Стратегическая семейная терапия - Маданес Клу - Страница 20

• Предыдущая
• 20/66
• Следующая

4. Позиция мужа окрепла благодаря обращению в службу занятости населения, обсуждению его профессиональных планов, а также прояснению ситуации в отношении бабушки и отца. Через год муж получил повышение по работе.

5. Супруги в своих отношениях пришли к большему равноправию. Таким образом, симптоматическое поведение перестало служить средством, обусловливающим неконгруэнтность семейной иерархии.

6. Позиция мужа в семейной иерархии еще более окрепла, когда терапевт притормозил слишком быстрое его изменение, а затем выразил уверенность в дальнейшем улучшении.

В этой семье неконгруэнтная иерархия была обусловлена алкогольной зависимостью мужа, чей социальный статус существенно проигрывал, по сравнению с положением, занимаемым женой. Пьянство мужа позволяло ему обладать властью над супругой и в то же время увеличивало его слабость по сравнению с ней. Жена занимала в браке позицию превосходства благодаря и своему социальному статусу, и безудержному пьянству мужа. Одновременно она находилась в низшей позиции, поскольку постоянно старалась удержать его от пьянства и терпела одно поражение за другим, а также и потому, что безропотно принимала все его оскорбления. Решая проблему алкогольной зависимости мужа, терапевт прибегла к парадоксальным предписаниям. Затем в качестве проблемы была представлена обостренная ревность мужа. Ревность, как и пьянство, также служила выражением рассогласования в иерархии и, следовательно, тоже являлась источником и силы, и слабости в браке. Терапевт работал с этой проблемой не один месяц, прибегая к разнообразным прямым и парадоксальным директивам, пока она также не была благополучно разрешена — пока в паре не установилась более конгруэнтная иерархия с относительным равенством в отношениях между супругами.

В течение этого времени дважды возобновлялись эпизоды пьянства. Их развитие приостановилось. Терапевт, во-первых, потребовав от жены новых жертв, к которым ее обязывала любовь к мужу, спровоцировал ее на то, чтобы она, наконец, перестала быть жертвой и проявила большую нетерпимость к пьянству супруга. Во-вторых, терапевт пригласила семью мужа, чтобы прояснить вопросы, связанные с присущими ему чувствами неполноценности и жизненного провала. Стараясь укрепить позицию мужа в браке, терапевт сначала воспротивился стремительности его изменения, а потом выразил доверие к изменению.

Врач-психиатр, сделав телефонный звонок, попросил о консультации. Ему хотелось одновременно пройти супружескую терапию и получить супервизию по поводу его случая. Терапевт ответил, что через три недели ему предстоит дальняя командировка, поэтому времени не хватит ни на терапию, ни на супервизию. Молодой человек настаивал на необходимости срочной консультации для него и его жены. Так была назначена встреча.

Когда пара пришла на первую сессию, молодой человек держал в руках книгу «Стратегии психотерапии» (Haley, 1963). Он представил свою жену — студентку-психолога. Они выглядели привлекательной парой: голубоглазая жена с прямыми светлыми волосами и статный брюнет, муж. Он сказал, что у них с женой возникла серьезная проблема, с которой другие терапевты не смогли справиться. Жена страдала истерическим параличом языка, который временами отказывался ей подчиняться. В попытках быть понятой, она могла только мычать и издавать странные звуки. Симптом проходил, когда жена принимала валиум, отдыхая после этого около часа. За последние полгода странный недуг настигал ее довольно часто, но теперь молодой женщине предстоит работа с пациентами, ей придется публично представлять случаи, и молодая женщина опасается внезапного наступления паралича: она не сможет говорить, и тогда про ее болезнь станет известно всем. Терапевт заметила, что симптом весьма интересен, даже экзотичен: он может совпадать с последним случаем истерического паралича, имевшим место в Западной Европе и описанным Фрейдом. Муж и жена улыбнулись, без особой гордости соглашаясь с терапевтом.

