Моцарт и Казанова (сборник) - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 4

Но голова уже начинает блудливо вертеться – ищет достойную партнершу для боя. Нашел! Теперь он уже рассказывает, не отрывая взгляда от нее.В его любовных битвах беседа всегда была артиллерийской подготовкой, после которой ослепленного, восхищенного противника можно брать первой же стремительной атакой…

При этом он – кладезь знаний. Давно уже не учась ничему, он постиг все. Он специалист по финансам – организует лотерею, объясняет королю Фридриху Великому, как взимать налоги. В беседе с тем же прусским королем он рассказывает, как строить каналы, в Митаве высказывает некоторые идеи по рудному делу, в Париже основывает ткацкую мануфактуру… Он – математик, теолог, астролог, великий знаток оккультных наук и Каббалы. Он уже не думает, кем ему стать – он стал всем.

Он – искатель приключений, он принадлежит к могущественному племени, которое назовут авантюристами…

Это было время Великой Европейской Скуки. Семилетняя война закончилась, и знатные господа попросту умирали с тоски, не представляя, чем теперь заниматься. Все эти жалкие правители немецких карликовых государств томились в своих убогих дворцах, пока не появлялись они —великие развлекатели, Звезды Авантюры. Калиостро, он же полуграмотный сицилиец Бальзамо… Шевалье де Эон, каковой иногда появлялся в виде женщины и тогда соблазнял мужчин, а иногда – в виде мужчины и тогда соблазнял женщин… Таинственный Сен-Жермен, который рассказывал, как он жил во все века, и все в это верили, а маркиза де Помпадур счастливо показывала мазь, которую дал ей Сен-Жермен. Она должна была сохранить лицо маркизы в состоянии «статус кво». И, старея, она упорно видела «статус кво» на своем морщинистом лице… Девиз у развлекателей был общий: «Есть состояние, которое протратить невозможно, – это человеческая глупость».Но, пользуясь ею, Казанова искренне жалел глупцов.

Один из самых занятных рассказов в его «Истории» – как он одурачил семидесятилетнюю маркизу де Юфре. Он обобрал богатую старуху, помешанную на оккультных глупостях, – обещал ей зачать сына, в которого она должна была переродиться. Но и плутуя, Казанова остается человеком чести на своем поле боя. Он не имитирует любовное сражение – даже со старухой! Он честно бьется с древним телом. В трудные минуты этого печального сражения он вводит в бой резерв – любовницу Марколину, которая своими ласками поддерживает изнемогающего Воина. И Марколина, «использовав все, чем славятся питомцы знаменитейшей из школ любви – венецианской школы», помогает Казанове победить! Но восторг старой безумицы, когда он сообщает, что его «солнечное семя» проникло в нее и вскоре она родит самое себя, заставляет Казанову на мгновение почувствовать укоры совести. Однако он тут же успокаивается пленительной фразой: «Не я, так кто-то другой ее одурачит. Так что лучше пусть верит в свое бессмертие, иначе из счастливейшей я сделаю ее несчастнейшей…»

Все это время он разъезжает по свету. Вы можете представить его в Венеции, на Корфу, в Турции, Германии, Голландии, Швейцарии, Испании, Италии, Франции… И даже в Москве или Петербурге – там он тоже был. Как правило, его странствия кончаются печально. Из Лондона ему приходится бежать, спасаясь от виселицы. Его высылают из Флоренции, Вены, Варшавы, Парижа. В Барселоне его сажают в тюрьму, и в Венеции тоже…

Великая сила гонит его по разным странам, ввергает в преступления, заставляет шулерничать, подделывать векселя, драться на дуэлях. Страсть к ней —тысячеликой Женщине.

Голодная страсть, вечный поиск, гон – ради мелькнувшего личика, чувственного рта, женского смеха, обнажившейся груди, наконец, просто ради контура женского тела! Его самое прекрасное приключение – с красавицей Генриэттой – начинается с полуоткрытой двери. Он видит в проем только контур женского тела, накрытого простыней. И все! И этого достаточно – он уже загорелся! Собравшийся уезжать Казанова велит распрячь лошадей, багаж возвращен обратно – он остается…

Только не забудьте подставить главное слово – новое.Ради новоголичика, ради новогосмеха, ради новогоконтура новоготела… Женщина может его остановить, но не может удержать, никакая женщина не стоит свободы, хотя бы потому, что свобода – это новые женщины, счастье нового тела… Вечный гон за новым, в конце которого его, улыбаясь, поджидали две подруги – старость и смерть.

