылала. Огонь перекинулся на заготовленные для очага дрова и ящики. Франц подхватил свои вещи и выбежал на улицу. Там он увидел еще двух торговцев, таких пьяных, что они, будучи в невменяемом состоянии, медленно ползали по грязи.
Через десять минут пылал уже весь лагерь. Мастер рун никак не мог взять в толк, отчего мокрая ткань палаток так легко поддалась огню? Пожар продолжался около часа, пока не выгорело все до последней веревки и деревянной опоры. Алое зарево поблекло с наступлением рассвета.
– Это конец, – убитым голосом сказал торговец мазями. – Нам больше никогда не подняться. А все из-за этой скотины! – Он пнул одного из пьяных.
– В каком смысле? Это он причина?
– Все просто как белый день. Дик допился до того, что у него началась белая горячка. Уж не знаю, что ему привиделось, но этот мерзавец облил горючим для ламп все палатки и поджег. Что нам теперь делать? Дела и так шли не слишком весело, а теперь мы остались без крыши над головой и имущества.
– Но вы же спасли товар?
– Частично. – Он махнул рукой. – Моя основная ценность – передвижная лаборатория, доставшаяся мне от отца, осталась внутри. Я слышал, как лопались мои колбы. Знаете, их делают из очень тонкого стекла, поэтому они не переносят высоких температур.
– Да, я встречал такие, – кивнул Франц.
– Самое обидное, что у Дика ни монетки нет за душой, и он не сможет компенсировать наши убытки, даже если мы продадим его в рабство. Какой с него толк? Ну, зараза, вот протрезвеешь, я тебя точно в рудники спишу за долги! – И он отвесил виновнику еще один увесистый пинок.
– Сочувствую, – сказал Франц.
– Ах, что за жизнь! Лучше бы мне сгореть, чем все начинать сначала.
– Не печальтесь. Есть вещи похуже, чем потеря товара.
– Хорошо вам говорить… Вы же не торговец, – горестно покачал головой усатый.
– Тут вы правы. Но обошлось без жертв, а значит, есть чему радоваться.
– Вы так крепко спали, что мы никак не могли вас добудиться.
– Неудивительно. Я всегда крепко сплю. Последние три дня выдались очень напряженными.
Мастер закинул мешок за спину. Было достаточно светло, чтобы продолжать путь.
– Могу я попросить вас об услуге? – остановил его погорелец.
– О чем речь?
– Вы же направляетесь в Аурок? Когда будете в городе, найдите градоправителя и расскажите ему, что произошло. Только не говорите, что это дело рук Дика. Пускай причиной пожара будет лучше молния, хорошо?
– Надеетесь, что городское управление компенсирует половину стоимости сгоревшего имущества? Это маловероятно.
– Таков закон, нравится это градоправителю или нет. Это земли Аурока, вот пусть он за нас и отвечает.
– Но ведь причина была не в молнии.
– И что? – удивился торговец. – Немного лжи еще никому не вредило. Для пользы дела.
– Как сказать… – протянул Франц. – Я не могу врать.
– Это еще почему?
Вместо ответа Франц начертил знак болотного тумана, и маленькое серое облачко поползло над землей в сторону леса, пока его не рассеял ветер.
– Хм, впервые вижу такого оборванного мастера рун… – пробормотал торговец, смерив его недоверчивым взглядом. – Да какая разница… так даже лучше. Все, что я хочу, это иметь свой кусок хлеба, вы это понимаете?
– Вполне.
– Тогда передайте градоправителю эту записку. – Он вынул из внутреннего кармана куртки бумагу и написал на ней несколько строк. – Ничего говорить не надо. Просто передайте ее.
Францу было жаль торговца, поэтому он взял листок и, не читая, спрятал его в карман.
– Очень вас прошу, не забудьте. Для меня это важно.
Мастер кивнул и пошел прочь, оставив за спиной дымящуюся груду того, что еще вчера было лагерем. Мужчина чувствовал истончившейся подошвой каждый камешек и мечтал о новых сапогах. Ему вообще не мешало обновить гардероб.
Продавец мазей явно лукавил: он сумел спасти из огня большую часть имущества. Несомненно, чиновнику, когда он прибудет из Аурока, будут переданы завышенные цифры. Убытки велики, но все же не настолько, чтобы сводить счеты с жизнью. Франц был уверен, что основной капитал торговцев был надежно припрятан где-нибудь в лесу неподалеку. Земля – самый лучший тайник. Ему не страшны ни пожары, ни наводнения. Он боится только слабой памяти, когда хозяин клада сам забывает о его месторасположении.
На горизонте показалось нечто серое. Дорога привела Франца к серому камню высотой в два человеческих роста. Это был указатель, поставленный сюда великанами двести лет назад. Во время войны людям удалось взять в плен несколько десятков великанов, и они были задействованы на тяжелых работах, где требовалась большая физическая сила – возведение мостов, постройка замков, рытье каналов. Страх перед ними был так велик, что к одному великану в качестве охраны обязательно были приставлены два мага. Потом они исчезли – умерли от болезней, плохого питания или были убиты по приказу императора, неизвестно.
На гладкой лицевой стороне камня было выбито: «Аурок – налево, владения герцога Вессвильского – прямо, спуск в долину – направо». Какой-то шутник дописал ниже белой краской: «К Богу – вверх, к демонам – выбирай любое направление, не ошибешься».
– Вот так-то… Совершенно неожиданно у тебя появилось поручение. Теперь тебе есть зачем идти в Аурок, – сам себе сказал Франц. – Кто бы мог подумать…
Постепенно тучи разошлись, и погода улучшилась. Немного потеплело. Серые воробьи, недовольно чирикая, стайками взлетали с земли при его приближении, спеша укрыться в ближайших кустах. Из Аурока во владения герцога частенько отправлялись подводы с зерном. Но стоило подвернуться рытвине или кочке, как зерно рассыпалось, отчего здешние воробьи становились жирными, словно куропатки.
Город, живописно расположившийся в излучине реки, показался задолго до того, как Франц приблизился к его воротам. За рекой сразу начинались горы – неисчерпаемая сокровищница драгоценных камней и золота, где смельчаки могли попытать счастья и разбогатеть буквально за пару месяцев. Но сейчас не было желающих исследовать таинственные пещеры и предательские провалы. В это время года перевалы уже были скрыты под снегом.
Мужчина остановился, чтобы полюбоваться открывшимся видом. Солнечные лучи освещали город, построенный из светлого камня, над которым развевались бело-голубые флаги. Парадные щиты стражей, стоявших у входа, были начищены до блеска и сверкали так сильно, что слепили глаза. Стражи – это исполинские фигуры воинов в доспехах, призванные охранять город от неприятеля. Существует легенда, что в случае опасности эти каменные воины оживут и придут на помощь защитникам. Их оружие, в отличие от самих стражей, было не каменным, а медным и регулярно натиралось песком специальной бригадой рабочих.
Аурок был более древним поселением, чем Таурин, и его жители весьма гордились этим фактом. Они действительно любили свой город, всячески старались украсить его, настороженно относились к любым новшествам, отчего Аурок, казалось, всегда живет прошлым. Здесь носили костюмы, которые в стране уже никто не носил, отмечали именины умершего пятьдесят лет назад императора и восхищались предметами старины. У них даже язык был особенный, на который горожане переходили, когда рядом не было посторонних. Чужаков здесь не то чтобы не любили, но относились к ним с опаской. Нужно было прожить в Ауроке лет двадцать, чтобы соседи перестали оглядываться вслед и шептаться за твоей спиной.
- Предыдущая
- 16/78
- Следующая
