Сказки и истории - Несбит Эдит - Страница 53
- Предыдущая
- 53/57
- Следующая
Тут из дома вышла няня и позвала нас пить чай. Мы прервали совещание и спустились со смотровой башни.
После чая Ноэль начал писать поэму под названием «Закордонный Дом», но мы не дали ему закончить, потому что пра было отправляться на разведку. Позднее Ноэль все же дописал свою поэму; она получилась ужасно длинной, и я не завидую тем, кому доведется выслушать этот бред от начала и до конца.
Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя багровое зарево, просвечивавшее сквозь частокол сосен. На таком фоне массивный темный дом выглядел особенно угрюмым и таинственным.
Мы подошли ближе. Окна нижнего этажа были заколочены досками. Высокая каменная стена огораживала уже упомянутый одичавший сад, а также мощеный двор и несколько хозяйственных построек, расположенных чуть в стороне от дома. Гребень стены оказался утыкан острыми осколками стекла, но Освальд и Дикки сумели через него перебраться и проникли во двор. Покрывавшие его плиты местами потрескались, и из щелей между ними пробивалась трава. В углах конюшни и под дверями каретного сарая зияли дыры с неровными краями, скорее всего, проделанные крысами. Впрочем, мы ни тогда, ни позже не встречали здесь этих зловредных грызунов — вероятно, они покинули старый дом на пустыре. Задняя дверь дома была заперта, но мы взобрались на бочку для воды и через маленькое окошко заглянули внутрь. Мы увидели кухонную раковину с двумя водопроводными кранами, сушилку для посуды, большой медный котел и перевернутое угольное ведерко. Все это было необычайно интересно.
На следующий день мы повторили свой поход, предусмотрительно захватив с собой веревочную лестницу, которую мы сделали из соседской бельевой веревки, завязав на ней несколько узлов с петлями для ног. На сей раз благодаря лестнице мы все перебрались во двор и устроили там славную битву, осадив по всем правилам вражеский свинарник, а затем захватив его штурмом. При этом боевые команды отдавались шепотом, чтобы нас не услышал какой-нибудь случайный прохожий. Дело в том, что сосновый лес, поел вокруг дома и сам дом оказались буквально нашпигованы табличками с одинаковым текстом, согласно которому все нарушители права владения должны были нести ответственность по законам Соединенного Королевства.
Вечером мы попробовали развязать узлы на соседской бельевой веревке, но справились только с одним, да и то после долгих мучений. В конце концов мы были вынуждены купить соседям новую веревку на свои карманные деньги, а лестницу спрятали к тайнике среди зарослей крапивы, где она всегда была под рукой, готовая к новым походам.
Со временем мы нашли другой, более безопасный пусть к дому, делая крюк по лесу, а затем через проем в живой изгороди и небольшую лужайку выходя прямо к стене. Таким образом нам не надо было теперь пересекать пустырь, где нас в любой момент могли заметить и подвергнуть наказанию в соответствии с грозным текстом предупреждающих табличек.
Мы пропадали там каждый день с утра до вечера, совсем забросив смотровую площадку на дубе, так что если бы кровожадные сарацины вздумали именно с этой стороны напасть на Лондон, их армия могла подступить к городу никем не замеченной. О последствиях нашей преступной небрежности страшно было даже подумать, и, возможно, поэтому мы не думали о них вовсе.
Нам очень нравилось играть во дворе таинственного дома. Правда, Освальд вскоре выяснил, что выражение «за кордоном» не имеет ничего общего с колдовством, а означает всего-навсего, что этот дом находится за городской чертой и все связанные с ним юридические проблемы должны решаться в суде соседнего графства. С той поры Освальд уже не опасался злых чар, под действием которых у нормального человека может вместо лица ни с того ни с сего вырасти свиное рыло или тело его ниже пояса вдруг обратится в холодный мрамор.
Постепенно в процессе игр мы исследовали все уголки старого сада и все дворовые постройки начиная с конюшни и заканчивая курятником, но больше всего нам хотелось проникнуть внутрь дома. Однако обе входные двери были крепко заперты. Мы примеряли к ним все ключи, какие только смогли раздобыть, но ни один из них не подошел. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что большинство наших находок являлось ключами от письменных столов, шкатулок или старинных чайниц, которые даже с виду не походили на обычные дверные ключи.
