Генерал Панк. Дилогия - Чичин Сергей - Страница 31

Ларбинда ощутила, что мысли расползаются, как тараканы, ещё чуть — и начнёт в голос препираться с этим специалистом по знати, доказывать, что в отхожем месте свита ни к чему, разве что одна камеристка, больно много крючков да застежек на нонешних туалетах, и все в таких местах, докуда сама не доберешься… А о том ли надо помышлять, когда там на мосту жизнь отдает преданный паладин?

— А-а, — осознал средний. — Вона там кто мечами звякает!

— Да какие мечи у челяди? У бутраильского монарха вон принято мечи носить, слуги и те при ножнах, так верите ли — тяжко им, видите ли, они от меча один эфес оставляют и в ножны суют, так и ходят, паразиты…

Тут до принцессы докатилась густая тяжкая волна запаха, а с ней и ирония ситуации. Так вот при чём торговый пост! Такие посты славятся корчмами, вот они и едут шагом, и рассудительны всё оттого же! Где им мыслить на трезвую голову? У среднего в шлеме так скрипит, словно мельничные жернова вертятся, а у старшего голос могучий да гулкий, как в пещере, чуть ли не эхом отдается — явно голова пуста, как кошель простолюдина после уплаты королевского подушного сбора. Но — благодушны, а выпившим море по колено. Вон дядя, маркиз, раз откушал винца из отцовского заветного погребка, так враз войну объявил гному Эктору, вечному своему притеснителю. А как, протрезвев, понял, что натворил, напился пуще прежнего и ту войну выиграл! Может, и эти… Только быстрее надо их подрядить на подмогу, а то от мощного пивного духа у самой уже мозги затуманиваются…

— Там, на мосту, смертный бой держит верный паладин моего батюшки, доблестный и бесстрашный рыцарь Кижинга. Прошу, благородные воины, помогите сокрушить гзуров! Я уверена, отец будет благодарен вам без меры!

И скромно потупилась, ибо знала: на такой дрожащий голосок купится самый циничный вояка, а если ещё и слезу подпустить…

Гоблинов, однако, не так просто было пронять. Чумп тяжко вздохнул, буркнул нехотя:

— Ну, без меры всяк горазд… А вот мер бы семь-восемь золотишка…

— Гзуров должно бить! — усовестил Вово, булавой взмахнул, как щепочкой, генерал даже отъехал на пару шагов в сторону, чтоб не зашибло ненароком. — Тебе, принцесса, невдомёк, о чём гзурусьи помыслы? Стремятся они восстановить Великую Гзурусь в границах какого-то года, я уж не упомню…

— Четыреста лохматого, — подсказал Чумп. — До эры, понятно, Новых Богов. Это ж почти весь Дримланд. Простояла та Гзурусь часов восемь, потом проснулся знаменитый наш герой Роланд… И понеслась…

Генерал склонил голову, размышляя.

— Кижинга, Кижинга… Знакомое что-то… Погоди, какой такой Кижинга? Уж не орк ли?

— Орк, из самой Мкаламы!

— Два меча гнутых, латы синие, хвастает повсеместно, что из рода самого Беовульфа?

— Он и есть! Достойный рыцарь, вижу, и вам знаком!

— Эт верно. Знаю я сего Кижингу. Встретил впервые молодчиком твоих вот лет, сиречь сопливым, правда, тогда уже на мечах меня обставлял, но и то сказать — с младенчества обучался харским рыцарем! Так что толк вышел, капитаном при мне был, когда на Гобейм раз пошли войной. Что ж ты, девушка, с нами тут лясы точишь, ежели рядом доблестного воина убивают?

Чумп хмыкнул недоверчиво.

— Ежели он по твоим меркам доблестный, анарал, не пришлось бы нам от него тех гзуров спасать. Что, конечно, не пристало таким кондовым, как мы, дупоглотам. Уж извините, Ваше Высочество, мой эльфийский.

— Доблестен через край, для орка, — пояснил Панк. — А кто есть орк? Обгаженный гоблин или типа того. А ну, ать-два, отставить дебаты! На помощь орку!

Чумп глухо проворчал что-то нелестное по адресу оркского рода вообще, лениво потащил из чехла лук, и принцесса той частью ума, что сохраняла ясность и холодность, поняла: к этому лучше держаться поближе. Хоть и выглядит задохликом рядом с двумя могучими, но в бою перебьёт больше всех, даже не суясь в сечу. Отец её, король Минимус, таких при дворе не жаловал. Привечал героев, искусных с мечом и бестолковых, как полено, такие безопасны, как бы угрожающе ни смотрелись, а этот безжалостен, жесток… и умён.

