Пограничная река. (Тетралогия) - Каменистый Артем - Страница 42
- Предыдущая
- 42/322
- Следующая
— Тревога!
Вскочив, он очумело захлопал глазами, уставился на взволнованного часового:
— Что? Что случилось?
Взволнованный парень протянул руку куда-то в сторону, захлёбываясь произнёс:
— В лагере! Там что-то происходит!
Только тут Олег расслышал далёкие тревожные удары по металлу. Мгновенно стряхнув с себя сонливость, он приказал проснувшимся мужчинам:
— Одеться и вооружиться! — повернувшись к часовому, добавил: — Тащи лодку к берегу.
— Но она ещё не доделана, да и вёсел нет!
— Ничего, доплыть можно!
Помимо металлургического производства на этом же островке размещалась примитивная верфь. На правом берегу заготовили несколько толстых древесных стволов, отбуксировали их сюда. Дальше не выдумывали ничего нового, поступили с ними по рецепту людоедов, делая долблёнки методом выжигания. Правда, работали очень аккуратно: первая лодка вышла остроносая, с тонкими стенками, весьма ходкая, намного превосходящая грубые изделия дикарей. Вторая была недоделана: корпус уже, в общем-то, был готов, оставалось лишь закончить его начисто и подтесать внутри. Но при желании, плавать на этой посудине уже можно.
Все металлурги были хорошо вооружены, оставалось только собраться, но на это много времени не ушло. Пачкаясь в саже и угле, они помогли часовому спустить лодку в воду. Вёсел не было, но глубины в пределах островной гряды небольшие, плыли с помощью шестов, поспешно выдранных из шалаша. Удары гонга к тому времени стихли, но по воде отчётливо доносились крики, а над кромкой леса, закрывающего лагерь, разгоралось зарево.
Огибать остров не стали, это слишком долго, высадились в заливе, где был спрятан корабль. Напрямик ломиться не стали: ночь безлунная, в зарослях потеряешь больше времени, проще обойти их по берегу. Чем ближе они подбегали к посёлку, тем сильнее становился шум и крики, отчётливо слышался нечеловеческий рык. Несмотря на тяжесть кольчуги, Олег побил все рекорды, обогнав остальных металлургов, хоть на тех было поменьше железа.
Выскочив на пляж перед лагерем, он в один миг оценил обстановку, сразу опознал старых врагов. На лагерь напали людоеды, причём их было немало. Олег с ходу оценил количество агрессоров, понял — противников не меньше трёх десятков. Временная изгородь, окружавшая посёлок, надолго их не остановила. Они посшибали тонкие колья, свалили поперечины, и бой теперь шёл по всей территории лагеря; один шалаш ярко пылал, огонь уже перекидывался на соседний навес, подбираясь к обеденным столам.
Всё это Олег рассмотрел на ходу: он, не снижая скорости, выхватил меч и ринулся в гущу схватки. В этом месте был центр обороны защитников лагеря, вокруг Добрыни собралось около двух десятков мужчин, они достаточно грамотно теснили дикарей ударами копий; те людоеды, что прорывались к жидкому строю, падали под топорами и мечами. Из темноты летели стрелы, при свете пожара находя знатную добычу, но и враги не оставались в накладе, швыряли бола и, как с удивлением отметил Олег, короткие дротики. Подобного оружия до этого у них не наблюдалось.
Он понял, что выскочил за спинами людоедов и теперь мчался на них со стороны оставленных лодок. Отсюда они нападения не ждали, и ему удалось застигнуть их врасплох. Олег на сто процентов использовал фактор внезапности: подбежав к врагу, раскручивающему болу, он рассёк ему шею, едва не снеся голову; второму вскрыл бок, рванув глубоко ушедшее лезвие вверх. Третий начал разворачиваться, но сделать ничего не успел: меч вонзился ему подмышку, пробив тело до позвоночника.
После этого на Олега бросилось сразу трое. Отступать ему было некуда: позади вода, в кольчуге не уплыть, а на мелководье его быстро догонят и прикончат. Но парень и не подумал отступать, ведь враги ожидали именно этого. Хочешь победить, действуй наперекор противнику. Олег так и сделал — бросился вперёд. Бок задел кончик кремневого меча, но особого ущерба не причинил, а вот людоед горько пожалел о своём рвении: острое лезвие из рессорной стали отсекло ему руку возле локтя. Второго парень угостил ногой в пах, но добить не успел, последний из оставшихся людоедов довольно ловко сделал ему подсечку древком копья.
