Рабин, он и в Африке Гут - Лютый Алексей - Страница 27
- Предыдущая
- 27/87
- Следующая
– Сеня, может, теперь-то выпить можно? – тяжело вздохнув, предложил Жомов. – Все равно делать нечего. Не сидеть же здесь, как трем болванам, и сучки на столе рассматривать!
– Да-а по фигу, – махнул рукой кинолог. – Давайте бухнем. Только сначала у Нахора узнать надо, когда он в путь отправится.
Сеня тяжело поднялся из-за стола и вышел во двор, поискать караван-баши. Долго бродить ему не пришлось, поскольку весь личный состав вверенного Нахору отдельного торгово-верхового подразделения сгрудился на заднем дворе около своих верблюдов. Увидев Рабиновича, караван-баши со счастливой улыбкой побежал ему навстречу.
– Ай какой молодиц, уважаемый, что пиришел попрощаться, – сияя проговорил он. – Моя сам к тебе ид-ити собирался…
– Так вы уже уезжаете? – оторопел Сеня.
– Собираемся, – кивнул головой Нахор. – Только я у тебя спиросить что-то хотел.
– По-одожди! – остановил его Рабинович и почти бегом бросился обратно в трактир. – Сейчас я вернусь, тогда поговорим!..
Сеня влетел в трактир так, словно за ним те самые бесы гнались, что совсем недавно посохами египетских жрецов пообедали. Мурзик, словно совесть за грешником, неотступно следовал за ним. Причем глаза у обоих были бешеными в абсолютно равной степени. Попов с Жомовым удивленно уставились на них. Ваня от удивления едва не поставил кувшин с вином мимо столешницы и от досады за такой непростительный для честного мента промах отвесил Андрюше оплеуху. Тот икнул и выплюнул кусок мяса, который до этого старательно пережевывал.
– Охренел, что ли, бык педальный! – рявкнул он на омоновца. – Еще раз клешни распустишь, я тебе свои грязные носки ночью на морду положу.
– А хрен ли ты мышей не ловишь? – буркнул Ваня и удивленно посмотрел на свою руку, словно не понимая, зачем она Попову к затылку приложилась. – Смотреть надо, куда я кувшин ставлю.
– Цыц, дебоширы! – рявкнул на обоих Рабинович. – Попойка отменяется. Нахор сказал, что они уже готовы отправиться в путь. Так что давайте быстренько затаривайтесь продуктами. Бухать на привале будем, когда с караваном на ночевку остановимся. А тебя, Андрюша, персонально предупреждаю, если еще хоть что-нибудь забудешь и потом нам с медведем придется назад тащиться, я тебя заставлю этого мишку на себе всю дорогу нести. Ясно?
– Да, пошел ты… Моисею бороду трепать! – огрызнулся в ответ криминалист, но в свою комнату все же поплелся.
Не зря говорят, вспомни беса, и рога появятся. Вот и сейчас, стоило только Попову произнести имя эксцентричного старца, как тот тут же ввалился в трактир. Моисей был растрепан и зол. Увидев ментов, он тут же бросился к ним, а следом, еле успевая за буйным родственником, в трактир влетел и Аарон. Трое друзей, увидев их, опешили и удивленно застыли на местах, почти хором думая, что же еще могло от них понадобиться патриархам. Объяснений долго ждать не потребовалось.
– Г-г-г-г… – завопил Моисей с порога и с посохом наперевес побежал к ментам.
Андрюша тут же, на всякий случай (вдруг старик своей корягой пузо проткнет?), отошел чуть в сторонку и выжидающе застыл. Ваня Жомов отстегнул от пояса дубинку и взвесил ее в руке. Секунду поколебавшись, он пришел к выводу, что дубасить пенсионеров «демократизатором» не слишком этично. Отложив дубинку в сторону, он поднял со стола пустой глиняный кувшин из-под вина, чтобы только в самом крайнем случае, в качестве средства самообороны, отправить посуду на стыковку с черепом патриарха. А вот Сеня даже не пошевельнулся. На Моисея это подействовало хлеще холодного душа. Уткнув посох в пол, он затормозил прямо перед Рабиновичем и застыл, тяжело переводя дух.
– Г-г-г… – теперь уже с сомнением в голосе проговорил старец.
– Он у тебя еще какие-нибудь буквы знает? – заинтересованно полюбопытствовал Сеня у Аарона.
– Знает, – патриарх кивнул головой в ответ. – Мойша, голос!.. – и тут же поперхнулся. – Ой, что это со мной? Заговариваться начал. Прости меня, Моисеюшка, чтоб язык мой отсох!..
