Завещание таежного охотника - Лускач Рудольф Рудольфович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/45
• Следующая

Когда-то Феклистов сам усыплял таким образом голубей и кроликов, только, конечно, без бубна и заклинаний.

Однако о том, что шаман знал о его частых прогулках вдоль реки, стоило задуматься.

Затем он простился с Хатангином и шаманом и пустился в дорогу.

Эвенки показали Феклистову узкую звериную тропу, которая, по их словам, вела кратчайшим путём к реке, а та уже приведёт к избе Орлова. Весело насвистывая, Феклистов шагал по узкой тропинке. По неосторожности он неожиданно споткнулся и упал в какую-то яму, образовавшуюся от вывороченной ветром старой пихты. Природную ловушку скрывала буйно разросшаяся трава. Получив несколько ссадин и весь измазавшись, Феклистов с трудом выбрался из ямы и решил свернуть с тропинки. Ориентируясь по небольшому карманному компасу, он пошёл напрямик через тайгу.

По своему характеру Феклистов был мягким человеком, но решительным и даже иногда упрямым. Здравый рассудок подсказывал ему, что нужно вернуться на тропинку, а упорство толкало вперёд. Идти становилось всё труднее, местами приходилось пробираться сквозь густые кусты и подлесок, и только после часа усилий он всё же пришёл к выводу, что, покинув тропу, совершил ошибку.

Время от времени спугивал то глухаря, то рябчика, несколько раз до него доносился шум убегавших животных. Места, по которым пробирался Феклистов, отличались живописностью. Белые берёзы стояли рядом со светло-зелёными лиственицами, из высокой травы и кустарников поднимались каменные глыбы, а среди них прокладывал себе дорогу ручеёк.

Феклистов присел отдохнуть у ручейка, а затем пошёл по течению. Но едва он сделал несколько шагов, как услышал злобное ворчание и увидел перед собой огромного зверя.

Это была медведица, лежавшая здесь с медвежонком. Феклистов хотел быстро перепрыгнуть через ручей. Но стоило ему сделать шаг, как медведица зарычала и поднялась на задние лапы.

Времени на размышление не было. Он бросился к ветвистой берёзе и взобрался на неё. Медвежонок выскочил из логовища, но мать лапой сгребла его, и тот скатился под её мохнатое брюхо.

Заботливая мамаша приготовила здесь на ночь логово, а теперь не чувствовала себя в безопасности. Минуту медведица принюхивалась, затем взглянула на пришельца и побрела к ручью. На ходу она рычала и тихонько подгоняла малыша, чтобы тот не отставал от неё. У ручья она остановилась, вновь посмотрела на человека, затем, подтолкнув медвежонка, быстро ушла в лес.

Из осторожности Феклистов переждал некоторое время, потом спустился с дерева и пошёл осматривать логовище медведицы. Трава и дёрн были вырваны когтями сильных лап, образовалась яма. Геолог заметил, как в углу, озарённое лучами заходящего солнца, что-то поблёскивало.

Он сделал несколько шагов и, не веря собственным глазам, стал на колени. Перед ним лежали самородки золота.

В первый момент им овладело возбуждение. Он разгребал глину, пропуская между пальцами золотые самородки и обыкновенные камешки, и дышал при этом так, будто выполнял неимоверно тяжёлую работу.

Здесь оказалось такое множество золота, что его невозможно было забрать. С собой была только небольшая кожаная сумка, которую он носил на ремешке, и кисет с табаком. Он насыпал их золотом. Срубив топориком, который обычно носил за поясом, несколько тощих ёлочек, Феклистов завалил ими логовище. Однако ему показалось, что от этого место стало приметным, тогда он принёс из лесу сухой хвои и листьев, потом с трудом прикатил к найденному кладу несколько тяжёлых камней. Только теперь он мог быть спокоен, что сделал всё необходимое, скрывая следы своей находки.

Окружающие деревья он обозначил зарубками и после этого отправился домой.

Вечерело. Сам того не замечая, Феклистов приближался к обрыву. Неожиданно он полетел вниз.

От мучительной боли перед глазами у него поплыли золотисто-зелёные круги; затем он погрузился во тьму и забвение.

Настала чёрная, беспроглядная ночь.