Но вот однажды Освальд с присущей ему наблюдательностью отметил, что одна из решеток в окнах полуподвального этажа плохо закреплена в кирпичной кладке. Расшатать и вынуть ее из окна было делом двух-трех минут. После этого Освальд пролез в образовавшееся отверстие и очутился в небольшом помещении, где не было ничего похожего на лестницу, ведущую наверх, в жилую часть дома. Пол под его ногами был усыпан битым стеклом, истлевшими циновками и соломой, над головой находились решетчатые окна, сквозь которые в подземелье проникал свет, а на противоположной стене обнаружилось еще одно пыльное окошко — именно оно и привлекло внимание Освальда. Но сперва он выбрался наружу и позвал остальных, которые в то время занимались расширением крысиного подкопа под дверями сарая.
После недолгого совещания было решено разбить окошко к глубине подвала — благо стекло его уже и так треснуло, едва держась в оконной раме — и попробовать через него проникнуть дальше в дом. Разумеется, почетное право разбить стекло было предоставлено Освальду как первооткрывателю этого подземелья.
Освальд снял курточку, обмотал ею кулак и смело нанес удар по стеклу рядом с задвижкой. Часть стекла с оглушительным звоном провалилась внутрь. Впрочем, выражения типа «оглушительный звон» больше подходят для интригующего газетного репортажа. На самом же деле это было довольно слабое и глухое бряканье, от которого, однако, у всех — даже у Освальда — по спине пробежали мурашки. Эйч-Оу сказал:
— А вдруг там, за окном, находится бездонный колодец?
Насчет бездонного колодца он, пожалуй, перегнул, но мы помнили, что, вступая в неизведанную область, никогда не следует забывать об осторожности.
Освальд довольно долго провозился со ржавой задвижкой, но вот наконец окно было открыто. Просунув в него голову, он убедился, что вместо колодца внизу находится покрытый соломой пол — такой же, как и с нашей стороны перегородки.
— Идите за мной, — сказал он, — здесь нет ничего страшного.
Дикки пролез в окно с такой быстротой, что едва не сел на голову Освальду, только-только завершившему спуск. Следующей приготовилась Алиса, но Ноэль попросил ее не спешить.
— Я думаю, что Эйч-Оу не стоит лезть в дыру, пока мы не убедимся, что это абсолютно безопасно, — сказал он. Освальд про себя выразил надежду, что эти слова Ноэля были и впрямь продиктованы заботой о брате, а не собственным его страхом — с поэтами случается и не такое.
Дальше они пошли вдвоем с Дикки. В подвале стоял запах прелой соломы и кислого пива — вдоль стены тянулся ряд старых пивных бочек. В соседнем помещении мы обнаружили остатки угля — когда-то здесь явно был угольный погреб.
Следующая комната оказалась заставленной широкими двухъярусными полками, напоминавшими корабельные койки или нары в катакомбах, где в древности скрывались от преследователей первые христиане. На самом деле мы, конечно, догадались, что это был винный погреб, поскольку видели точно такой же у себя дома. Сюда не проникал свет с улицы, и нам пришлось пустить в ход спички, при слабом свете которых мы заметили в углу комнаты уходившие вверх каменные ступени. Лестница делала несколько крутых поворотов, и мы — признаюсь, не без трепета — ожидали за каждым из них встретить Нечто Ужасное, но, по счастью, все обошлось. Какова же была наша радость, когда, поднявшись по лестнице и открыв дверь, мы увидели перед собой знакомую кухню с раковиной, сушилкой и медным котлом! При взгляде на измятое угольное ведерко Освальд испытал те же чувства, какие мы обычно испытываем, встречаясь после долгой разлуки со старым добрым другом.
Первым делом мы занялись входной дверью. Она была заперта на два засова, которые сильно заржавели и далеко не сразу поддались нашим усилиям. А когда мы их все же открыли, оказалось, что в двери еще есть врезной замок и он тоже заперт.
- Предыдущая
- 53/57
- Следующая
