Французское общество времен Филиппа-Августа - Люшер Ашиль - Страница 61

• Предыдущая
• 61/105
• Следующая

Этот Пон дю Берне просто тиранил местное население, однако и феодалы более высокого ранга в той же горной области вели себя точно так же, разве что их поле деятельности было шире, а добыча значительней. Один из самых любопытных документов, касающихся этой темы, — завещание графа Руссильонского Гинара от 1172 г., то есть незадолго до начала правления Филиппа Августа. В нем отражается весь феодальный мир, сознающийся в смертный час в своих грехах и старающийся их искупить, возместив ущерб своим жертвам. Почти все статьи завещания составлены по одной и той же формуле. Вот наиболее выразительные из них:

Очевидно, граф Гинар поимел из украденного свою долю.

Это далеко не полный перечень. Но вот точная и недвусмысленная исповедь:

Более ясно признаться в том, что граф Гинар Руссильонский был причастен к доходам воровской шайки, невозможно. Маловероятно, чтобы эти руссильонские сеньоры, документы о которых к нам случайно попали, были и впрямь исключением из правил. Мы не говорим, что так поступала вся знать их края — ибо достойные люди существовали во все времена и во всех странах — но такими были многие представители их сословия. Перенесемся в другие концы Франции, и мы увидим ту же картину. В Берри в 1209 г. сеньор де Деоль, а в 1219 г. — сеньор де Сюлли уличены в ограблении купцов, и Филиппу Августу пришлось вмешаться и сурово их наказать. Знатные бароны, феодальные властители грабят не меньше, чем простые владельцы замков. Виконт Лиможа Ги У не стеснялся посылать своих воинов на рынки за товаром, не платя за него, и велел бросать в темницу тех, кто пытался оказывать сопротивление. Герцог Бургундский Гуго III, вечно не сводивший концы с концами, на деле — тоже обычный разбойник с большой дороги: он грабит французских и фламандских купцов, проезжающих через его владения, что стало одной из причин, заставивших Филиппа Августа в 1186 г. предпринять поход в Бургундию.

Один из знатнейших сеньоров своего времени, знаменитый Рено де Даммартен, граф Булонский, личный враг французского короля, тот, кто больше всех потрудился над созданием коалиции, разбитой при Бувине, во всех других отношениях был отъявленным разбойником. Его нынешний биограф г-н Анри Мало попытался облагородить эту личность, представляя его прежде всего воплощением феодальной розни, неприятия знатью централизованной монархии. Он показал, что этот барон, борясь против королевской власти, в конечном счете выполнял свой долг и сражался за независимость своей земли, желая остаться ее хозяином. Все это так, и мы, в конце концов, понимаем графа Булевского, получавшего деньги от англичан и немцев, дабы противостоять Филиппу Августу и создавать ему повсюду врагов. Национальная идея, или понятие родины, по отношению к которой существуют обязанности, едва была выражена и в XVII в. у крупных сеньоров времени Людовика XIV и принца Конде, тем более нечего искать ее в сознании знатного феодала при Филиппе Августе; но г-ну Мало следовало бы признать, что его герой, «красивый, храбрый, сильный, умный и образованный», не довольствовался значимостью своей роли, но прибавлял к ней доходы от вооруженного грабежа, грубое вымогательство у крестьян, купцов и горожан. «С самого начала правления Рене Булонского, — признает г-н Мало, — за ним прочно утвердилась слава любителя денег, раздобывавшего их несколько грубоватыми средствами. Правда, надо признать, что если он их и любил, то лишь для того, чтобы убедить в законности его поступков обираемых им людей. А посему каждый старался по мере сил защититься от него, и мы видим, что все население почитает благоразумным укрыть свои ценности: таковы жители Кале, доверившие свои богатства монахам Андре в 1191 г.» И г-н Мало сам сообщает нам о некоторых из этих «несколько грубоватых» средств, которые использовал Рено Булонский, наполняя свой кошелек. Он показывает нам, как тот уводит в плен толпы окрестных монахов, захватывает убранное в риги зерно, присваивает пришедшиеся ему по вкусу их леса, пахотные земли и болота. Соообщается и о другом «подвиге» графа, имевшем громкий отголосок в 1190 г. Бывший канцлер Ричарда Львиное Сердце, епископ Гийом де Лоншам, изгнанный из Англии, приезжает искать убежища на французской земле и высаживается на булонских берегах. Но едва он вступает в эту страну, как на него обрушивается со своим отрядом граф Рено, отбирает лошадей, поклажу, священные сосуды из его часовни, стаскивает с него даже епископскую мантию и только затем разрешает продолжать путь. Инцидент наделал много шума. Архиепископ Реймсский сурово отчитал молодого графа Булонского, требуя возвращения похищенного, и отлучил вора. Но это ни к чему не привело. «Рено, — пишет г-н Мало, — выслушал упреки, но ничего не возвратил, даже епископской мантии». Таков человек, называемый его биографом «типичным знатным французским феодальным сеньором конца XII — начала XIII века». И когда Мало немного ниже добавляет: «В эту эпоху самый ничтожный обладатель кольчуги, самый мелкий владелец какой-нибудь башни уже в силу этого чувствовал себя вправе грабить и убивать людей, оказавшихся в пределах досягаемости его меча», и подтверждает эту общую фразу примерами, заимствованными в графствах Гинском и Будонском, где феодальный разбой был ужасающим, то он провозглашает ту же правду, которую можно было бы отнести почти ко всей Франции.

Сами современники признавали это. Трубадур Гираут де Борнель, писавший в начале XIII в., сожалеет о разбойных повадках, недостойных воина: «Когда-то я видел, как бароны в красивых доспехах устраивали турниры и участвовали в них, и было слышно, как долго говорили о тех, кто нанес прекраснейшие удары. Ныне честь состоит в воровстве быков, овец и баранов. Ах! Позор тому, кто является пред дамой рыцарем, который собственной рукой гонит стада блеющих баранов или грабит церкви и прихожан». Другой современник и трубадур, провансалец Бертран д'Аламанон, сочиняет то, что называют тенсоной, сатирическим диспутом, с намерением посмеяться над сеньором Ги, бывшим разбойником, который остепенился и стал поэтом, и говорит ему: «Друг Гион, я очарован твоим здравомыслием, ибо ты стремишься овладеть всяким ремеслом. Ты, долго бывший разбойником с большой дороги, теперь, как я слыхал, возвысился до роли сержанта. А после похищения быков, овец и баранов ты стал жонглером и исполняешь стихи и песни. Этак ты взойдешь к великим почестям».

• Предыдущая
• 61/105
• Следующая