Это моя собака - Лукницкий Сергей Павлович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая

— Я думаю, — сказал спокойно ребятам Гурбахш, — это был не наш пансионат. Наш пансионат в другом временном измерении. Нам просто предоставлена возможность увидеть, что с нами может быть, если мы не найдём Мир. Мы должны это сделать, должны выручить Витю, чтобы это временное измерение ни для кого и никогда не стало бы реальностью. Поэтому и стоят наши часы и часы всего человечества. Все человечество смотрит на нас и ждёт. От нас, от детей планеты Земля зависит, что будет дальше с Миром. А когда мы найдём Мир, вот увидите, все часы пойдут себе дальше, спокойные и уверенные в завтрашнем дне.

Я тявкнул, полностью согласившись с ним. Умный вообще парень, этот Гурбахш. Вот бы они подружились с Витей, и мы поехали бы к нам на дачу, где полаяли бы, побегали, я познакомил бы его со своими друзьями, мамой Машей, папой Пал Палычем, Витиным братом Костей, коровой Фросей и, конечно, со своим тёзкой Пиратом.

Я чуть не заплакал, вспоминая всех моих старых друзей, стоя посреди страшного пейзажа на зелёном островке.

Три Лепестка Чёрной Розы погладила меня, и мне заметно полегчало.

Хайди, Три Лепестка Чёрной Розы и Лайце, Гурбахш и Ате, а также ваш покорный слуга стояли на красной поверхности колодца, как вдруг раздался чей-то тоненький голосок.

— Помогите, помогите, замерзаю!

На голос Крысы вроде не похоже, да и чего ей замерзать посреди такого пожара?

Ребята стали оглядываться, Гурбахш и Хайди побежали на голос, а Три Лепестка Чёрной Розы, продолжая чесать мне шерсть, удивлялась:

— Как это можно замерзать, когда вокруг такая жара и все горит? Как видно, непростое существо это кричит.

Я хотел было залаять, но почему-то не решился. К тому же все вокруг было похоже на сказку, и я уже подумывал, не начать ли мне всерьёз разговаривать. В сказке я мог это себе позволить.

Хайди и Гурбахш обнаружили действительно странное существо. У него было шесть лап, хвост. Дракон? Нет. Но все оно было какое-то прозрачное, хотя на вид и прочное. И язык длинный, как у одной Витиной знакомой, и по стеклянным артериям бежала фиолетовая кровь. И видно было, как раздуваются у этого существа бока.

Мы все по очереди представились этому созданию. Хайди, Лайце, Три Лепестка Чёрной Розы, Гурбахш, Ате и Пират.

— Вы иностранный корреспондент? — переспросило меня существо с нотками беспокойства в голосе.

Я не успел ответить, как вопросы стал задавать Гурбахш, и правильно, а то я ещё в этой чужой стране наговорю не того чего-нибудь. Какой я корреспондент — просто умею писать…

— Ты кто? — спросил существо Гурбахш. — Это ты звало на помощь?

— Я Саламандр. Вы свою путевую ниточку накинули мне на хвост. Я вас терпеливо ждал, пока вы уходили. Ждал, чтобы познакомиться. А вы пришли и, не отвязав нитку, бросили меня, и я теперь не могу пойти по своим делам…

— А ты мальчик или девочка? — спросила Три Лепестка Чёрной Розы.

Саламандр надолго задумался. Поворачивая треугольную голову направо и налево, он молчал.

— А почему тебе холодно? — спросила Хайди. — Вот мы, например, задыхаемся от жары и огня.

— Потому что я чувствую себя хорошо только тогда, когда забираюсь по уши в огонь.

— Огня тут предостаточно, — сказал Гурбахш. Он отвязал нить, опутавшую Саламандра, ту самую нить, которую достала из своего кармана Хайди, когда ребята пошли в пансионат, чтобы не заблудиться. И Саламандр прыгнул в костёр.

— Самое приятное для меня, — улыбаясь, сказал он, — это напалмовая лужица.

Гурбахш и Хайди ничего не сказали. Да и что было говорить. Существо, для которого естественное состояние и радость — пожар и всепожирающий огонь, не может быть им другом. Но все же стоило спросить о Вите, и Гурбахш наблюдая, как жмурится, умываясь в огне, Саламандр, спросил его:

— А ты не видел здесь нашего товарища, такого же мальчика?

Саламандр снова задумался.

— Я знаю, где он. Знаю, потому что он спрашивал меня, как пройти к моему начальнику, хозяину горного огня, большому Дракону войны Аштар-и-Калону.

— Как же туда пройти? — спросил Гурбахш.

— Вот я ещё немного погреюсь и отведу вас туда.