Могучий, как Ушкут, центральный булаву нацепил на луку седла, ухватил копье, какое не всякий бы свернул и двумя руками, выдернул из крепления, потряс. Дворянин же, генерал, попросту пришпорил коня и помчался по тракту туда, где оставил принцессу её последний спутник. Вово спешно стукнул своего битюга пятками в бока, и тот сорвался в тяжёлый, как камнепад в Железных Горах, галоп вслед за Панком.

Чумп поглядел вслед героям с неодобрением, крепко упёр лук нижним плечом в седло, на верхнем повис всем телом. Лук был под горячую руку прихвачен всё в том форпосте. Сгоряча Чумп не сообразил, что штучка эта не по его скромному воинскому умению. Когда в темноте подземного хода Вово гнал их с генералом, то и дело панически оборачиваясь назад, где негромко и зловеще что-то шелестело по камням, а генерал тяжко пыхтел и вспоминал с хрипами в груди схожие ситуации, Чумп успел вдоволь погоревать об отсутствии арбалета или лука. Не на всякую напасть стоит вставать грудь в грудь, когда можно неблагородно, но просто и надёжно просадить её парой стрел. Вот и обзавёлся чудесным луком тугой твёрдой древесины, обшитым внакладку пружинистыми роговыми чешуйками для большей мощности распрямления. Как выяснилось, штуковина эта по плечу даже не всякому гоблину, зато Панк посмотрел с уважением и даже непроизвольно перевёл Чумпа в сержанты, и ущельник как-то постеснялся объяснить, что ему лук и таскать-то тяжеловато, не то что метать по пять стрел в секунду, по примеру злосчастных эльфов. Вот и сейчас чудовищное усилие — Чумп едва газы не пустил с натуги — едва согнуло проклятое устройство настолько, чтобы набросить тетиву, тоже не жильную, как у нормальных луков, а сплетённую из тонких стальных волоконец. А уж как из него стрелять… разве что втроём: генерал даёт наводку, Вово целится, принцесса подает стрелы… а он, Чумп, обшаривает карманы перебитых гзуров. Арбалет надобно было брать, вот чего. Правда, самый внушительный арбалет из виденных не продавался, а украсть его Чумп не смог, не смог бы при всём желании даже сдвинуть места, ибо была это самая настоящая арбаллиста, к тому же сонная стража форпоста повадилась играть на её лафете в подкидного дурака.

Принцесса, вопреки ожиданиям, не увязалась за героями, держалась рядом, во все глаза любовалась на Чумпа. Лошадка под ней подрагивала. Отбегалась скотинка, теперь только на колбасу. Гоблин прицепил наконец тетиву, облегчённо выдохнул и ответно присмотрелся к Ларбинде. Всем хороша девица: и лицом, и происхождением, и фигурка неплоха, разве что тонковата, но Чумп и сам не из дородных. Ей-то, интересно, чего за фигурой следить? Поди, из принцесс не попрут и потолстевшую, а в форточку в таких юбках всё равно не пролезешь. Эх, спасти, что ли, обаять, жениться, востребовать в приданое полкоролевства и жить, мудро управляя, собирая налоги и плодя маленьких чумпов?

— Ну да, — сказал вслух с сожалением. — Так папаша и согласится. А тут еще анарал этот пристал, как банный лист.

— О чём ты, воин?

В глазищах принцессы стояла такая надежда на мудрость и благородство отважного рыцаря Чумпа, что Чумп-циник со вздохом умиления залез в берлогу и там притих, что было ему крайне несвойственно.

— Да так, сам с собой. Поехали, высочество, а то эти бугаи разойдутся, нам убить никого не дадут.

Принцессу передёрнуло. Вспомнила налетающих гзуров, ледяной блеск страшного меча Кижинги, фонтаны крови во все стороны, жуткий вой поверженных, визг челяди… Никогда ещё не думала, что так жестоко и страшно… На турнирах, что устраивал отец, лилась кровь, а то и сыпались выбитые зубы, но те раны легко прятались под опрятными повязочками, вскоре рыцари уже щеголяли на пирах этими шрамами. Те же, кто бился недавно — и бьётся сейчас, — умирали насовсем, и притом кроваво, безобразно, мерзко…

— Не жажду…

— А кинжал зачем? Кошельки срезать?

Принцесса растерянно глянула на кинжал, пристёгнутый к поясу. Хоть и изукрашен, да и невелик на фоне воинских железок, но вовсе не игрушка. Знаменитое оружие салландских принцесс, много веков переходящее по наследству и не раз пущенное в ход. Конечно, браться за него принцесс обучали ещё в малолетстве, но… Честь оборонить — одно, а против гзуруса с двуручной спатой?