Ночь восставших мертвецов - Усачева Елена Александровна - Страница 10
- Предыдущая
- 10/35
- Следующая
— Ага, не тронут. — Илька побрел к выходу, вслед за ушедшим вперед Сидоровым.
Он успел подумать об удивительных превратностях судьбы, о том, что из неплохой, в общем-то, затеи получилась полная неразбериха. Он-то хотел, как лучше, пользу с помощью пергамента кому-нибудь принести, а вышло… Ерунда вышла и сплошная головная боль. Еще он успел подумать о пропущенной школе, о несделанных уроках…
И забыл об этом, потому что чуть не налетел на Улю, по-деловому шагающую по центральной дорожке кладбища.
— Илья Шагунов!
Услышав знакомый писклявый голос, Илька вздрогнул.
Первым его желанием было, конечно же, сбежать. Но он вдохнул в себя побольше воздуха и решительно пошел навстречу кукле.
— А ну, иди сюда, — приказал он, лихорадочно соображая, где у куклы может лежать записка. — Я кому сказал!
Уля остановилась и зло прищурилась. Прозрачные стеклянные глаза уставились на Ильку.
Шагунов заметил желтый лоскуток за хлястиком платья. Он резко наклонился, пальцем подцепляя кукольный пояс. Не заметив его движения, кукла продолжала смотреть в прежнем направлении, туда, где Ильки уже не было. Это было до того неожиданным, что Шагунов на мгновение замер — ему всегда казалось, что кукла хорошо видит. С чего это она вдруг перестала это делать? И только потом он вспомнил Левкину сказку, что Уля изначально была слепая.
Из-за ближайших кустов выросла неслышная тень.
Илькино запястье пронзила острая боль, словно по нему хлестнули плеткой.
Справа от куклы возник Восставший Мертвец. Илька попятился, а кукла, наоборот, снова начала наступать.
— Глаза! Отдай глаза! — потребовала Уля.
Покойник пронзительным взглядом зеленых глаз посмотрел на Ильку и согласно кивнул.
Рот у Ильки непроизвольно открылся, и он застыл, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Кукла сделала последний шаг. Маленькая ножка топнула о землю. Илька свалился на колени и склонил голову, оказавшись на одном уровне со стеклянными глазами куклы.
— Видеть, — все тем же невыразительным голосом произнесла кукла. — Чувствовать. — Маленькая рука поднялась. — Жить. — Крошечные пальчики шевельнулись, и Илька почувствовал ледяное прикосновение к своей щеке.
Перед глазами Шагунова все завертелось. Холод от щеки добрался до глаз, и мир вокруг померк.
Илька хотел встать, отбросить от себя эту неприятную руку, но тело не слушалось. Язык прилип к гортани. Вырывающееся из легких дыхание было нестерпимо горячим, губы жгло холодом. Ощущение было такое, словно Ильку посадили в морозильник, где не обычные минус восемнадцать, а все минус пятьдесят.
— У-ух! — раздалось над головой.
Звуки доходили до него как сквозь вату.
— Прекратить!
Крик болью отозвался в голове, которая вдруг стала невероятно легкой. Кто-то бежал, тяжело бухая ногами. Шагунов вдруг ощутил себя до такой степени хрустально-хрупким, что побоялся развалиться от первого же несильного толчка.
Теплый ветер дунул по лицу, осыпав пригоршней дорожной пыли с песком.
«Вот и все, — решил Илька, чувствуя, как в носу начинает щекотать, как раздуваются ноздри. — Чихну, и от меня останутся одни обломки».
— Вставай, вставай! — надрывались над его головой.
Это сбило чихательный настрой. Шагунов попятился и вдруг увидел около своих ног черную куртку Квасникова.
Куртка шевелилась.
— Получай!
Сашка с разбега пнул копошащуюся куртку. Из-под нее вылетела кукла и, несколько раз кувыркнувшись в воздухе, приземлилась на дорожку. Куртка снова накрыла ее с головой. Уля возмущенно заверещала.
— Не стой! — Сашка крутанулся на месте, опасаясь нападения Восставшего Мертвеца, но Улиного спутника нигде не было. Квасников потянул Ильку за рукав. — Ты что, ослеп? Вставай давай!
Ноги разгибались с трудом, колени захрустели, словно суставы ломали сами себя. Шагунов представил себя куклой, проржавевшим Железным Дровосеком. Год он простоял под дождем в лесу, и вот его заставляют шевелиться. А двигаться невозможно, потому что сердце в груди не бьется и железные веки не могут подняться.
