Осознание (СИ) - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 107

Офицер положил передо мной фотографию с камеры увеличенную и распечатанную. Фотографию с, до боли, мне знакомым лицом.

- Узнаешь? Вот только не говори, что не узнаешь…

- Узнаю. - кивнул я.

- Нами принято решение о возбуждении уголовного дела. В его рамках уже ведутся розыскные мероприятия. Мне нужно, чтобы ты сейчас написал заявление. Мы и без него привлечем к ответственности его, но в суде твои показания будут, как нельзя кстати. Я ответил слишком быстро:

- Я не хочу. - на недоумение офицера я пояснил: - Я не хочу выступать в суде. Мама и так только в себя пришла после этого года. Если она узнает подробности, она сляжет совсем. Ее и так бизнес замотал вконец, так еще и мои выкрутасы.

- Логично. Тогда обставим это дело так, что твой вызов в суд будет фигурировать как по старому делу. С отметкой о прохождении тебя свидетелем.

- Я вообще не хочу суда… - попытался снова возразить я. Офицер, небрежно отмахнувшись, сказал:

- Погоди ты с судом. Нам его задержание провести надо. Пиши заявление. Подробное. Не разводи мне тут соплей, пиши… И у нас с тобой после этого серьезный разговор еще будет. Пока пишешь, я принесу чай из автомата в дежурке. Давай пиши.

Я конечно написал. Коротко написал и только по существу. Потому что подробно описать, какого черта, я в минус двенадцать пошел прыгать на «тянучке» я не смог. Пивший напротив меня чай офицер внимательно смотрел, что я пишу и, кажется, перевернутый текст ему неудобств не создавал. Он еще раз перечитал, когда я закончил и, убрав заявление в стол сказал:

- Теперь поговорим насчет тебя.

Признаюсь, от его сухого и жесткого тона мне стало не по себе. Видя, что я нервно реагирую, он смягчился и спросил:

- Знаешь почему там камеры и все что могли обыскали? Я кивнул.

- Почему? - снова спросил он.

- Там трое покончили самоубийством. Мне ребята рассказывали что… в общем…

- Случайно не те, что тебя катали на машине? Они что-то в своих объяснительных упоминали. Парень этот, кстати, оштрафован за вождение без прав не был, не бледней ты так. Он спасал жизнь человека, как написано в его объяснительной и местные обещали не зверствовать при приеме у него в очередной раз экзаменов. Как никак, а почти верно. То что они оказались поблизости и забрали тебя… может твой убийца хотел спустится и добить тебя. В общем да… ты и они правы. Только не о трех самоубийцах речь. За последний год там погибло девять человек. Все одинаково. Сами спрыгнули, правда без тросов. Мы всерьез подозреваем твоего… в помощи им. Кажется, у него конкретно пробки перегорели в голове. Когда он убил охранника при побеге, это еще укладывается в логику. Но убивать своих со спины…

Я чувствовал больше недоумения, чем злости узнав, кто меня, толкнул в спину. Я даже настолько погрузился в вопросы «Почему», «за что?» и «как?», что не сразу расслышал вопрос офицера:

- А тебе совсем не страшно было прыгать? - повторил он, видя, что я не понял его вопрос.

Я пожал плечами и, посмотрев на плакат на стене, что менял картины изображенные на нем с частотой раз в минуту и назывался «Эрмитаж», ответил честно:

- Нет. - подумал и добавил: - В этот раз нет. Контролер посмотрел на меня и покачав головой спросил:

- А может ты и сам хотел того… на тот свет? Я серьезно задумался над его вопросом, но сказал уверенно через минуту:

- Нет, не хотел.

- А чего же ты хотел? - не унимался офицер: - Ну, кто же один без страховки или без товарищей такие трюки откалывает? Невольно подумаешь, парню жить надоело. Надоело, признайся? Я улыбнулся и сказал честно:

- Нет. Теперь у меня жизнь только начинается.

Офицер юстиции кажется, что-то недопонял, но мурыжить меня не стал. Через десять минут я еще поговорил со следователем, задавшим мне вопросы по моему заявлению, и меня отпустили на все четыре стороны. О своем походе в милицию ни маме, ни отцу я, конечно же ничего не сказал. И когда вечером меня спросили чем я целый день занимался я ответил с усмешкой:

- Буквы вспоминал… читал и писал.