Олег упал, потеряв при этом меч, но искать его не стал: в этой позиции он сильно уязвим, хороший удар по телу или незащищённой голове мгновенно выведет его из игры. Выхватив из-за пояса свой верный бронзовый топор, махнул назад, желая испугать противника, и с удивлением почувствовал, что лезвие нашло себе добычу. Скорее всего, это была чья-то нога. Рванув вперёд, он перекатился через плечо, избежав удара копья: оно лишь скользнуло по спине, не пробив кольчугу. Увидев перед собой пару волосатых кривых ног, ударил обухом топора по пальцам, будто гвоздь забивая. Дикарь, уже заносящий дубину, тут же потерял к прыткому землянину всякий интерес, испустил такой рёв, что наверняка бы заглушил реактивный лайнер на взлёте.
Олег уже начал приподниматься, как вдруг огромная лапа крепко ухватила его за плечо, рванула вверх. Ощущение было такое, будто подцепило башенным краном: сопротивляться такой силе невозможно. Через миг, почувствовав, что его, поставив на ноги, освободили, с недоумением оглянулся. За спиной стояла исполинская фигура, замахивающаяся тонким бревном. Олег было дёрнулся, но тут же понял, что это Удур. Великан смел своим громадным оружием ближайшего людоеда, хрипло взревел, бросился на следующего. В спину ему ударил дротик, но костяной наконечник не смог пробить его естественную защиту.
Развернувшись, Олег от души врезал топором в морду раненого людоеда, увидел, что враги поспешно отступают к лодкам. Взмахнув оружием, он заорал так, что едва не порвал голосовые связки:
— Бей!!! Не давайте им уйти!!!
Предложение понравилось, крик подхватили; ничто так не воодушевляет сражающихся, как вид удирающих врагов. Людоедов всё ещё оставалось достаточно много, но подставив спины, они здорово снизили свои боевые возможности. Люди бросали в них свои копья, догоняли отстающих, рубя на куски. До берега добралось меньше десятка; на мелководье разгорелся последний, очень короткий бой, и врагов попросту смели, только двое помчались вдоль берега, уже не надеясь добраться до лодок, но за ними бросилась целая толпа.
Олег не стал бежать в ту сторону, он поспешил назад, в посёлок, опасаясь, что там могли остаться недобитые людоеды. Почти все мужчины сейчас на берегу, даже парочка врагов может нанести немалый урон, вырезая женщин и детей. Прикончив по пути израненного дикаря, он пробежал через весь лагерь, направляясь к хижине, где жила Аня со Светой и ещё парой девушек. В первую очередь ему хотелось убедится, что с ней всё в порядке.
Увидев, что плетёная дверь распахнута настежь, он почувствовал, как тревожно сжалось сердце. Это ещё не означало ничего плохого, но в душу лезли нехорошие предчувствия. Встав на пороге, он попытался разглядеть, что творится в темноте помещения, но ничего не успел увидеть. Страшный удар в живот согнул его вдвое, попятившись назад, он не удержался на ногах, упал на пятую точку, даже не почувствовав, что ушиб копчик об утоптанную землю. Боль была такая, что в глазах показались слёзы, топор выпал из рук, ладони обхватили повреждённое место, пальцы уткнулись в тонкое древко. Опустив голову, он сквозь туман различил пластиковое оперение, поняв, что это значит, произнёс:
— Аня, это я.
С губ сорвался еле слышный шёпот, ощущение было такое, будто из лёгких ушёл весь воздух. Но девушка каким-то образом услышала или попросту осознала свою ошибку. Вскрикнув, она выскочила из хижины, бросила лук, упала перед Олегом на колени, заревела с такой тоскливой безнадёжностью, что он внезапно почувствовал облегчение, смог сделать первый вдох.
Морщась от боли, разглядел полученные повреждения, облегчённо вздохнул: всё было не так страшно, как показалось вначале. Ане никто не доверил настоящие боевые стрелы, да и лук её был слишком слаб. Жестяной конус наконечника застрял в кольчуге, не сумев прорваться сквозь кольцо, для этого он был слишком широкий. Будь на Олеге кираса или пластинчатый доспех, ничего бы страшного не было, разве что пришлось бы немного покачнуться. Но его стальная рубаха не слишком смягчала удары, вот он и поплатился. Стрела всё же дотянулась кончиком до кожи: по животу струилась кровь, но ранка была пустяковая. Отдышавшись, он облегчённо заявил:
- Предыдущая
- 42/322
- Следующая