Свою жизнь этот отпрыск комедиантов описывает как театральную пьесу в трех актах. Первый он заканчивает, приближаясь к своим сорока годам. Второй должен был завершиться, приближаясь к шестидесяти. И третий акт пьесы он предполагал окончить в замке в Дуксе. Акт, после которого и должен был окончательно опуститься занавес.

«Коль мою пьесу освищут, – с усмешкой прибавляет он, – я об этом… ни от кого уже не услышу…»

Старая идея «Жизнь – театр» стала расхожей банальностью после знаменитой шекспировской фразы. Но обожатель Античности Казанова пьет из другого источника. Это император Август, умирая, спросил с улыбкой: «Хорошо ли я сыграл комедию жизни? Если хорошо, то похлопайте и проводите меня туда добрым напутствием».

Первый акт пьесы написан им целиком – в нем тесно от поверженных женских тел и от самых невероятных приключений. Побег из страшной венецианской тюрьмы Пьомби, куда он на пять лет был заточен судом инквизиции, – чудо изобретательности. Он умудрился бежать ночью через свинцовую крышу… Каждый раз, приехав в Венецию, я шел на площадь Святого Марка. И, глядя на Дворец дожей (там находилась его тюрьма), все представлял, как, отогнув свинцовые пластины, вылезает он на крышу и под луной сидит на ее коньке… чтобы уже вскоре, едва избавившись от страшного заточения, лезть под юбку к «донельзя хорошенькой девушке», имя которой он узнал мгновение назад. И хотя излюбленная стремительная атака в тот раз была безуспешна, и очаровательный противник дал достойный отпор, уже вскоре он смог написать привычное: «Познал счастье в объятиях мадемуазель Терезы де ла М-р…»

…В тридцать девять лет, перед самым концом первого акта, с ним происходит нечто ужасное. Он встречает в Англии молоденькую шлюху и моментально загорается – обычный пожар Казановы.

И действует он по обыкновению: приступает к решительной атаке. А вот дама поступает необычно: к предмету вожделения Казанову не допускает. В неистовстве страсти он пускает в ход деньги, даже насилие – на войне как на войне! Деньги она принимает, но… Обобрав Казанову, негодница ускользает. Более того, дарит предмет неистового вожделения Казановы жалкому ученику парикмахера, и совершенно даром, и на глазах у Казановы! И все потому, что тот – молод.Звонок прозвенел – акт заканчивается при первой встрече со старостью. Впервые Воин терпит поражение. Казанова описывает это, как крушение Рима. Он жалок, он рыдает, он готов покончить с собой, он не знает, что делать.

История безнравственная? Удивительно нравственная! Более того – поучительная. Весь первый акт Казанова безудержно соблазнял, обманывал мужей, женихов, обирал всех этих простофиль. И главное оружие его распутства – сверкающая молодость, неутомимая в любовных битвах. И вот накануне сорокалетия грешник получает возмездие: его бьют его же оружием. Чужая молодость обманула его, обобрала, повергла в прах!

Так нравоучительно падает занавес после первого акта.

Второй акт стал последним в книге. Свою комедию жизни Казанова бросает на его середине – не дойдя даже до своих пятидесяти лет. Жаль. Акт обещал быть весьма любопытным…

Кто этот пожилой господин, опирающийся на трость с золотым набалдашником, разгуливающий по грязным кабакам и по литературным салонам? Говорят, он недавно вернулся в Венецию. Но и в кабаках, и в салонах при нем побаиваются говорить. Рассказывают, что прежде за ним водились грешки перед инквизицией. И будто теперь, доказывая свою лояльность, испытывая нужду в деньгах, он сам доносит инквизиции о чтении запрещенных книг, о вольных беседах..

Господин тихо живет с белошвейкой, скромной простолюдинкой Франческой Бускини, и если иногда посещает бордели, то редко, и ходит только к дешевым, немолодым проституткам. Господин экономен.