Я пойду одна - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 13

«Я помню рассказы о том времени, когда Эдди Фишер, позже женившийся на Элизабет Тейлор, прислал из Италии телеграмму, подписанную «Принцесса и ее любимый раб», – думал Тед. – Мелисса ждет от меня какой-нибудь дряни в этом же роде. Она еще некоторое время будет себя обманывать, думая, что влюблена в меня.

Но мне нужна не только она, но и ее солидные чеки, которые я получаю каждый месяц. Если бы только я не купил то здание, когда кончился срок аренды… Это истощило меня досуха. Мое общество надоест Мелиссе довольно скоро, – рассуждал он, залпом проглатывая джин с мартини, вместо того чтобы пить его маленькими глотками. – Фокус, который необходимо проделать, состоит в том, чтобы не отпустить Мелиссу в другое агентство. Она должна остаться при мне и не увести с собой своих приятелей».

– Повторить, мистер Карпентер? – спросил официант, проходя мимо.

– Почему бы и нет? – сердито бросил Тед.

К полуночи Мелисса решила, что пора отправляться в клуб. Если они осядут там, то это часа на четыре, не меньше. Карпентер понимал, что пора удирать. Способ для этого был только один.

– Мелисса, я что-то отвратительно себя чувствую, – сказал он негромко, но так, чтобы его можно было расслышать сквозь общий шум. – Что-то мне кажется, что я подхватил то ли грипп, то ли еще какую-то мерзость. Боюсь, как бы и ты не заразилась. У тебя очень плотный график выступлений. Ты не можешь позволить себе болеть.

Скрестив в кармане пальцы на удачу, Тед наблюдал за тем, как Мелисса бросила на него оценивающий взгляд. Ему всегда казалось странным то, что по-настоящему красивое лицо звезды вдруг становилось каким-то кривым, теряло всю свою прелесть, стоило ей расстроиться или рассердиться. Ее глубокие, как океан, темно-синие глаза прищурились, она быстро свернула длинные светлые волосы в толстый жгут и перекинула их через плечо вперед.

«Ей всего двадцать шесть лет, но она самая эгоистичная особа из всех, с кем только мне приходилось иметь дело, – подумал Тед. – Как бы мне хотелось послать ее ко всем чертям…»

– Но ты ведь не собираешься встречаться со своей бывшей, нет? – требовательно спросила Мелисса.

– Ох… Да моя бывшая – вообще последняя из женщин, кого мне захотелось бы видеть прямо сейчас. Пора бы уже знать, что я схожу с ума по тебе.

Тед даже рискнул добавить легкую нотку раздражения в голос и в выражение лица. Карпентер время от времени позволял себе это, зная, что таким образом как бы сообщает Мелиссе самое главное. Мол, было бы безумием воображать, что он может хотя бы посмотреть на другую женщину.

Мелисса пожала плечами, повернулась к старым знакомцам и со смехом сказала:

– Тедди предпочитает сбежать. Кто хочет со мной – вперед!

Все встали.

– Ты на машине? – спросил Тед.

– Нет. Я пешком сюда пришла. Черт побери, конечно же, я на машине! – Она игриво похлопала его по щеке, и это был жест, рассчитанный исключительно на зрителя.

Тед махнул рукой официанту, прося подать счет, как обычно, и вся компания вывалилась из кафе. Мелисса, держа его за руку, приостановилась у выхода и улыбнулась фотографам. Тед проводил ее к лимузину, обнял и крепко, нежно поцеловал.

«Немножко дополнительных сплетен не повредит, – подумал он. – Мелисса будет только рада».

Ее бывшие оркестранты забрались в лимузин вместе с ней. Когда к входу подогнали машину Теда, один репортер шагнул вперед, что-то держа в руке, и полюбопытствовал:

– Мистер Карпентер, вы видели те фотографии, которые сделал турист-англичанин в момент похищения вашего сына?

– Да, видел.

– Не скажете ли что-нибудь по этому поводу? – Репортер протянул Теду несколько увеличенных снимков.

Тот уставился на фотографии, потом взял их, шагнул к ярко освещенному окну, чтобы рассмотреть получше, и сказал:

– Повторяю, я уверен в том, что эти фотографии окажутся грубой фальшивкой.

– Но разве это не ваша бывшая жена Зан Морланд вынимает ребенка из коляски? – настойчиво спросил репортер.

Тед очень остро ощущал объективы, направленные на него. Он покачал головой. Ларри Пост стоял у его автомобиля, держа дверцу открытой. Карпентер быстро подошел к машине и сел в нее.

Когда он добрался до дома, он был слишком потрясен, чтобы хоть что-то чувствовать, просто разделся и принял снотворное. Его ночь была полна мучительных кошмаров. Тед проснулся с головной болью и тошнотой, как будто грипп, выдуманный накануне, превратился в реальность.

