Ступени в вечность - Минич Людмила - Страница 26

Она так жилище разглядывала, что про хозяина позабыла. То есть… не про хозяина, это же гостевой дом… Неужто тут всюду так?

— Я редко бываю в Табале, очень редко. Это и есть моё здешнее обиталище. И оно ждёт меня всегда, как бы ни был переполнен этот дом. Что, впрочем, тоже случается редко. Здесь гораздо теплее, чем в подземелье, где ты провела последнее время, так что сними хотя бы наличник, — легко усмехнулся он, небрежно скидывая свой широкий роскошный арчах.

— Зачем? — сказала Маритха и сразу же поняла, какой глупый вопрос, и вид её дурацкий — с ног до головы завёрнута, будто тюк какой-то.

Не дожидаясь ответа, она принялась стягивать верхние одёжки. Незнакомец прав, тут было намного теплее, чем в тех подвалах, где девушка успела побывать. Маритха уже отвыкла от того, что холод может и не есть её костей. Жаровники в этом доме топились получше, чем в жилище Покровителя Табалы.

— Ты ведь не бывала в покоях самого Покровителя, — оборвал её мысли незнакомец. — Уж поверь мне, там гораздо уютнее, чем в пещерах для слуг и непрошеных гостей.

От того, что он слышит каждое слово, сказанное самой себе и даже вовсе не сказанное, Маритха тоже отвыкла.

— Ты ведь голодна?

Она кивнула, понимая, что бесполезно гордо отнекиваться. Да и незачем, раз уж она сюда заявилась. Ведатель дёрнул какую-то толстую верёвку, идущую вдоль стены. Потом прошёлся туда-сюда, поглядывая на девушку.

Маритха не осмелилась его разглядывать. Посматривала искоса, смиряя своё любопытство, пока он сам не подошёл почти вплотную, словно поймав её жалкие потуги скрыть свой интерес. И только тут она отважилась взглянуть прямо. Как и Раванга, он оказался невысок и не очень-то заметен. Вот только лицо узковато даже для горца, да глаза тоже, да скулы кажутся острее… нет, это потому что лицо такое узкое. Те же пепельные волосы и глаза. Скромное свечное пламя многое крадёт, не видно как следует. И все равно, даже Тангар с виду намного красивее его, и больше, и сильнее.

Маритху точно ветром качнуло, пришлось даже отступить на шаг, чтобы удержаться. Откуда тут ветер? Это снаружи, вон, шумит за толстыми ставнями, а тут тихо. Пышет теплом жаровник, и так уютно, спокойно. Тут же её повлекло обратно, она пошла вперёд, шаг, другой. Остановилась прямо перед Ведателем. Голова отяжелела, а тело, наоборот, сделалось приятно лёгким. Да будь что будет! С тех пор, как она подошла к ворогам Табалы, все крутится не так, как ей мечталось. Ну и пускай.

— Садись где пожелаешь, — сказал он, и Маритха опустилась прямо тут, у его ног, на пушистые мягкие шкуры, потому что её ноги дальше не шли.

И как она могла его опасаться?

— Странный выбор. Не лучше ли тебе будет в кресле, на мягких подушках?

Он указал на те самые диковинные шатающиеся лавки с перильцами, и Маритха испуганно покачала головой.

Разве место Ведателя не в Храме, среди братьев по ремеслу?

И уж точно не в этой бесконечной роскоши.

Зря Маритха в долгий путь отправилась. Лучше б дома сидела. Теперь же она только и делает, что за жизнь свою дрожит. И все-таки…

— А что с ними? — осторожно спросила она Ведателя.

— Со знакомыми твоими?

Девушка кивнула.

— Они потеряли разум?

— Не беспокойся.

Опять эти слова! Она сейчас сама разум потеряет!

— Не потеряли… пока. Им всего лишь довелось увидеть то, что скрыто от обычных глаз. Я приоткрыл завесу — и только.

— Что увидали? — не поняла она.

— Ты многого не видишь обычными глазами, Маритха. А равно и они. Все вы слепы. — Он подошёл к одной из фигурок, провёл пальцем по гладкой поверхности. — Но для вас так лучше, спокойнее. Незримый мир ужасен для непосвящённого. И прекрасен…

— А с кем они… — Маритха запнулась, вспоминая, в каком ужасе сражались с этим самым невидимым миром её похитители.

Ведатель усмехнулся.