Муж затем сообщил, что психоаналитическая терапия и психоанализ не возымели успеха. Он прочитал книгу Хейли и теперь убежден, что именно стратегическая супружеская терапия благодаря использованию парадокса поможет разрешению проблемы. Он знал, что симптом без всяких сомнений связан с браком.

Терапевт поинтересовалась, что происходило во время предшествующей терапии, и узнала, что последним терапевтом жены был сотрудник мужа, выступавший его супервизором. Природа симптома вызвала у него огромный интерес, и он изучал пациентку в процессе терапии. Жена добавила: по мнению психиатра, симптом вызван чувством вины, которое рождено ее фантазиями об оральном сексе. Она прекратила терапию после того, как тот пытался соблазнить ее. Молодая женщина почти уступила его предложениям, когда вдруг поняла, что несмотря на все его уверения в любви, он хитрит и обманывает ее. Она убежала из психотерапевтического кабинета и больше никогда не возвращалась туда. Данный эпизод стал для мужа источником колоссальных затруднений и неприятностей, поскольку он продолжает работать в команде, где супервизором по-прежнему остается этот самый психиатр.

Терапевт поинтересовалась, когда симптом проявился впервые. Оба — и муж и жена — ясно помнили тот день. Тогда они еще не находились в браке и поехали навестить родителей жениха. Будущая свекровь сообщила им, что оставляет своего мужа и через час улетает с дочерью в другую страну. Ей хотелось бы проститься с сыном и его невестой, но она просила ничего не сообщать отцу, пока замысел не осуществится — чтобы он не смог остановить ее. Молодые люди пообещали выполнить просьбу. И вот после того, как мать мужа уехала, девушка впервые почувствовала, что не может произнести ни слова. Она очень испугалась, и молодой человек, чтобы успокоить ее, дал ей таблетку валиума. Примерно через час речь вернулась.

Терапевт прокомментировала, что пережитая ситуация и в самом деле оказалась довольно болезненной для них обоих, особенно для мужа. Жена оказалась на редкость чувствительной к его трудностям. Тогда молодая женщина призналась: у нее были непростые отношения с собственными родителями, а отец страдал алкоголизмом.

Похоже, что симптом жены являлся важным аспектом карьеры мужа. Он давал повод привлекать к обсуждению учителей, у которых необычный случай вызывал профессиональный интерес. Во время первого телефонного звонка молодой человек даже еще точно не знал, что для него важнее — супервизия или выздоровление жены. Он уже чувствовал себя экспертом по отношению к ее проблеме, когда обсуждал с терапевтом, какой подход следует применить в данном случае. И хотя до сих пор ему не удалось помочь жене, причиной неудачи стало не малодушное бегство от трудностей, а неординарность проблемы. Итак, чтобы добиться успеха в работе с данным случаем, первое, что потребуется, — лишить симптом его экзотичности.

Для того чтобы лучше понять предъявленный симптом, по мнению терапевта, его следует сравнить с тем, чем страдает она сама. Когда терапевт бывает чем-то расстроена или встревожена, у нее возникает боль в животе, что является результатом сжатия желудочной мускулатуры, или спазма. Желудок становится ригидным, напряженным, и она чувствует боль. Не кажется ли мужу, являющемуся врачом, что язык тоже своего рода мускул, и его ригидность также можно рассматривать как следствие мускульного спазма, подобного спазму желудка? Муж признал правомерность подобного хода мысли. И тогда терапевт заметила, что симптом кажется ей не истерическим параличом, а явлением психосоматического спазма одной из частей пищеварительной системы — языка. Что касается причин спазма, то, скорее всего, они лежат в тревожности пациентки. Муж и жена вынуждены были согласиться и с этим аргументом.

Психосоматический спазм — это, конечно, далеко не так интересно и необычно, как истерический паралич. Терапевт переопределила симптом и предупредила возможную конфронтацию, объединившись с женой, недуг которой был уподоблен недугу терапевта, и заручившись поддержкой мужа как специалиста-медика.

• Предыдущая
• 20/66
• Следующая