Озорники - Полетаев Самуил Ефимович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/57
- Следующая
В этом кавказце было что-то от доктора, которому не страшно было поведать даже о своих тайных болячках, а женитьба Ваганова, как видно, была одной из таких болячек. Женился он на Ларисе три года назад и. конечно, не жалеет. Все равно бы умер холостяком. А так он все-таки даст ей свое порядочное имя. Может, она воспользуется им себе и сынишке на благо. Ведь если подумать, она глубоко несчастный человек. Женщина в расцвете сил и не знает, что делать, разве это счастливый человек? Так вот, Лариса еще смолоду решила всем нравиться — это тоже важное дело. И она занималась этим делом, работая то манекенщицей, то администратором каких-то актерских бригад, то выступая в кордебалетах в роли статисток и статуй. Она вышла замуж, родила ребенка и с мужем вскоре развелась. И тогда-то она вцепилась в Ваганова. Он еще хорошо знал ее покойного отца, вместе колесили по стране. Когда ее отец умирал от рака, то попросил Ваганова, единственного друга своего, присмотреть за Ларой. Это еще тогда, когда ей было двадцать лет. Ну как, скажи на милость, как можно было присмотреть за ней? Это все равно, что присмотреть за летающей птичкой. Ну хорошо, можно смотреть, как она летает, но как можно руководить ее полетом? И что же он, Ваганов, мог сделать для Лары? Она не очень считалась с отцом, пока тот был жив, так станет ли она отчитываться Ваганову, который ей не кум, не брат и не сват? Она гоняла по курортам с какими-то сомнительными типами, ездила с концертными бригадами и вспоминала о Ваганове, когда доходила до полного безденежья. «Папаша» — а она его по наследству стала называть папашей — должен был выручать, и он посылал ей все, что у него было под руками. Она, дуреха, думала, что у него большие деньги, запасы на книжке, а он этих книжек в глаза не видел и, кроме своей зарплаты, ничего никогда не имел. И он занимал, у кого поближе, и высылал ей сто рублей или сколько собирал, чтобы потом в получку расквитаться. Зачем, спрашивается, ему зарплата? Может быть, он чудак, но деньги всегда были ему противны, он всегда ощущал их как балласт. Как только у него заводились копейки, он тут же старался избавиться от них. В молодости он поигрывал в карты или отдавал тому, кто первый попросит, но чаще тратил их на ребят.
Вообще, кто такой Ваганов? Ваганов — человек из коммуны, с детства привык жить в коммуне, всегда без семьи, без больших потребностей. Таким он был всю жизнь, таким и умрет… Так вот, три года назад на него сваливается Лара с сыном и говорит: «Мне после гастролей нравится у тебя. Раз папочка просил тебя присмотреть за мной, а ты был его хорошим другом, то и смотри за мной получше. Я свободная женщина, могу улететь. Спрашивается: зачем ребенок из-за меня должен терпеть неудобства? Ведь ему скоро учиться». Тогда Ваганов и говорит ей: «Чтобы ты не очень летала, а мне было меньше хлопот смотреть за тобой и ребенком, можешь взять мой паспорт и сделать визит в загс. Распишись там с моим паспортом и, если можно, без моего присутствия». Может, этот вариант ей понравится и она хоть немного остепенится и даст отдохнуть себе и сынишке от своих гастролей. И вообще, не пора ли бросать гастроли? Тем более, что он, Ваганов, все равно уже не женится — холостяк он был, холостяком и останется. Ему семья не нужна. Его семья — это ребята. Так они и поженились. И он не жалеет… Хоть у ребенка есть отец. Сыночек, правда, хорошенькая штучка — лицедей, каких поискать, но все же он ребенок, как и все дети, и лучше, если он будет знать, что у него есть отец. И мамочке тоже будет лучше. А ведь, кажется, неплохой человек. Если надо, последнее не пожалеет. Попадешь в беду — она в лепешку разобьется, а выручит. Ее отец был верным другом, а она кое-что унаследовала от него. Но вообще-то глубоко несчастная женщина. Вникнуть в ее положение, так можно ужаснуться. Вот взять, например, горбатенькую Фросю, помощницу поварихи, — ну кто на нее посмотрит, кажется, на такую кривобокую? А ведь заглянуть ей в глаза — это глаза счастливого человека, который любит свое дело. Ведь накормить ребят, чтобы все были сыты, большего счастья ей не надо. Пускай