Нефтяной принц - Май Карл Фридрих - Страница 18

• Предыдущая
• 18/95
• Следующая

— Ты сделал ошибку, Сэм, — заметил Уилл Паркер.

— Ошибку? Какую? — спросил малыш.

— Зачем ему оставаться с нами до завтрашнего утра? Может, уберем его немедленно?

— И это ты называешь ошибкой! Уилл Паркер, гринхорн до мозга костей, осмеливается учить самого Сэма Хокенса! Разве ты не понимаешь, старый енот, что я не могу выгнать его сегодня?

— Не понимаю.

— О, благородный Уилл, как же плохи твои дела! Вестменом тебе никогда не быть. Такой непонятливый ученик — позор на мой скальп! Ты должен благодарить меня и Дика Стоуна. Без нас ты давно бы уже сыграл в ящик! Ты хоть предполагаешь, что сделает этот так называемый скаут, если я выгоню его сегодня? Он немедленно отправится к искателям и откроет им все наши планы. Но твоего скудного умишка не хватает для обозрения столь грандиозных мыслей.

— Угу, — совершенно серьезно согласился Паркер. — Ты и в самом деле прав, старина Сэм. Стыд и позор на мою голову, потому что ни одно из твоих мудрых поучений не прилипает ко мне даже в форме чернильного пятна. Не понимаю, как ты только меня терпишь!

— Это неудивительно — ты вообще лишен разума. Причина же в том, что я отношусь к тебе как мать к непонятливому ребенку. И чем больше он требует заботы, тем сильнее она его любит.

В этот момент мимо проскакал кавалерист, значит, исход военных уже начался. Фургоны же еще долго оставались на месте и пришли в движение только к обеду.

До места ночлега надо было проехать около девяти английских миль, и даже при самой низкой скорости волы добрались бы туда только к вечеру. Караван двигался мимо каменистых пустошей, то тут, то там поросших хилыми кактусами да жалкими кустиками мескита. Весь сушняк путники забирали с собой для вечернего костра. Вообще-то местность между Тусоном и рекой Гилой представляет огромную каменистую пустыню, в которой воду для животных можно найти только в нескольких лужах, а в распоряжении людей имеются два-три колодца, вырытые по приказу почтово-миграционного товарищества. Эти места называют Девяностомильной пустыней. Конечно, вода есть и в некоторых других местах, но индейцы не выдают их. Они прикрывают источники сухой травой, а сверху забрасывают песком и галькой — точно так, как это делают кочевники в Сахаре.

Караван возглавлял Сэм Хокенс, а бывший проводник пристроился где-то в середине процессии. Время от времени он одаривал старика злобными взглядами. Если бы Сэм заметил хоть один из них, то сразу бы понял, что обиженный намерен отомстить.

Когда до места ночлега осталось не больше двух миль, Хокенс стал обращать больше внимания на окружающую местность. Конечно, о торном пути не могло быть и речи, но кому случалось проезжать в этих краях, — верхом или в фургоне — придерживался одного и того же направления, так что порой здесь говорят даже о дорогах, соединяющих отдельные поселения.

Две последние мили пришлись на всхолмленную местность. Казалось, будто толпа сказочных великанов высыпала здесь, одну рядом с другой, гигантские кучи песка, гравия и щебня, заставлявшие повозки двигаться вперед очень медленно. У одного из этих гигантов корзина, похоже, была наполнена крупными обломками скал, высотой в человеческий рост и еще выше, и он так вывалил свой груз, что эти глыбы, сбившись грудой, образовали нечто вроде бруствера. Приди кому-нибудь в голову мысль спрятаться за этим укреплением, человек мог бы спокойно наблюдать за окрестностями, оставаясь совершенно невидимым.

Сэм показал на это нагромождение и крикнул двум своим спутникам:

— Вот здесь и спрячутся искатели! Или ты, Уилл Паркер, станешь со мной спорить?

— И не думал, старина, — последовал ответ. — Как ни мал, по-твоему, мой мозг, он сразу же понял, что эта груда камней может служить укрытием. Только посмотри, вот там, слева, есть такие же груды. Может, эти дьявольские парни туда и поскачут?

— Нет, именно здесь растет трава, которая сгодится для их лошадей. А там, в камнях, разумеется, кто-то должен спрятаться. Но кто?

