Джордж Венн и привидение - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 5

• Предыдущая
• 5/5

— Ну, и с какой же такой идеей, к примеру, он может испустить дух?

— Ну, допустим, он зарыл где-то сокровище и умер внезапно, не успев о том никому рассказать. А семья его мается в нищете; как может он отдыхать спокойно — только и остаётся, что бродить туда-сюда по тому месту, где зарыт клад. Наверное, Венн, у тебя тут под полом что-то спрятано.

— Сказал бы ты мне об этом чуть раньше, Том, непременно разворотил бы все половицы. Но нет, я в это не верю. Пятнадцать шиллингов и четыре пенса вот тут (при этом Венн хлопнул себя по карману) — единственное в этой комнате богатство. А задолжал я впрочем, надеюсь, это мало кого интересует. Конечно, кое-какую мелочь и вы, ребята, носите при себе, но она — увы, никакого отношения к этой комнате не имеет. Нет, Том, твоя теория относительно сокровищ не выдерживает никакой критики. Невероятно. Сокровище — в студии? Не бывает такого.

— Ну, так тут может быть и совсем другое объяснение! — поспешно вскричал Том. — Привидения являются и по другим причинам. Согрешил, например, человек, а наказания не понёс и вины своей не смог искупить.

— Ах, вот как! — похоже, эта мысль Венна заинтересовала. — Но как тут следует согрешить? Наверное, натворить что-то серьёзное?

— Изменить жене! — выпалил Торотон наугад. Должно быть, в последнее время он прочёл немало популярных романов.

— Заняться подделкой денежных знаков? — предположил кто-то ещё.

— Стать мошенником!

— Совершить поджог!

— Нет, убийство!

На несколько минут в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Что ты на это скажешь, Венн? — едва слышно прошептал Том Торотон.

— Ну, убийство, Том, это уж слишком… Но возмездие!..

— Возмездие! — повторили мы хором.

— Он имеет в виду казнь… как в «Трёх мушкетёрах»! — пробормотал Том.

Прежде чем Венн успел ответить, раздался громкий стук в дверь. Все замерли.

— Войдите, — сказал Венн.

Послышалось шарканье, дверь медленно, очень медленно отворилась, и на пороге позникла человеческая фигура. Гость прошёл в комнату и остановился. Это был призрак!

Все мы застыли от ужаса. У меня, во всяком случае, сердце ушло в пятки. Это был тот самый старичок, которого, ни о чём ещё не подозревая, я видел однажды в этой самой студии: сухонький старикашка в длиннополом коричневом пальто и красном шарфе — тот человек, чей незавершённый портрет Венн нам только что демонстрировал! Мы стояли, глядя то на призрака, то друг на друга, то на Венна. Лица наши были белы, как мел — от света газовых ламп, не иначе.

Внезапное появление привидения произвело немалое впечатление даже на Венна; после некоторой паузы, он шагнул к старичку, явно пытаясь как-то сдержать обуревавшие его чувства.

— Наверное, я пришёл поздновато, — едва слышно проблеял призрак. При этом он вдруг отвесил поклон — совершенно смехотворный в своём показном раболепии.

— Да, уж поздненько, — заметил Венн, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость.

— Лучше поздно, чем никогда, мистер Венн, — вымолвил призрак.

— Нет уж, позвольте в этом с вами не согласиться, — возразил хозяин с холодной сдержанностью. Должно быть, в тот вечер он был настроен критически: подумать только — вступить в пререкание с существом из иного мира — и по какому ничтожному поводу! С каким восхищением глядел на него Торотон!

— Боюсь, я помешал вам, досточтимые джентльмены. — Привидение окинуло всех нас странным улыбчивым взглядом. В его круглых тёмных глазках мелькнула, как мне показалось, какая-то дьявольская искра. И всё же — думаю, не ошибусь, если предположу, что мы почувствовали себя польщёнными: призрак назвал нас джентльменами!