«Может, во всем был виноват тот проклятый джин с мартини?» – спрашивал он себя.

В девять часов следующего утра Тед позвонил в свой офис, чтобы поговорить с Ритой. Не дав ей выразить свое потрясение из-за фотографий, он велел секретарше связаться с детективом Коллинзом, ведшим следствие по делу об исчезновении Мэтью, и договориться о встрече с ним на завтра.

– Я намерен остаться дома по крайней мере до полудня, – сообщил он Рите. – У меня, похоже, что-то вроде лихорадки, но, думаю, это скоро пройдет. Мне нужно просмотреть те фотографии, которые Мелисса сделала для журнала «Селеб», прежде чем отправить их в печать. Всем, кто будет звонить из средств массовой информации, отвечай, что я не стану делать никаких заявлений до тех пор, пока полиция не проверит подлинность тех снимков.

В три часа, белый как бумага, Тед наконец явился в свой офис.

Рита, ничего не спрашивая, приготовила ему чай и уверенно заявила:

– Тебе было бы лучше остаться дома. Обещаю, что никому не скажу об этом ни слова, но тебе следует держать это в уме. Зан обожала Мэтью. Она никогда не причинила бы ему ни малейшего вреда.

– Отметим, что ты произнесла слово «обожала». В учебнике грамматики это называется прошедшим временем. Так, а теперь скажи-ка, где снимки Мелиссы для «Селеба»?

– Они великолепны, – заверила Теда Рита, кладя на стол конверт.

Тед разложил перед собой фотографии, внимательно всмотрелся в них и проговорил:

– Для тебя они великолепны. Для меня тоже. Но могу с уверенностью тебе сказать, что Мелисса придет от них в ужас. Смотри, у нее тени под глазами, а губы кажутся слишком тонкими. Не забывай, именно я убедил ее в том, что она должна сфотографироваться для их обложки. Господи, да что же это такое? Все идет хуже и хуже!

Рита с сочувствием посмотрела на человека, который вот уже пятнадцать лет был ее боссом. Теду Карпентеру было сейчас тридцать восемь, но выглядел он намного моложе своих лет. У него были густые волосы, карие глаза, твердый рот и худощавое тело. Рита всегда была уверена в том, что он выглядит куда лучше и обладает более мощной харизмой, чем многие его клиенты. Но прямо сейчас вид у Эдварда был такой, словно кто-то напал на него с мачете в руках.

«Подумать только, что я все эти два года тратила на Зан свою жалость! – рассуждала Рита. – Если она сделала что-нибудь с этим милым малышом, то я от всей души сама пристрелила бы ее!»

Зан моргнула, открыла глаза и снова зажмурилась.

«Что случилось?» – спросила она себя.

Морланд пыталась понять, почему она сидит в кресле. Ей было очень холодно, хотя она закуталась в купальный халат, у нее болело все тело…

Руки Зан онемели. Она потерла ладони друг о друга, пытаясь ощутить собственные пальцы. Ноги не желали шевелиться. Женщина осторожно приподняла их, почти не осознавая собственного движения.

Она снова открыла глаза. Прямо перед ней стояла фотография Мэтью. Лампа рядом со снимком была включена, несмотря на то что между не полностью задернутыми занавесками сочился тусклый, туманный свет.

Зан прашивала себя, почему не легла в постель вчера вечером, старалась не обращать внимания на тупую пульсацию в голове, а потом вспомнила.

«Они думают, что это я забрала Мэтью из коляски. Но это невозможно. Это безумие. Зачем я стала бы так поступать, что сделала бы с малышом?»

– Что я могла бы с тобой сделать? – вслух простонала мать, глядя на фотографию Мэтью. – Неужели кто-то всерьез может поверить, что я способна причинить тебе вред, дитя мое? – Зан вскочила, в несколько шагов пересекла комнату, схватила фотографию сына и прижала ее к груди. – Да как они могли такое подумать? – Теперь она говорила шепотом. – Разве на тех снимках могу быть я? В то время я была у Нины Элдрич, весь день провела в ее новом доме и, конечно же, могу это доказать. Я знаю, что не забирала Мэтью из коляски, – продолжила Морланд громче, пытаясь утихомирить дрожь в голосе. – Это я тоже могу доказать, но не должна позволить, чтобы со мной снова случилось то же, что вчера вечером. Нельзя допускать появления провалов в памяти, как после смерти мамы с папой. Но если существует фотография какой-то женщины, уносящей Мэтью, это должно стать первым реальным следом в его поисках. Я должна думать именно так. Я не могу позволить себе отступить, сдаться. Прошу тебя, Боже, не дай мне снова утонуть в эмоциях! Позволь надеяться, что на тех снимках найдутся какие-то подсказки, ключи, которые помогут найти Мэтью!