«Она меня сделала куклой!» — в панике решил Илька, падая обратно на песчаную дорожку.
Удар был болезненным. Даже очень. Илька здорово ударился задом и разодрал ладонь. Боль быстро привела Шагунова в чувство.
— Хватит валяться! — хрипел у него над ухом Сашка. — Она встает!
Илька поднялся, прогнал с глаз набежавшие слезы. Окружающая действительность перестала быть расплывчатой.
Около его ног о чем-то своем громко кричала Уля. Она сильно запуталась в куртке и самостоятельно из нее выбраться не могла. Восставший Мертвец горой возвышался неподалеку, то ли соображая, что делать, то ли собираясь с силами.
Илька повернулся в сторону ворот и снова чуть не растянулся на дорожке. Потому что к ним своей несколько косолапой походкой спешил сторож.
В руках у него было ружье.
— Ах вы, пакостники! — Старик потрясал над собой оружием. — Ах вы, нелюди!
Левка уже давно исчез. Сашка стоял неподалеку. Среди осенней пожухлости светлым пятном виднелась его белая рубашка. Квасников вертел головой, примеряясь, в какие кусты легче нырнуть. Но за кустами сплошным рядом тянулись оградки, и просветов между ними не было. Отступать можно было только назад, но там стоял покойник.
— Вот я вам сейчас устрою. — Сторож перехватил свою берданку удобнее, из огнестрельного оружия превратив ее в дубинку, и замахнулся.
Илька втянул голову в плечи. Шебуршание около его ног прекратилось. Шагунов скосил глаза вниз.
Куклы не было. Черный призрак, маячивший до этого посреди дорожки, тоже исчез. Невидимый ветер шевелил ветки ближайших деревьев да сбивал на землю вялую листву.
— Вот ведь, черти! — зло сплюнул сторож, перекидывая ружье через плечо. — И откуда они на мою голову свалились? Опять безобразят!
Неожиданно сторож поднял Сашкину куртку, отряхнул и протянул Квасникову.
— Сильно обидели? — спросил он участливо.
Сашка качнул головой.
— Вот уж какой день людям проходу не дают, — продолжал ворчать сторож, с сочувствием глядя, как Квасников дрожащей рукой пытается попасть в рукав куртки. — Я их еще когда заметил! Девчонка и мужик. Какой день ходят, к людям пристают, все что-то ищут. А чего тут искать? Все давно пронумеровано и записано. Ты спроси, я отвечу. Что ж мы, не люди? Все ж понятно. Ну что, оклемался, малец?
Сашка опять качнул головой — он все еще пребывал в сильном удивлении от такой неожиданной трансформации некогда злого охранника.
Напутствуемые всякими добрыми словами, ребята вышли за ворота кладбища.
— Ты что-нибудь понял? — спросил Сашка, когда охранник ушел.
— Сторож их здесь видел, — пробормотал Илька, который после столкновения с Улей чувствовал себя неважно. — И не один раз. Дед сказал: «Девчонка и мужик». Это он про куклу с нашим Мертвецом? Какая же Уля девчонка?
— И почему много раз? — Сашка почесал затылок. — С куклой мы впервые были на кладбище вчера ночью. Что же, она сюда каждые пять минут заглядывает, новых покойников присматривает? Подожди! — вдруг воскликнул Квасников. — Может, он вчерашнюю ночь с чем-нибудь перепутал? Увидел нас и решил, что мы это они?
— Может, сюда ходит какая-нибудь другая девчонка? — Илька последний раз посмотрел на кладбище и тяжело вздохнул. — Мало ли ненормальных в городе. Бродят здесь… А потом все на нас сваливают. Куда Сидоров делся?
— Сбежал твой Сидоров, как обычно. — Сашка был мрачен. — Говорил я, не надо с ним связываться. Трус он и трепло. Как паленым запахло, деру дал.
— Никакой он не трус! — с жаром заступился за Левку Шагунов. — Он в «Букинист» ходил, он все выяснил. Он со мной тебя спасать пошел.
— Что он там в твоем «Букинисте» делал? — презрительно хмыкнул Квасников. — Может, они его там подкупили, и теперь он всю информацию этим гадам передает? Почему, думаешь, он сбежал? А потому, что знал, что здесь произойдет! Что нас в винегрет порубят и покойнику скормят.
- Предыдущая
- 10/35
- Следующая