Через некоторое время, когда мы отчаялись дождаться, пока обогреется огненное существо, и я уже собирался гавкнуть, снова раздался писклявый голос.

— Ну что же вы, я жду вас. Давайте скорее пойдём.

И пятеро друзей со мною на руках (я умудрился обжечь лапы) отправились за невиданным существом.

Долго ли, коротко ли шли мы, стемнело. А я глядя на Саламандра, покоясь на шоколадных руках Ате, думал: отчего Саламандр с нами столь любезен? Ведь он помощник Дракона, он должен стоять на страже его интересов. А что, если Саламандр заманивает нас в ловушку, чтобы убить? Но время шло, и ничего плохого с нами не происходило. Зонтики костров переливались всеми оттенками красного и оранжевого цвета. Звезды в небе были какие угодно, только не белые. Саламандр как будто нарочно вёл нас прямо через огонь, и мы едва успевали перепрыгивать через горящие головешки. То здесь, то там слышались вскрикивания девочек и Ате. Только Гурбахш и Три Лепестка Чёрной Розы не вскрикивали, наступая на горячие угли. Три Лепестка Чёрной Розы — потому, что её научили ходить по горящим углям её далёкие предки, а Гурбахш — потому, что был силён духом и умел не показывать боли. Трижды купол неба из фиолетового становился черным, пока наконец волшебное сияние, струящееся у подошвы горы, не разбилось на множество языков белого пламени. Языки белого пламени вылизывали роскошные ворота в огненно-красной стене, окружающей, как объяснил Саламандр, владения Аштар-и-Калона.

Саламандр представил нас белому огню и сказал, что среди прибывших — иностранный корреспондент мистер фокс Крысолов Пират. Языки белого пламени с удивлением уставились на нас, помигали в раздумье…

А я подумал о том, как примитивно в этой стране делается дезинформация. Вот я уже и «корреспондент…».

— А вам назначал прибыть Большой Дракон? — спросил нас один из языков белого пламени, и, получив нестройное «нет», спросил: — Что же тогда привело вас в резиденцию Большого Дракона?

— Мы ищем нашего товарища, — ответили мы хором. — Саламандр сказал, что он пошёл сюда, ко Дворцу.

Саламандр молчал, спрятавшись. Побоялся поддержать!

Пернатый огонь ничего не ответил, подул ветер, и он закачался вместе с другими огнями. Потом огни посовещались и расступились, а мы вошли во владения Аштар-и-Калона. Я дрожал на руках Ате. Почему-то вскрикнула Лайце.

Мы приближались к цели. Саламандр между тем исчез, а мы даже не успели его поблагодарить. Я решил сделать это на обратном пути. И только я задумался, как на нас с грозным фырканьем бросилось какое-то животное, похожее на нашу соседку по лестничной площадке, только с крыльями… «Дракон», — решил я. И тут увидел: на нём верхом сидит мой хозяин Витя! А мне больше уже ничего на свете не надо было!

Я спрыгнул с рук Ате и побежал, скуля и пригибаясь к земле, на обожжённых лапах целовать моего хозяина Витю.

После объятий Витя рассказал нам о своих приключениях.

Опередив всех нас и провалившись в красный колодец первым, Витя, как впоследствии оказалось, действительно повстречал Саламандра и спросил у него, как ему пройти ко Дворцу Аштар-и-Калона. Саламандр только проснулся, был в плохом настроении и не изъявил желания его проводить. Тогда мой хозяин пошёл один. Сперва он тоже посетил странно-зелёный оздоровительный пансионат, а потом увидел огненную дорогу и пошёл по ней. Он обходил костры и напалмовые лужицы так, чтобы не обжечь ног, и примечал все увиденное им по пути.

Вите не хотелось идти к Аштар-и-Калону вместе с нами. Слишком опасным казалось это предприятие, и он, мой любимый хозяин, решил выполнить его один, первым кинувшись в лапы опасности. Таким его, как сказал бы завуч школы, где он учится, воспитали родители, школа и судьбоносная эпоха. Дважды на его пути, как впрочем и на нашем, небосвод из фиолетового становился черным, и уже блеснуло впереди радужное сияние красно-огненной стены с бело-огненными воротами — резиденция Большого Огненного Дракона (так он назывался полностью). Неожиданно до Вити донёсся чей-то жалобный стон. Мой хозяин прислушался, и любопытство школьника победило в нём страх путешественника. Выбирая тропинку между горящими лужицами, он пошёл на стон и приблизился к небольшой горной гряде, где оглядевшись, заметил, что на одном уступе её что-то сереется. И это «что-то» вновь застонало и заурчало от боли.

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая