Темный принц (трилогия) - Иванова Виктория - Страница 36

• Предыдущая
• 36/200
• Следующая

— А сватов скоро пришлешь?

Теренс, встав на ноги, опустил глаза:

— Через пару месяцев, не раньше… Брат из дома сбежал, лоботряс малолетний! Ренина, но через два месяца точно жди посольство!

Во взгляде девушки вспыхнул страх:

— А доберешься?

Принц усмехнулся:

— Всего–то и надо, что океан пересечь! Не на корабле, так на драконе!

Девушка побледнела:

— Но у вас же нет карт!

— Найдем, — отмахнулся он. — До пришествия Царицы Ночи было же сообщение между нашими континентами? Значит, и карты старые должны найтись! А, к маргулу в болото их! Вот лучше… — Теренс стянул с пальца массивный перстень с печаткой, изображавшей дракона, извергающего пламя, и осторожно подал его девушке: — Возьми. Пусть это будет залогом моей любви.

Ренина осторожно примерила подарок, и, странное дело, он мгновенно уменьшился в размере, плотно обхватив палец.

— Как ты это сделал?

— Это не я, — улыбнулся Теренс — Перстень Хранителя сам стремится быть ближе к хозяину. А теперь его хозяйка ты.

— Странная магия, — задумчиво протянула девушка. — Она ведь не такая, как у тебя обычно… Не темная. Она чем–то похожа на нашу. И в то же время отличается.

Принц усмехнулся:

— Это магия духа, близкая к эльфийской. И в чем–то действительно похожая на вашу магию крови…

Она медленно провела ладонью по его щеке:

— Спасибо, Тери…

Потом был поцелуй. Первый поцелуй… Сладкий как никр, ведь впереди — свадьба. Горький как стерн, ведь впереди — расставание…

А вслед за ним девушка исчезла, осыпавшись серебристым туманом… Некоторое время Первый Рыцарь Тьмы стоял неподвижно, а потом вздохнул и отправился обратно в лагерь…

* * *

Ренина эл д'Ар стояла в зале для перемещений, механически крутя на пальце массивный перстень с печаткой. Перед глазами плясали метелики, во рту ощущался привкус металла (перемещение всегда отнимало много сил), но, Великие боги, это того стоило! И пусть на ладони все еще пульсировала болью незажившая рана! Пусть! Ведь это произошло!

Великие боги! Он попросил ее руки! Это не сон!

Казалось бы, как это могло произойти… Не иметь ни малейшего представления о том, что кроме твоей родной страны, объединившей весь материк, существуют иные государства. Тайком от отца экспериментировать с магией крови, знакомой с детства. Случайно оцарапаться и обронить каплю крови на пентаграмму перемещений, которой наверняка не пользовались многие годы. И вдруг… замереть, когда перед глазами пронесутся незнакомые пейзажи. Смотреть, не отрываясь. И вдруг увидеть красивого золотоволосого парня, сидящего за столом, заваленным бумагами.

Она не заметила, как сделала шаг, но внезапно стены комнаты перемещений, украшенные алыми иероглифами, сменились гладко отшлифованными булыжниками…

Теренсу же в тот день пришлось несладко. Отец решил, что наследнику недостаточно разбираться только в политике. Бухгалтерия тоже важна! А то, что получится лет через сто? Взойдет Теренс Дорийский на престол, а вместо Олгиуса другой казначей будет. И что тогда? Разворуют же все!

В общем, Аргал торжественно вручил сына Олгиусу (еще одному участнику достопамятных походов в Светлые земли), дабы тот обучил наследника престола хотя бы основам.

Казначей послушно показал эти самые основы («дебет — слева, кредит — справа, оборот — внизу!») и, вручил все необходимые бумаги, предложил составить бюджет на следующий год, а сам, чтобы не мешать, вышел.

Уже через полчаса принц окончательно заблудился во всех этих сальдо, бульдо и прочих, явно нецензурных, терминах… В общем, он сидел, скользя бездумным взглядом по кипам бумаг, когда над головой наследника престола раздался голос:

— О чем ты так задумался?

Решив, что у него начались галлюцинации, принц тихо буркнул, не поднимая взгляда:

— Бюджет составляю.

— Помочь? — прозвучало предложение.

Тери машинально кивнул и потер слезящиеся от мелких цифр глаза.

