Истории для любопытных. Из коллекции Альфреда Хичкока - Криспин Эдмунд - Страница 29

Я перевел взгляд с Хейдора на Пата Редди. Он смотрел на мертвеца нахмурясь. В доме не было слышно ни звука.

— Письмо, которое ваша сестра написала Элвуду, при вас? — спросил я девушку.

Рука ее шмыгнула за пазуху, и там зашуршала бумага.

— Да.

— В нем ясно сказано, что она намерена покончить с собой?

— Да.

— Оно должно уладить ее дела с округом Контра Коста, — обратился я к Пату.

Пат кивнул окровавленной головой.

— Должно уладить, — согласился он. — Хотя и без письма вряд ли доказали бы, что убила она. А с письмом ее и в суд не поведут. На этот счет можно не сомневаться. И за нынешнюю стрельбу ей ничего не грозит. Ее освободят прямо в зале суда, и вдобавок с благодарностью.

Майра Банброк отпрянула от Пата, словно он ударил ее в лицо.

Сейчас я был только наемником ее отца. Я смотрел на дело ее глазами.

Я закурил и вгляделся в лицо Пата — в то, что можно было разглядеть под кровью и грязью. Пат — правильный человек.

— Слушай, Пат, — начал подлизываться я, но таким голосом, как будто вовсе не подлизываюсь. — Мисс Банброк может отправиться в суд, как ты сказал, и ее не только оправдают, но и поблагодарят. Но для этого она должна будет использовать все, что знает. Должна будет использовать все, что знает. Должна будет использовать все фотографии, снятые Хейдором, или все, какие нам удастся найти.

Некоторые из этих фотографий, Пат, доводили женщин до самоубийства — по крайней мере, два случая нам известны. Если мисс Банброк предстанет перед судом, нам придется сделать достоянием общественности фотографии бог знает скольких женщин. Нам придется и обнародовать факты, и они поставят мисс Банброк и неизвестно сколько еще женщин и девушек в такое положение, выход из которого, для двоих по крайней мере, был только через самоубийство.

Пат посмотрел на меня нахмурясь и потер грязный подбородок еще более грязным пальцем.

Я набрал в грудь воздуху и сделал ход:

— Пат, мы с тобой выследили Реймонда Элвуда и пришли сюда, чтобы его допросить. Допустим, мы подозревали его в связи с бандой, ограбившей месяц назад банк в Сент-Луисе. Или, допустим, в том, что он держит похищенное из почтовых вагонов при ограблении под Денвером на позапрошлой неделе. Короче, разыскиваем его, зная, что у него много денег, взявшихся неизвестно откуда, и контора по торговле недвижимостью, которая недвижимостью не торгует.

Мы пришли сюда, чтобы допросить его в связи с одним из названных происшествий. Эти негры наверху набросились на нас, когда узнали, что мы сыщики. Все дальнейшее произросло из этого. На культовое предприятие мы наткнулись случайно, и оно нас не особенно заинтересовало. Насколько мы поняли, все эти люди нападали на нас просто из хорошего отношения к человеку, которого мы пытались допросить. Среди них был Хейдор, и в потасовке ты застрелил его из его же револьвера — того самого, понятно, который мисс Банброк нашла в сейфе.

Пату мое предложение, кажется, совсем не понравилось. Глаза его глядели на меня неприязненно.

— Да ты неумный, я смотрю. Кому от этого польза? Мисс Банброк все равно будет замешана. Она ведь здесь, правда? А дальше потянется, как нитка с катушки.

— Но мисс Банброк здесь не было, — объяснил я. — Может быть, сейчас наверху полно полицейских. Может быть, нет. В любом случае ты выведешь отсюда мисс Банброк и передашь Дику Фоули, а он отвезет ее домой. Она к нашей вечеринке отношения не имела. Завтра она, адвокат ее отца и я отправимся в Мартинес и заключим сделку с прокурором округа Контра Коста. Мы объясним ему, как застрелилась Рут. Если вдруг окажется, что Элвуд, который, я надеюсь, мертв и лежит наверху, имеет отношение к тому Элвуду, который знал сестер и миссис Корелл, что из этого? Если мы избежим суда, — а мы его избежим, убедив людей в Контра Коста, что они не могут обвинить ее в убийстве сестры, — тогда мы избежим газетной шумихи, иначе говоря — неприятностей.