не международной важности дело кормить ребят, но все же дело, человек прирос к нему, а оно, это дело, питает душу человека, и это главное… Самые несчастные люди на свете, кто не знает своего дела… Он, Ваганов, считает, что и в воспитании главное — привязать детей к делу… Он, конечно, не педагог в точном смысле, какой он педагог, хотя и перевидал на своем веку немало педагогов, и общался с умными людьми, и кое в чем поднаторел. Но все же люди почему-то называют его педагогом. И он не открещивается, не говорит — берите свои слова обратно, это ошибка. И если люди считают, что он приносит обществу пользу, так он не будет отнекиваться и строить из себя скромника. Да, он воспитал уже, наверно, несколько тысяч детей, всех, слава богу, пристроил к делу и пока что не слыхал, чтобы его воспитанниками пополнялись кадры уголовников, хотя, ой-ёй, сколько трудных ребят прошло через его руки! (Яков Антонович поднял свои короткие, пухлые руки и посмотрел на них с уважением.) Значит, он чего-то стоит, если нашли возможным его, человека без образования — окончил учительский институт экстерном, но какое это образование?! — если нашли возможным присвоить ему звание заслуженного учителя… Конечно, таких, как он. наверно, много, есть педагоги поумнее его, но и он не последний человек в своем деле. И он от души рад, что у нас наконец-таки догадались, что учителя имеют право и на самые высокие почести в нашем государстве. Теперь, слава богу, можно назвать и других Героев Социалистического Труда, кроме покойного Сухомлинского, хотя в нашем районе пока еще не отметили ни одного. А между прочим, Герои в нашем районе есть, и даже целых три — председатель колхоза Чаусов Матвей Спиридонович, скотница Аглая Семеновна Коптева и свинарка Надежда Ивановна Кыштымова. Он, Ваганов, всех по имени-отчеству знает, всех приглашал в гости к ребятам. Коптева получила Героя за увеличение поголовья скота, Кыштымова вырастила тысячи поросят. Ну так вот, хотелось бы знать: воспитать и приставить к делу, дать государству тысячи полноценных работников — это разве меньше и не так важно, как вырастить молочных поросят? Так что же Рустем молчит? (Рустем молчал, но глаза его на сухощавом лице горели, как факелы. Этот парень умеет-таки слушать, думал Ваганов, все больше распаляясь.) А ведь он, Рустем, аспирант, пишет диссертацию что-то там по детской психологии. Так все это ему рассказывается не зря. Может, кое-что пригодится. Может, кто знает, найдется в диссертации и для него, Ваганова, маленькое местечко, чтобы помянуть его тихим незлым словом, хе-хе, хотя слова, как сказал один умный человек, — это пыль, из них себе шубы не сошьешь… Ну так вот, зачем он все это ему говорит? Зачем травит баланду целых полчаса, когда ребята ждут Рустема и срывается мероприятие?
Время действительно истекло, и Рустем чувствовал, что Ваганов попал зубчиками в речевую шестеренку и уже не может остановиться.
— Вы, кажется, хотели что-то о Ларисе Ивановне…
— Да, о Ларисе, хай ей пусто будет за ее длинный язык! — Ваганов оглянулся, словно Лариса могла их подслушать. — Но ты ее не очень ругай, голубчик… Она, в сущности, глубоко несчастный человек. Ее можно пожалеть. Человек не нашел своего дела — что может быть хуже? Если бы я мог что-то придумать для нее, пристроить ее к какому-то делу! Она же славная женщина, черт ее возьми! Но бог с ней. Я хотел тебя попросить об одном — не устраивай скандала…
— Какого скандала? Кому?
— Как — кому? Ларисе, конечно. Я, простой человек, подумал, что ты собираешься устроить скандал…
— Чушь какая-то! — Рустем пожал плечами. — Даже мысли такой не было…
— Да, но ведь сплетни касаются не только тебя, но и Брони, а как она на это посмотрит?
— Броня? Гм… право, не знаю, но думаю…
— Так вот, чтоб не гадать, я очень просил бы тебя поговорить с ней деликатно и успокоить, если это возможно. Мне бы так не хотелось, чтобы моя дуреха кому-то испортила настроение. Смотри, какая сегодня чудная погода и как радуются птицы! При такой погоде хочется, чтобы все были счастливы. Кстати, в такую погоду можно кирпич вынести из-под навеса и сушить его прямо на солнце. Пойду-ка я посмотрю, как там идут дела на спортплощадке…
- Предыдущая
- 29/57
- Следующая