— Тогда усодьте меня куда-нибудь, чтоб не мешался. Мне, чай, много не требуется, мистер Венн. Кто я, вообще, такой? — ничтожная тень! («Надо же, — пробормотал Торотон. — Я-то думал, призраки по-английски говорят чуть получше!») Только вы уж сами знаете, мистер Венн: во всём доме нет другого уголка, пригодного для обитания. Честное слово, я неприхотлив. Хотя, если уж пожаловал не вовремя — посижу на ступеньках снаружи. Только давайте договоримся: чтобы без фокусов — не выносить ничиво, и не ломать — и так здеся немного осталось. — С этими словами он, как мне показалось, не слишком благосклонно оглядел комнату и те действительно немногочисленные предметы, что в ней находились. — Вы всегда относились до меня, как истинный джентльмен, мистер Венн: чаевых не жалели, обхаживали всячески… Ничиво, джентльмены, если я посижу тут с вами часок-другой? — Он вновь оглядел нас по очереди.

— Мы, пожалуй, пойдём по домам, Венн. — Гонимые единственным желанием — убраться отсюда как можно скорее — мы двинулись к своим пальто и шляпам.

— Стойте! — голос нашего друга прозвучал глухо и торжественно, но, судя по подрагивавшим уголкам губ можно было даже подумать, что он еле сдерживает смех. — Нет, так просто я вас не отпущу. Непредвиденные обстоятельства вынуждают меня во всём признаться, хотя, видит Бог, делать я этого не собирался. Кто-то из вас предположил, будто в доме этом совершено убийство. Я тогда предложил другое слово: «возмездие». Ещё точнее было бы сказать — «экзекуция» — вот это, джентльмены, чистая правда. Да, в доме присутствует экзекутор^[2]. Собственно говоря, опись тут проводилась уже не раз. И мой дорогой призрак — не кто иной, как временный владелец строения!

— Владелец! — едва слышным эхом отозвались мы.

— Он появляется в этом доме, преследуя меня, словно привидение, по истечении очередного квартального срока. Дело в том, что у хозяина, несомненно, испытывающего ко мне, как к жильцу, огромное уважение, есть одна смешная слабость: он удивительно щепетилен во всём, что касается пунктуальной платы за жильё. Я же — несомненно, питая к нему, как к хозяину, глубочайшее уважение, — в силу некоторых обстоятельств (каких именно — распространяться не стану) нередко оказываюсь не в силах выплатить необходимую сумму в срок. В результате происходит опись имущества и появляется мой добрый друг, исполняющий роль временного владельца. Неудобства такого рода приходится испытывать, наверное, каждому, кто решается снять дом в одиночку. Впрочем, они с лихвой окупаются многочисленными преимуществами, о которых я уже говорил. Что-то такое я, помнится, заметил о подавленности, которая наступает сразу же после нескольких дней безделья… Проще говоря, запустив работу, я влезаю в долги. Хозяин, не получив ренты, тут же вызывает чиновника для проведения описи, а затем прибывает и мой приятель — homo sapiens «обитающий» — достойнейший в своём роде джентльмен, который сейчас выкурит с нами трубку и опрокинет стаканчик грога, как он это проделывал тут уже не раз.

В понедельник я получу деньги, расплачусь с самыми горячими долгами, в том числе и с тем, который причиняет столь жгучее беспокойство моему почтенному хозяину, и наш гость уйдёт. Ну, не спешите же уходить. Пустим графинчик по кругу. И хватит о духах — пусть винный дух царит в этом доме. За спиритизм! — в смысле, за спирт! — разбавленный, разумеется, в должной пропорции, а главное, с сахаром и лимоном.

Наверное, пытаясь разгадать тайну характера Джорджа Венна, мы упустили из виду одну деталь: наш старший друг, несомненно, обладал ещё и чувством юмора. Впрочем, все мы, как я уже говорил, были очень молоды и, наверное, подчас давали повод для шуток.

1895 г.

[3]

• Предыдущая
• 5/5