Верная Рука - Май Карл Фридрих - Страница 22
- Предыдущая
- 22/307
- Следующая
— Нет. Он не пойдет по их следам. Но он не дал бы такого обещания, если бы не знал другой дороги.
— Но ее не существует!
— Так думает мой старший брат; я же думаю иначе, хотя также не видел ее. Вспомни, что говорят об Олд Шеттерхэнде: ему известно все, что он хочет знать. Или ему и вправду помогают злые духи? Я уверен: существование нашего лагеря у Саскуан-куи для него не тайна.
— Невозможно! Кто мог бы рассказать ему об этом? Но даже если бы он каким-то образом узнал о нашем лагере — разве это достаточная причина, чтобы он стремился сюда попасть?
— Он хочет освободить пленника.
— Разве они знакомы?
— Не знаю.
— Неужели они столь близкие друзья, что Олд Шеттерхэнд готов ради него рисковать собственной жизнью?
— Он готов идти на выручку любому бледнолицему.
— Даже имея при себе лишь одиннадцать человек против ста пятидесяти воинов?
— Олд Шеттерхэнд никогда не считает своих врагов. Да и зачем ему это? У него волшебное ружье, стреляющее без остановки. И все же он часто уклоняется от боя — не из страха, а потому, что не любит проливать кровь. Но тогда он идет на хитрость, а это еще опаснее, чем пули его волшебного ружья. Он скоро появится здесь — не затем, чтобы сражаться с нами, а чтобы с помощью какой-нибудь уловки выкрасть нашего пленника.
Старик задумался; уверенность вождя смутила его. Наконец он покачал головой и произнес:
— Слова доблестного Вупа-Умуги не изменили моих мыслей. Но когда вырыт топор войны, надо предвидеть любой поворот дела, как хороший, так и плохой, и как следует обдумать каждый из них. Я говорю, что Олд Шеттерхэнд не придет, ты же утверждаешь, что он придет обязательно. Так согласимся с твоим мнением и примем меры предосторожности. Если они окажутся излишними — тем лучше.
— Тем лучше? Неужто мой старший брат боится этой собаки? Я страстно желаю его прихода и надеюсь на него. Мы схватим Олд Шеттерхэнда и поставим у столба пыток, где он и умрет вместе с Олд Уобблом.
— Можешь ли ты схватить ветер, даже если пальцы твоей руки чувствуют его дуновение?
— Олд Шеттерхэнд — не ветер. Или ты забыл, что он уже не раз бывал в плену у команчей?
— Твои слова справедливы, но разве он всякий раз не ускользал от нас, подобно бесплотному духу?
— От меня он не ускользнет!
— Так будь наготове, когда он появится, и не упусти его.
— О, мне даже известно время его прихода.
— Когда же ты его ждешь?
— Завтра. Наши воины ускакали от него ночью, а сам он, конечно, выступил на рассвете. Значит, они опередили его на несколько часов. Сегодня вечером они приехали в лагерь, следовательно, он доберется сюда к завтрашнему утру.
— Прямо сюда?
— Нет, я позабочусь о том, чтобы перехватить его еще на Рио-Пекос.
— Ты знаешь место, где он будет переправляться через реку?
— Да. Там есть только один брод, и он наверняка известен Олд Шеттерхэнду. А если неизвестен, он все равно быстро его найдет.
— Олд Шеттерхэнду не нужны броды — он непревзойденный пловец.
— Я подумал и об этом. Наши воины займут участок берега по обе стороны от брода. Он не уйдет. Будь здесь Нале Масиуф со своими людьми, цепь получилась бы длиннее, но они вернутся только через три дня.
В этот момент кто-то произнес:
— Еда готова!
Все поспешили к кострам, у которых жарилось мясо. Вождь поднялся неторопливо, сообразно с достоинством человека, облеченного властью, и направился к огню, где ему предстояло выбрать лучший кусок жаркого. Ну а для меня как раз наступило время уйти, не прощаясь. На всякий случай я быстро окинул взглядом весь лагерь — и убедился, что никто из индейцев даже не смотрит в сторону берега. Тогда я покинул мое тинистое ложе, скользнул в глубокую воду и поплыл, не особенно заботясь о маскировке. Через несколько минут я выбрался на сушу в том самом месте, где полтора часа назад покинул ее.
Натянув одежду, я пошел разыскивать Олд Уоббла. Двигался я очень тихо, и старик заметил меня, только когда я коснулся его плеча. Он вздрогнул и вскочил.