— А ты не догадываешься? Ты сам! Ты должен спрятаться там, наблюдать за их приездом, а потом подслушивать их разговоры.

При этих словах Хокенс скрестил свои толстенькие ручки на макушке и вскрикнул в притворном удивлении:

— Возможно ли такое! У этого гринхорна такая замечательная память! Или конец света близок, или узелки у этого Уилла Паркера наконец-то завяжутся. Да, благородный Уилл, после того как мы выберем место для лагеря, я вернусь сюда и буду ждать искателей.

— А меня с собой возьмешь?

— Не стоит рисковать, Уилл. Ловким и опытным сразу не станешь. Сначала надо долго учиться.

— Хм, а тебе не кажется, что ты заблуждаешься, старый енот? Знавал я одного парнишку, который совершенно ничему не учился, но голова у него сидела на месте. Люди говорили, что виноват в том учитель, который ничего не понимал. Может быть, и у нас тот же случай.

Оставив позади еще несколько низеньких холмиков, путники выбрались на равнину, а через каких-нибудь четверть часа бесплодный гравий сменила хилая почва, на которой угнездилось несколько мескитовых и окотильевых [29] кустиков. Там находилась вода: колодец, вырытый по заданию почтово-переселенческого товарищества. Здесь можно было разбивать лагерь.

Сначала насладились водой люди, потом напоили лошадей и волов, которые, утолив жажду, попытались отыскать несколько зеленых листочков в колючих кустах. Фургоны поставили так, как и советовал вчера Сэм: в форме замкнутого четырехугольника.

Естественно, стали оглядываться в поисках солдат, но никого из них не увидели. Хокенс удовлетворенно кивнул и сказал:

— У этого лейтенанта, похоже, голова не мякиной набита. Раньше нас он здесь не появился. Ну, что ж, скоро мы его увидим.

И как только он произнес эти слова, на севере показался одинокий всадник; он быстро приближался. Это был лейтенант. Достигнув лагеря, он протянул Сэму Хокенсу руку и сказал:

— Мы уже несколько часов находимся поблизости, но этого места сторонились — здесь есть источник, кто-нибудь мог сюда подъехать и выдать потом нас искателям. Теперь мы можем напоить животных?

— Конечно, сэр, — ответил Хокенс — Но когда стемнеет, вы снова должны отъехать подальше. Здесь появятся лазутчики, а они не должны вас видеть.

— Договорились. А где, по вашему, укроются искатели, ожидая верного часа?

Сэм указал назад, на юго-восток, где виднелись уже упомянутые скалы.

— Там, за этими камнями, сэр. Приедут они туда, вероятно, еще засветло, а потому подъезжать к камням близко не советую, иначе вас могут увидеть.

— Но вы же не видели ни меня, ни моих всадников?

— Нет… Вчера я сидел возле этих людей и знаю, что никто из них не возит с собой подзорную трубу, однако зоркий глаз издалека заметит фургоны, а в темноте различит даже замаскированный костер. Позаботьтесь о своих людях, сэр.

Офицер ускакал, но вскоре вернулся с двадцатью всадниками, которые удалились от лагеря ровно настолько, чтобы оставаться незамеченными. Договорились о месте, где кавалеристы будут находиться с наступлением сумерек, а потом Сэм отправился на разведку. Ему пришлось пойти пешком, ибо всаднику спрятаться было почти невозможно. Перед уходом он подошел к своей мулице и, слегка шлепнув ее, сказал:

— Ложись, старушка Мэри, и жди моего возвращения! Животное великолепно разумело хозяина, оно тотчас улеглось, и теперь не оставалось сомнений, что оно сдвинется с места не раньше, чем вновь услышит голос хозяина. Потом Сэм обратился к Паркеру:

— Ну что, благородный Уилл? Прогуляться не желаешь?

— Отправляйся один, — услышал он в ответ. — На кой черт тебе такой гринхорн, как я.

— Придется тебя взять, если ты чему-нибудь хочешь научиться.

— Ладно, я пойду, но не ради обучения, а для того, чтобы было кому оказать тебе помощь, когда искатели схватят тебя и захотят скальпировать.

— Пусть попытаются. Пусть возьмут мою кожу. Я куплю себе новую, и она будет гораздо лучше, если не ошибаюсь.

• Предыдущая
• 18/95
• Следующая