– М-м-м… – гневно завопил в ответ Моисей, потрясая посохом над головою брата. Тот съежился, но заорал во весь голос:
– М-м-м… Тьфу ты! Мудаки вы, – заявил он ментам. – По-вашему, устроить беспорядки во дворце фараона – это и значит оказать нам помощь? Да если бы не эти уроды, сожравшие все посохи жрецов, мы бы уже сегодня визы на выезд получили.
– Ты, хиппан местечковый, базары фильтруй! – рявкнул в ответ Жомов. – Сейчас договоришься, и я на твою седую бороду не посмотрю, у едовища твоего полярность поменяю.
– Да ладно тебе, Ваня, – удержал друга Рабинович. – Пусть болтает. Нам от этого ни жарко, ни холодно. Мы-то скоро домой отправимся, а им еще сорок лет по пустыне мотаться. Пусть потешатся напоследок. Будет, что в дороге вспоминать.
Жомов хмыкнул и, пожав плечами, опустился обратно на скамейку. Конечно, в любое другое время за оскорбление сотрудников органов внутренних дел он бы с удовольствием одарил наглеца парой лет принудительного пребывания в инвалидной коляске, но на сегодня Аарон был прощен. Во-первых, потому, что Ваня был не при исполнении. Во-вторых, старость нужно уважать, и уж если бить, то только по крышке гроба. Вторым ударом, конечно. Ну а в-третьих, омоновцу сейчас больше хотелось напиться, чем обходить стол и без всякой пользы для физического и нравственного развития махать кулаками.
Если бы Аарон знал, что за судьба его миновала, то, поскольку седеть дальше уже было некуда, просто полысел бы от страха. А так он не только сохранил свою пышную шевелюру, но еще и остался стоять, нагловато поглядывая на российских милиционеров. Моисей ткнул его посохом в бок и, дождавшись, пока братец обратит на него внимание, продолжил обвинительную речь.
– М-м-м-мы… – и от радости, что удалось сказать больше одной буквы сразу, патриарх даже захлопал в ладоши. Аарон удивленно посмотрел на него и перевел:
– Мы требуем, чтобы вы исправили то зло, что вольно или невольно причинили нам во время встречи с фараоном, – старец замолчал, ожидая каких-либо реплик со стороны ментов. Не дождался и продолжил: – Я напомню, что в связи с бедственным положением еврейского народа срочно требуется наставить его на путь истинный. А именно – на дорогу в землю Ханаанскую. Ну а раз вы помешали нашим переговорам с Рамсесом Вторым, то мы требуем, чтобы…
– Сеня, тебе не надоело их слушать? – с кислой миной на лице поинтересовался Попов, перебивая патриарха. – Мне от их болтовни кусок в горло не лезет. К тому же и в дорогу собираться надо!
– Действительно, отцы, нам пора, – как можно вежливей поддержал его Рабинович. – У нас своих дел невпроворот, не хватало еще с вашими подчиненными нянчиться. Вы уж давайте сами как-нибудь разбирайтесь. Вы уже не маленькие. Придумаете и без нас, чем фараона умаслить.
– Извините-извините, но вы не поняли, – попытался было вразумить его Аарон, но в дискуссию снова влез Жомов.
– Это ты нас не понял, блин, труп неразложившийся! – рявкнул он в ответ на реплику патриарха. – Уматывайте отсюда да побыстрей. Иначе я ведь и встать со скамейки могу!
Братья, по крайней мере один из них, утруждать Жомова не собирались. Моисей что-то попытался промычать в ответ, но понять его никто не смог, поскольку переводчик самым наглым образом решил увильнуть от своих обязанностей. Аарон подхватил старца под руки и почти волоком потащил к выходу. Моисей изо всех сил сопротивлялся, и у самой двери ему удалось-таки вывернуться из крепких объятий своего спутника. Гневно помахав клюкой, патриарх плюнул в сторону ментов и лишь тогда вылетел на улицу, словно пробка из бутылки.
– Ну вот, обидели пенсионеров, – горестно вздохнул жалостливый Попов, глядя вслед удалившимся патриархам.
– А ты пойди их пожалей, – язвительно буркнул Сеня. – Помощь предложи, носики вытри да хрень какую-нибудь химическую приготовь. Мы-то ко всему привыкшие, а они, глядишь, отравятся и отмучаются сразу.
– А вот возьму и пойду, и помогу, и вытру, и приготовлю! – встал в позу криминалист. – Посмотрю я, как вы без меня домой попадете. Трудно им, видите ли, на пару дней задержаться. Чего вам тут, жратвы и выпивки не хватает?
- Предыдущая
- 27/87
- Следующая