— С тем, что узрели. Или кого узрели. Хорошо, когда не видишь, не знаешь, не чувствуешь. Словно нет ничего, лишь то, что вокруг, — он обвёл рукою комнату. — Но как только проникаешь туда хотя бы взором, тот мир становится плотным… ощутимым. До ужаса.

— Невидимый… — прошептала девушка.

Великий тоже говорил про невидимый мир. Что-то такое… можно потерять что-то важное там… кажется…

— Великий не терял времени даром, — усмехнулся Ведатель. — Лучше бы он потратил его на тех, кому оно действительно нужно.

— Зачем ты привязал мою Нить к своей? — нежданно для себя выпалила девушка.

— Вот уж не думал, что Раванга догадается так скоро, — без тени смущения уронил он, опускаясь на те самые подушки, что недавно предлагал Маритхе. — И уж совершенно не предполагал, что вздумает болтать об этом с тобою.

Снова насмешничал. Хотя, казалось бы, повода нет никакого. Да он оправдываться перед нею должен!

— Зачем ты мою Нить привязал? — решительно повторила Маритха, хотя злилась больше не из-за Нити, а из-за его издёвки вечной.

— Ничего подобного. Привязал! Тебя слишком мною запугали, Маритха. Я не так страшен, как ему рисуется, Уж скорее, это он чрезмерно озабочен моей персоной.

«Врёшь!» — хотела сказать она, но вовремя спохватилась. Не нужно Ведателя попусту злить. Жизнь уже успела научить.

— Он не мог мне соврать, — осторожно сказала девушка.

Ведатель расхохотался. Маритха сжалась. Смех был нехороший, едкий. Это над ней он издевался. Зачем он вообще её сюда тащил? Неужто она ему нисколько не нужна и правда только скуку его развлекает? Стало обидно до слез.

— Конечно, он не мог, решила маленькая Маритха, которая столько всего повидала за свою долгую жизнь!

Девушка вспыхнула, вскинулась было, но сил хватило только, чтобы приподняться. Она и не представляла, что так сегодня выдохлась. Да и руку опять заломило. Ноги, как каменные, путались где-то внизу и не хотели распрямляться.

— Он не мог! — зло пробормотала Маритха, думая, как выпутаться из этого дурацкого положения хоть с каким-то достоинством.

Она топталась перед Ведателем на коленях, не имея сил встать и уйти, но и не желая заново бесславно плюхаться на шкуры и дальше внимать этому…

В таком положении девушку застал стук в дверь, и она тут же уселась обратно, изрядно повозившись, сгорая от стыда. Хозяин милостиво разрешил войти. На пороге появилась какая-то женщина с огромным подносом в руках. Удивилась Маритхе, рассевшейся на дороге, но виду особо не подала, только глаза округлила. Поклонилась.

Ведатель небрежно указал прямо на пол, и женщина опустила свой поднос рядом с Маритхой. Вблизи девушка заметила, что у служанки заспанный вид. Её, видно, подняли прямо с постели. Ещё бы, глубокая ночь. Однако недовольства прислужница не выказала нисколечко, наоборот, смиренно топталась, чего-то ожидая.

— Мой господин ещё чего-нибудь желает?

— Если здесь все, что я просил, то ничего не надо.

— Господин может звать меня, когда захочет.

Женщина склонилась ещё раз, метнула в Маритху недобрый взгляд и исчезла, осторожно притворив за собою дверь.

Ведатель тут же встал и закрыл дверь на запор. Вот теперь-то Маритха узнает, что он хочет от бедной девушки.

— Ешь, — сказал он. — Пей.

Всего лишь. И уселся обратно.

— Сначала ты меня освободи… от твоего проклятия, — настаивала Маритха.

Плохое время она выбрала для решительного отпора. Плечо ломило все сильнее. Девушка оперлась о пол другой рукою. Выкрученная Такхуром кисть уже её не держала. Как же она раньше не замечала этой боли? Наверно, от испуга.

— Это не проклятие. — На этот раз Ведатель не засмеялся, и злость Маритхи сразу притухла. — Не наговор и не сглаз: Ничего бесчестного с моей стороны. Я щепетилен по отношению к тем, с кем заключаю договор.

— Так что, ты скажешь, ничего и не было?

Если б он так сказал, Маритха бы поверила. Без оглядки. Так хотелось хоть кому-то верить!

— Боюсь, что в этом мире такое вряд ли возможно, женщина. Уж во всяком случае, для тебя, — спокойно, даже мягко ответил он её мыслям.