Карл Ругер. Боец - Мах Макс - Страница 2

• Предыдущая
• 2/114
• Следующая

Он поклонился, и его поклон был замечен. Неожиданно и необъяснимо, во всяком случае для него самого, Карл привлек к себе внимание кавалерственной дамы, скакавшей на вороном коне. Она придержала своего высокого жеребца, чуть повернула голову и пристально посмотрела на Карла. Он спокойно встретил взгляд ее больших темных глаз и чуть улыбнулся. Он всегда так улыбался женщинам – в особенности если они были молоды и красивы. А эта женщина была и молода, и изысканно красива – снова красавица? – хотя надо признать, что тонкие черты ее лица прежде всего вызывали впечатление непреклонной воли и даже суровости и лишь затем, как о чем-то необязательном, упоминали о красоте. Кожа у женщины была мраморно-белая, но волосы и глаза – черные. Контраст усиливал впечатление, но одновременно вселял в сердце смутное беспредметное беспокойство.

Секунду они смотрели друг на друга, но затем, потеряв, по-видимому, интерес к одинокому путнику, женщина отвернулась, пришпорила коня и умчалась вперед, увлекая за собой и остальных всадников, наверняка составлявших ее свиту. Карл проводил их долгим взглядом и пошел дальше. Однако минут через пять он получил от неизвестной всадницы крайне странное послание, о форме и содержании которого еще предстояло подумать. В дорожной пыли, прямо посередине тракта лежал кожаный кошель. Карл подошел и, нагнувшись, поднял его с земли. Вещица была сшита из тисненой кожи, окрашенной в темно-синий цвет, и украшена золотой саламандрой. Внутри лежало пятнадцать королевских марок.

На случайное совпадение было непохоже, хотя полностью исключать вероятность того, что кошель просто сорвался на скаку с пояса одного из кавалеров, сопровождавших властную красавицу, было бы неправильно. И все-таки Карл чувствовал, что это именно послание. От нее к нему. О чем? Время покажет. Он положил кошель во внутренний карман своего кожаного камзола и продолжил путь. Начинало смеркаться, хотя в этих широтах до полной темноты было еще далеко. С приближением вечера подул прохладный морской бриз, и Карл плотнее запахнул плащ. Тепло дня уступало место прохладе вечера, ночь обещала быть по-настоящему холодной, но до ночи он предполагал оказаться внутри городских стен, в гостинице или на постоялом дворе – словом, непременно под крышей и с живым огнем, поселившимся в очаге.

Через полчаса Карл был уже внизу. Здесь от Чумного тракта, уходившего дальше на восток, к Ско и Стамну, отделялась дорога в Семь Островов, сворачивавшая на север. За небольшой рощицей, которую прорезала эта дорога, видны были высокая круглая башня из серого камня и верхний край зубчатой крепостной стены. Прежде чем продолжить свой путь, Карл остановился на секунду и посмотрел вдоль тракта. Дорога была пустынна, только вдали, в сгущающихся сумерках, растворялся уезжающий прочь знакомый фургон. Посмотрев ему вслед, Карл кивнул своим мыслям и свернул к городу. И снова, как это случилось с ним часом раньше, за его спиной застучали копыта лошадей. Он оглянулся через плечо и разглядел в наступивших сумерках группу всадников, быстрой рысью спускавшихся по тракту. Пройдя еще несколько шагов вперед, Карл, как и прежде, отошел на обочину и повернулся к верховым. Их было человек восемь. Все, как на подбор, горделивые кавалеры, однако возглавляла кавалькаду снова всадница. Как и первая, она была черноволоса и белолица, и, хотя сумерки мешали рассмотреть ее лучше, Карлу показалось, что она тоже красавица, но только значительно моложе той, первой, возможно даже, что эта женщина была совсем юной.

Третья, отметил он, склоняя голову в вежливом поклоне. Или люди все врут, говоря о магии чисел? Но ведь это Семь Островов.

И вновь, как если бы всадница задумала подражать своей старшей предшественнице, девушка задержала коня, всматриваясь в Карла. Их глаза встретились, секунда – и вот она уже уносится прочь, не сказав ни слова, никак не объяснив своего интереса.

«Любопытно, что я найду на дороге на этот раз? – усмехнувшись мысленно, спросил себя Карл и отправился вслед за верховыми. – И найду ли что-нибудь вообще?»