За ужином не хватало четвёртого едока. Сидящие за столом терялись в догадках, шутили, вероятно, геолог нашёл огромное сокровище и теперь всю ночь будет его сторожить. Однако Феклистов не приходил, и они начали беспокоиться.

Орлов напомнил, что для неискушённого ночь в тайге полна опасностей и что шутить с этим нельзя, может быть, Феклистов попал в беду…

Тёмной ночью две лайки из эвенкийского стойбища — Комбо и Кежма — рыскали по тайге.

Лето для лаек — самое лучшее время отдыха, так как вылазки охотников за лесной пернатой дичью не утомительны, а лишь ещё сильнее разжигают у собак охотничьи страсти.

Ночная жизнь в тайге очень оживлённа. Из нор и логовищ вылезают барсуки, лисы и хорьки. В гуще леса бродит величественный лось.

Почуяв запах, лайки побежали медленнее. Комбо задрал морду и едва слышно заворчал, так как Кежма продолжала бежать вперёд. Получив предостережение, она обернулась и теперь сама почуяла вечного врага всех собак — медведя. Собаки нырнули в чащу, беззвучно пробираясь по ней. Чувство страха им было неведомо. Охота была их потребностью.

…Ночью медведь не так опасен для собак, как среди белого дня. Более шустрый Комбо подбирался слева, в то время как Кежма оставалась сзади и продвигалась по медвежьему следу.

…Феклистов постепенно приходил в сознание. Ему казалось, будто он слышит тихий звон и шум ветра. Затем он задрожал от холода и почувствовал тупую боль в затылке. Хотел ощупать голову, но не смог пошевелить рукой. Временами звон пропадал, словно его уносил ветер, шумевший в ушах.

Геолог лежал лицом к земле. С огромным усилием он перевернулся навзничь, чтобы тяжесть тела не сжимала грудной клетки.

Вдруг к его лицу прикоснулось что-то тёплое и влажное. В первый момент он не видел ничего — его глаза были залеплены кровью и грязью. Прикосновения сопровождались хриплым ворчанием, и Феклистова охватил невольный страх. Но скоро он понял, что это собака лизала его, и обрадовался: значит, недалеко люди. Феклистов ощущал сильную боль во всём теле, с трудом поднял руку и вытер лицо.

Комбо заскулил, затем побежал и исчез в темноте. Кежма не отходила от Феклистова, втягивала в себя воздух, пересаживалась с места на место и виляла хвостом.

В стойбище охотников Комбо поднял настоящую тревогу. Влетел в юрту своего хозяина Хатангина, скакал, скулил, пока не разбудил всю семью. Сонный охотник прикрикнул на собаку, но, окончательно пробудившись, понял, что она принесла какое-то известие.

С ушибленной ногой Хатангин не мог отправиться вместе с собакой и потому послал за своим братом Орджаном.

— Ну, ну, посмотрим, что они нашли, — бросил, уходя, Орджан.

— Увидишь, — сказал Хатангин, провожая брата взглядом.

Через некоторое время вернулся Орджан и, едва переводя дыхание, сообщил:

— Однако несчастье. Русский лежит около Чёрной берёзы. Иду запрячь оленя и разбудить кого-нибудь, чтобы мне помогли. Комбо и Кежма остались там.

Вскоре был запряжён сильный олень. Он тащил за собой две длинные, сплетённые между собой жерди. Это примитивное транспортное средство, называемое волокушей, удобно тем, что оно проедет всюду и на самой плохой дороге не поломается.

С Орджаном пошёл ещё один охотник. Собаки встретили их радостным лаем. Раненого уложили на волокушу и привязали широкими и мягкими постромками.

Ехали медленно. В стойбище раненым занялся шаман.

— Одному великому Торыну, богу тайги, известно, будет ли завтра ещё биться сердце русского, — важно произнёс он.

Орджан, убеждённый, что Феклистова может вылечить только Торын, начал упрашивать шамана:

— Могли бы помочь жертвы, надо задобрить Торына.

Шаман ответил, глядя в сторону:

— Русский выручил твоего брата, Торын выручит русского. Если хочешь расположить к себе великого, принеси жертвенный дар.

Орджан ушёл и вернулся с двумя соболиными шкурками. Одну из них шаман положил в своём чуме, а вторую церемонно разрывал и бросал её частички на небольшой каменный алтарь, где горел огонь.

• Предыдущая
• 9/45
• Следующая