Пат задумался, по-прежнему держа большой палец у подбородка.

— Не забывай, — убеждал я, — мы делаем это не только ради мисс Банброк. С Хейдором добровольно связались не только обе покойницы, но и целая стая еще живых, — и от этого они не перестали быть людьми.

Пат упрямо покачал головой.

— Очень жаль, — сказал я девушке с лицемерной безнадежностью. — Я сделал все, что мог, но нельзя столько требовать от Редди. Я не могу упрекнуть его за то, что он побоялся рискнуть…

Пат — ирландец.

— Да что ж ты так шарахаешься, черт возьми? — прервал он мою ханжескую речь. — Но почему обязательно я застрелил Хейдора? Почему не ты?

Попался!

— Потому, — объяснил я, — что ты полицейский, а я нет. Гораздо меньше шансов поскользнуться, если его застрелит законопослушный, честный, бляху носящий страж порядка. Я убил большинство этих негодяев наверху. Должен ты чем-то доказать, что тоже здесь был?

Это была не вся правда. Идея моя состояла в том, что если Пат припишет себе эту честь, то потом ему будет трудно отойти в сторонку, как бы ни повернулось дело. Пат — правильный человек, и я положусь на него в чем угодно, — но разве труднее положиться на человека, если ты его повязал?

Пат заворчал, стал качать головой:

— Я гублю себя, точно, но на этот раз — будь по-твоему.

— Молодец! — Я отошел в угол и поднял шляпу девушки. — Иди, сдай ее Дику, а я подожду тебя здесь. — Шляпу я дал девушке вместе с указаниями. — Отправляйтесь домой с человеком, которому вас передаст Редди. Сидите там, пока я не приеду, — я постараюсь приехать как можно скорее. Никому ничего не говорите, кроме того, что я велел вам молчать. «Никому» — это значит и отцу. Скажите ему, что я велел молчать даже о том, где вы меня видели. Понятно?

— Да и я вам…

Благодарности приятно вспоминать потом, но они отнимают время, когда надо заниматься делом.

— Трогайтесь, Пат!

Они ушли.

Оставшись наедине с мертвецом, я перешагнул через него, присел перед сейфом и принялся разгребать письма и документы, ища под ними фотографии. Фотографий не оказалось. Одно отделение сейфа было заперто.

Я обыскал труп. Ключа не нашел. Запертое отделение было не очень прочным, но и я не лучший медвежатник Запада. Пришлось повозиться.

То, что я искал, лежало там. Толстая связка негативов. Стопка отпечатков — с полсотни.

Я стал перебирать их, отыскивая снимки сестер Банброк. Надо было прикарманить их, пока не вернулся Пат. Я не знал, на каком месте он упрется.

Мне не повезло — слишком долго я взламывал отделение. Я успел просмотреть только шесть отпечатков из стопки, когда он вернулся. Эти шесть были… довольно поганые.

— Так, с этим все, — проворчал Пат, войдя в комнату. — Сдал ее Дику. Элвуд мертв, а также единственный негр из тех, кого я видел наверху. Все остальные, кажется, удрали. Полицейские не появились — так что я вызвал целый фургон.

Я поднялся, держа связку негативов в одной руке, отпечатки в другой.

— А это еще что? — спросил он.

Я снова насел на него.

— Фотографии. Пат, ты только что оказал мне большую услугу, и я не такая свинья, чтобы просить еще об одной. Но я хочу кое-что тебе обрисовать. Я нарисую тебе картинку, а ты уж сам ее назовешь.

Вот это, — я помахал карточками, — Хейдорова кормежка — за эти фотографии он получал или собирался получать деньги. Это фотографии людей, Пат, по большей части девушек и женщин, и среди них есть довольно гнусные.

Если в завтрашних газетах напишут, что в доме после перестрелки была найдена пачка фотографий, то в послезавтрашних будет длинный список самоубийц и еще более длинный — пропавших. Если в газетах ничего не напишут о фотографиях, списки могут быть короче, но ненамного. Кое-кто из сфотографированных знает, что здесь есть их снимки. Они решат, что полиция должна их искать. Действие этих фотографий мы знаем — чтобы избавиться от них, две женщины покончили с собой. У нас динамит в руках, Пат, и промолчат о нем газеты или напишут — он взорвет не одного человека и не одну семью.