— Черт подери! Это вы, сэр, или какой-нибудь краснокожий?
Пришлось сказать, что это именно я.
— Ну и ну! А я уж собрался всадить в вас нож! Думал, тут один из команчей.
— Будь это так, мистер Каттер, вам не пришлось бы воспользоваться ножом.
— Почему?
— Просто потому, что вражеский нож уже торчал бы у вас в спине.
— Ха!
— Поверьте! Ваш слух в порядке, как вы считаете?
— Уши у меня первый сорт, патентованные, this is clear!
— В таком случае жаль отличного патента, ибо они вам не пригодились! Судите сами: лежали вы тихо, вокруг — ни шороха, ни ветерка, и все-таки я подхожу к вам вплотную, оставшись незамеченным. А если бы то был не я, а команч?
— Тогда я непременно услышал бы его, — заявил Уоббл. — Невозможно, чтобы на свете жил еще один человек, способный передвигаться так же бесшумно. Но скажите мне, сэр, удачной ли оказалась ваша вылазка?
— Я доволен ее результатами.
— Я тоже, — гордо заметил Олд Уоббл.
— Что вам удалось выяснить?
— Вроде бы и немного, но нечто очень важное. Например, что Олд Шурхэнда стерегут только двое индейцев.
— Где же они его стерегут?
— Ах, так вам хочется это знать?
— Разумеется!
— То-то же. Не будь меня, кто бы вам это открыл?
— Ну, вообще-то я знаю это не хуже вас.
— Да? Так где он?
— На острове.
— Вы и раньше так думали, но это только предположения.
— Не предположения, а факт. Я ведь сейчас подслушивал разговоры вождя Вупа-Умуги.
— И он болтал об этом?
— Да.
— Экий осел! А я-то надеялся порадовать вас, подтвердить, что вы были правы.
— Не огорчайтесь из-за таких пустяков, сэр! Что у вас еще?
— Ничего, — уныло сказал Олд Уоббл. — Думал я принести вам важные вести, а вы, оказывается, уже сами все выяснили. Значит, грош цена моим успехам. Проклятье! Мне, может, удалось бы узнать и побольше, но тут вернулись вчерашние команчи, и все перебрались от моего костра к вашему. Ну а у вас, я думаю, улов побогаче?
— Да, но об этом позже. Здесь неподходящее место для беседы. Нам следует возвращаться, не теряя времени. Пойдем той же дорогой, какой пришли.
— Значит, опять ползти через эту чащобу! Вот что зовется «дорогой» у Олд Шеттерхэнда…
Обратный путь мы проделали с теми же предосторожностями, что и раньше, и, никем не увиденные и не услышанные, покинули окрестности индейского лагеря. Ночь была уже глубокая, и звезды светили ярко, что облегчало путь.
— Похоже, вы направляетесь прямо к нашей стоянке? — осведомился Уоббл, когда мы выбрались из зарослей.
— Конечно. А куда же еще?
— Хм! Сейчас вы будете смеяться, но я-то поначалу думал, что мы сразу провернем все дело и вернемся уже с мистером Шурхэндом.
— Это смелый замысел, мистер Каттер.
— При других обстоятельствах он был бы вполне осуществим. Скажем, если бы Шурхэнд находился не на острове, а на берегу озера, все было бы просто. Раз-два — и готово.
— Не понимаю.
— Хорошо, могу выразиться яснее. Мы подкрадываемся; перерезаем веревки; убегаем втроем; индейцы ничего не заметили; мы пробираемся к нашему отряду; вскакиваем на лошадей — и мчимся прочь!
— Действительно, звучит очень просто. А вам доводилось когда-нибудь совершать все это не на словах, а на деле?
— Мне-то нет, но говорят, что вам подобные номера удавались, и не единожды.
— Это еще не означает, что их можно повторять с прежним успехом. Всегда надо действовать, сообразуясь с обстановкой, а она всякий раз меняется.
— Жаль! Скажу вам откровенно: перед нашими спутниками — а ведь ни одного из них, согласитесь, не назовешь настоящим бойцом — мне хотелось бы появиться уже с готовой победой.
— Иными словами, вам хотелось бы погреться в лучах славы и пустить нашим друзьям пыль в глаза…
— Называйте это как хотите. Но ведь оно и впрямь почетно: спасти несчастного от пыток и смерти, освободив его — вдвоем! — из рук целой оравы команчей.
- Предыдущая
- 22/307
- Следующая