Он ничего не нашел, хотя внимательно смотрел себе под ноги, не забывая, впрочем, посматривать и на удаляющихся всадников. У ворот они остановились на минуту или две, и, хотя видно было уже совсем плохо, Карл все-таки разглядел, что, чуть наклонившись вперед и вбок, женщина о чем-то разговаривает с вышедшим ей навстречу офицером. Когда же и он дошел наконец до ворот, всадников и след простыл, но вот офицер по-прежнему стоял на том же самом месте и смотрел на приближающегося к нему Карла, как будто дожидаясь, пока Карл доберется до ворот. В руках у стражников, стоявших за спиной лейтенанта, горели факелы. В их свете офицер внимательно осмотрел Карла и спросил:

– Кто ты, откуда и зачем пришел в Сдом?

– Сдом? – переспросил Карл. – Я полагал, что ваш город называется Семь Островов.

– Да, – кивнул офицер. – Так его называют в большом мире. Но мы зовем его Сдомом. Ты не ответил на мои вопросы, прохожий.

– Меня зовут Карл Ругер, – ответил Карл. – Я пришел из Пари и хочу пожить в вашем городе, офицер.

– Проходи, Карл Ругер. – Офицер сделал широкий приглашающий жест рукой. – Ворота еще открыты.

Карл поклонился офицеру и вошел под своды башни. За его спиной раздался тяжелый долгий скрип, и, оглянувшись, Карл увидел, что стражники закрывают ворота.

– Иди, иди, Карл, – помахал ему рукой офицер. – Поторопись, Мостовые ворота закроются ровно через час.

Карл ускорил шаги. Смеркалось, и свежесть вечера быстро сменялась сырым холодом ночи. Слева и справа от Карла, быстро идущего по пустынной, погруженной в сумрак дороге, виднелись плотные группы деревьев. Он не мог рассмотреть, были ли это рощи или сады. Возможно, здесь были и сады и рощи. Среди темных деревьев тут и там прятались одинокие строения, в окнах некоторых из них горел свет. На востоке через кроны деревьев уже просачивалось лунное серебро, там вставала Че.

Карл шел один. Не было ни встречных, ни попутчиков. Тишину нарушали лишь редкие вскрики птиц да тихое шуршание мелкого зверья в придорожных кустах. Одиночество не утомляло Карла, но недоумение его росло. А время уходило, и это заставляло его спешить. Казалось, наступающая ночь съедает вместе со светом дня и его усилия, стремясь ему помешать. Спор со временем и расстоянием начинал увлекать его, погружая в состояние безумной и бездумной гонки.

«Гон! – сказал он себе. – Это гон, но я не загнанный зверь».

Он заставил себя идти медленнее и дышать глубоко и размеренно. Скрип гравия под ногами успокаивал сердце. Прохладный ветерок овевал лицо. До Мостовой башни Карл добрался вовремя.

Стуча подкованными сапогами по деревянному настилу, он прошел по подъемному мосту к зеву ворот, освещенных огнем факелов, вошел под арку, миновал темный каменный тоннель, похожий на штольню рудокопов, и вышел на дамбу. За его спиной глухо зазвенели массивные цепи подъемного механизма. А перед ним снова лежала дорога.

Карл посмотрел вперед. Здесь было значительно светлее, возможно из-за того, что слабо светилось, фосфоресцируя, само море, и еще потому, что поднявшаяся над горизонтом Че в третьей четверти освещала сбоку город и дамбу своим призрачным светом. Дамба, прямая как стрела, уходила вперед к массивной и приземистой круглой башне – Балансиру, как принято было ее называть, имея в виду то, что два отрезка дамбы по обеим ее сторонам были похожи на коромысла весов. Быстрым шагом Карл прошел двести метров до башни и обнаружил, что ворота открыты. По-видимому, в мирное время Балансир на ночь не запирался. Пройдя его насквозь, Карл вышел на последний участок дороги. Теперь перед ним во всем своем грозном великолепии открылась городская стена, замкнутая еще одной, третьей, на этот раз восьмигранной башней. Укрепления города производили впечатление. Однако кроме всего прочего они намекали на то, что даже колдунам Сдома было чего опасаться.

И кого, сказал себе Карл, проходя мимо молчаливых стражников в город.

Он был последним, кто вошел в Семь Островов этим днем. Тяжелые, окованные сталью ворота начали закрываться, едва он их миновал.

• Предыдущая
• 2/114
• Следующая