Мама улыбнулась, а отец, сидя перед телевизором и подливая себе сок, подхватил тему и предложил мне завтра еще и таблицу умножения вспомнить. Мол, если вспомню, то в третий класс школы меня точно примут. А ВУЗ подождет, ничего с ним не случится.

Институт и, правда, подождал до июля. Я смог довольно неплохо подготовится к вступительным экзаменам лежа на койке в санатории почти три месяца вместо ожидаемых пары-тройки недель. Сначала меня лечили, потом проводили деблокаду. В общем, я наотдыхался за весь отработанный на государство год. Было бы вообще халявой, если бы государство мой отдых и оплатило. Но пришлось платить самому. Денег, что я заработал в Диком Поле, не хватило даже на половину курса. Систему не обманешь… Это основной закон.

В институт я сдал экзамены без напряжения, вот только сочинение, в вольном переводе называвшееся «Нафига я сюда пришел», я чуть не завалил, честно признавшись, что имею опыт работы с такими агрегатами как ЧОФ21, ЛОДКа, Энергия 2Г, falkBOW. А так же способен уже сейчас провести подготовку площадки для секретной мобильной энергетической установки РЭЯ 900 и даже в теории могу подключить ее и настроить через внешнюю консоль, если автомат подключения при установке приказал долго жить. Принявший у меня мое сочинение преподаватель вызвал меня из коридора, где я ждал оглашение результатов на следующий день и попросил меня рассказать, где я набрался этих навыков. На что он был послан в особый отдел при институте. Они, мол, знают, как подать запрос и, получив на него ответ, сами решат, оглашать его или нет. При упоминании особой части института, которая, как ей и положено в гражданском вузе, занималась ловлей ведьм и контролировала выдачу секретных учебников, преподаватель сказал, что вопрос закрыт и поставил мне четыре за сочинение и четыре за грамотность.

Я стал студентом и заодно старшим в группе. Как меня, бывшего осужденного, сделали старшим я не понял, но особо не противился, зная понаслышке, что за это мне будут льготы при обучении и сдаче экзаменов.

Вообще, конечно, я чувствовал себя как слон в посудной лавке. В моей группе были в основном семнадцатилетние, а я готовился отмечать свою двадцать вторую годовщину. Но меня все слушались беспрекословно. Наверное, потому что я не многое и требовал? Если «косите», то справки рисуйте предварительно. Если пьете, то хоть чеснок перед учебой ешьте, но чтобы преподаватели не морщили носы от перегара. На мне висело не много обязанностей по контролю посещаемости, да по организации массмероприятий, проходивших на факультете. В общем, я медленно, но верно к зиме втянулся в это дело и даже не заметил, как сдал новогоднюю сессию. Я уже и сам забыл, что когда-то был активистом сомнительной организации. Работу на Диком поле я уже без шуток звал Диким сном и искренне сомневался в том, что это происходило со мной. Да и хронику суда над нами на кристалле я, выпросив у отца, прямо при нем разломал при помощи мясорубки. Отец посмеялся и сказал вымыть тщательнее ее, чтобы даже следов не осталось. За какой-то год, занятый учебой и подработкой у мамы, я привык считать Дикое поле просто случайно выпавшим куском моей жизни. Мне казалось, я был спасен…

Вовка появился внезапно, даже не позвонив предварительно. Я помнил, какими мы были друзьями, но когда он позвонил в дверь, и я открыл ее, то поймал себя на мысли что жалею, что дал ему адрес.

Конечно, я был рад, но все-таки мне нужно было время подготовиться к такой встрече. Да и по лицам родителей, когда я представил им своего товарища, я видел, как они недовольны, что прошлое напоминает о себе.

Сидя у меня в комнате он неуверенно оглядывался на входную дверь и рассказывал о своей жизни после Дикого Поля:

- Не поверишь, в первый же день, как с тобой расстались, хотел к тебе приехать, рассказать как меня встретили. Но так закрутило, так завертело… Да еще мой контролер с меня глаз не спускал все выспрашивал куда я катаюсь каждый день. Я ему честно говорил, что по девчонкам, а он не верил! Представляешь? Я кивал и подумал, что я бы тоже не верил.