Галлюцинация оказалась на удивление дружелюбной. Примостившись на краешек стола, она вытащила из пальцев Тери, запачканных чернилами, перо и довольна быстро исчеркала лист бумаги, написав все необходимое.

А затем растаяла в воздухе, осыпавшись серебристыми звездочками, подобно утреннему туману. Это действительно могло оказаться видением, если бы не абсолютно правильно составленный бюджет.

Для Ренины же все окончилось не менее неожиданно, чем началось. Едва капля крови, упавшая на пентаграмму, высохла, как девушка тут же оказалась дома. Перед глазами плыл туман. В ушах звенело… На следующий опыт она решилась лишь через неделю… И на этот раз она догадалась перекинуться с Тери несколькими словами.

Вскоре пошли еженедельные встречи. Потом — ежедневные. И вот, через год знакомства — предложение руки и сердца…

Сердце колотилось подобно птице, пойманной в силок, а перед глазами стоял он. Его глаза. Его лицо. Его улыбка. Если бы можно было поделиться своим счастьем с Ори…

Теперь надо было еще вернуться в свои комнаты и никого не потревожить. Девушка, вздохнув, осторожно выскользнула из залы для перемещений. Шаги гулким эхом разбегались по низким каменным коридорам замка. До апартаментов отца оставалось пройти всего ничего, а потому Ренина постаралась двигаться осторожней, опасаясь разбудить его. Но странное дело, дверь в кабинет отца была открыта, а в комнате горел свет…

Девушка осторожно шагнула вперед и замерла. Ее отец — худощавый лысый мужчина лет пятидесяти на вид — замер перед огромной висящей на стене картой с изображением двух полушарий. Левое было занято огромным гористым материком, протянувшимся от одного полюса до другого. Причем горы занимали большую его часть.

В правом же был изображен континент с довольно переменчивым рельефом. Тут были горы и равнины, низменности и возвышенности. Но самым удивительным было то, что левая половина континента была окрашена в светлые тона, а правая — в темные. И именно на эту, темную часть материка и был устремлен взгляд хозяина кабинета — императора Благоземья.

Принцесса некоторое время стояла на пороге, а потом шагнула внутрь:

— Почему ты не спишь, папа?

Мужчина резко обернулся:

— Ренина? Я не заметил, как ты вошла. Да вот… — он ткнул пальцем в правое полушарие, — изучаю свои будущие земли.

Девушка замерла на несколько секунд, а потом с радостным визгом бросилась на шею отцу:

— Ой, папа! Значит, ты знаешь? Значит, ты не против? А я так, так боялась!

Мужчина недоумевающе нахмурился и осторожно отстранился от Ренины:

— О чем ты говоришь?

Та удивленно вскинула взгляд:

— Конечно, о Тери! О темном принце! Ты ведь сам сказал! А он… Он предложил мне стать его женой! Он такой милый, такой хороший!

Император Благоземья высвободился из ее рук, сделал шаг назад:

— Ты не выйдешь за него.

— Но, папа… — Пока в голосе девушки звучали лишь удивление и недоумение.

— Я сказал — нет! — Рука легко сделала нужный жест. Хранитель — бесплотный дух, обладающий зачатками разума, — умел отражать любую магическую атаку: удар темной магии, очищение светлой, нападение стихийной… А о магии крови — попросту забыл. Даже у Хранителей есть пределы возможностей. А когда вспомнил, был уже поздно — тяжелый перстень, внезапно увеличившие в размерах, соскользнул с руки, затерявшись в толстом ворсе ковра, устилавшего пол, а Ренина замерла, безвольной куклой уставившись куда–то вдаль.

— Иди в свою комнату.

— Да, папа, — прошелестел покорный голос.

— И забудь, слышишь, забудь даже о существовании этого Тери!

— Да, папа…

Под утро Амата, видимо, рассчитывая на жалость светлых, принялась всхлипывать с утроенной силой. Интересно, она что, действительно не спала всю ночь, не сменяясь? Не, что не говори, а у нее обострение! Чего, правда, непонятно, но я слышал, у психов это бывает. Говорят, обычно это происходит весной и осенью, а сейчас начало лета. Так ведь Амата у нас феномен… Со всех сторон. Как будто кто–то в этом сомневался!

• Предыдущая
• 36/200
• Следующая