Волшебные сказки - Несбит Эдит - Страница 25
- Предыдущая
- 25/26
- Следующая
Потерев лампу, она отдала приказ, и комната превратилась в роскошный мраморный зал с колоннами, отделанный золотом и бриллиантами и освещенный мягким светом многочисленных ламп.
— А разве не может дворецкий вылечить твою спину?
— Нет. Он говорит, что на это способен только один джинн, которого зовут Время. Ты не представляешь, как мне хотелось показать эти чудеса кому-нибудь еще! Но мне не пришла в голову мысль попросить у джинна подругу вроде тебя. Я нашла лампу всего лишь неделю назад…
— И ты всегда лежишь здесь одна?
— Нет, конечно. Родители оставляют меня одну только когда я говорю им, что хочу спать. Моему дворецкому дано указание возвращать комнате прежний вид в тот момент, когда кто-либо снаружи начнет поворачивать дверную ручку.
— Так ты никому о нем не рассказывала?
— Никому. Дворецкий утверждает, что стоит мне рассказать об этом взрослым, как лампа исчезнет. Я не помню, чтобы такое условие было в «Тысяче и одной ночи», но, возможно, это новое правило, придуманное позднее.
Девочки провели за беседой все послеобеденное время, обсуждая удивительные вещи, которые они могут сотворить с помощью своих волшебных слуг, и так увлеклись этим занятием, что ни разу не вызвали кого-нибудь из джиннов — иногда разговоры о чудесах бывают даже интереснее самих чудес.
Но вот у Фины где-то в глубине сознания (или, быть может, желудка) возникло знакомое чувство, означавшее, что настало время чаепития, и она, потерев кольцо, вызвала лакея, чтобы он доставил ее домой.
— Я прикажу своему джинну ненадолго перенести меня в твой дом, — сказала Элла. — Я только провожу тебя и сразу же вернусь. Он умеет это делать совершенно безболезненно для моей спины.
Она потерла лампу, и в зале тотчас появился солидный дворецкий.
— Пожалуйста… — начала Элла, но дворецкий не дал ей договорить.
— Что ты здесь делаешь, Джеймс? — строго спросил он, обращаясь к лакею.
— Я состою на службе у этой юной леди, мистер Лампс, — сказал лакей, вытягиваясь в струнку.
— Дай мне твое кольцо, Джеймс, — потребовал дворецкий.
Лакей подошел к Фине, вежливо, но решительно снял с ее пальца Волшебное Кольцо и вручил его другому джинну.
— Постойте! Что вы делаете?! — закричала Фина. — Вы не имеете права забирать мое кольцо. И он вовсе не обязан вам подчиняться. Это мой слуга.
— Прошу прощения, мадам, — сказал дворецкий, с каждой секундой становившийся все более важным и представительным, — но он не является вашим слугой. Он является Рабом Кольца, а это несколько разные вещи. И потом, он всего лишь лакей, а лакеи повсюду в мире подчиняются дворецким. Таков порядок, и не нам его менять.
— Это правда, мисс, — сказал лакей, — но Волшебная Лампа сильнее Кольца.
С этими словами он внезапно выхватил Лампу из рук Эллы и угрожающе повернулся к дворецкому.
— Теперь посмотрим, как ты будешь мною командовать!
Величавый дворецкий настолько забылся, что машинально поскреб пятерней свою лысоватую голову.
— М-да, — сказал он после довольно продолжительной паузы, — должен сознаться, ты поставил меня в нелегкое положение, Джеймс Рингс. Однако я не вижу смысла затевать сейчас спор — это ниже достоинства шестифутового лакея вроде тебя, не говоря уж о достоинстве дворецкого. Ты мой раб, потому что я владею твоим кольцом и, кроме того, я занимаю более высокую должность. Но и я твой раб, потому что ты владеешь лампой. Как ни крути, выходит одно — мы рабы друг друга, и ничего тут не попишешь. Но, я надеюсь, мы сможем прийти к соглашению, Джеймс? Лично я сторонник взаимовыгодного компромисса…
— А как же мы? — не выдержав, вскричала Элла.
— Мы чрезвычайно глубоко сожалеем о причиненных вам неудобствах, мадам, — сказал дворецкий, — но все, что мы можем вам сейчас дать, это пятиминутное предварительное уведомление о своей отставке. Мы покидаем службу и, вероятно, в ближайшем будущем попробуем открыть свое дело, не правда ли, мистер Рингс?
— Такие уж нынче времена, — согласился лакей. — Хватит с меня невзгод и превратностей.
— Ах, Лампс! — не успокаивалась Элла. — Ты был таким великолепным дворецким. Я думала, ты доволен своей службой.
— Здесь вы допускаете ошибку, мисс, — назидательным тоном заметил лакей. — Служба бывает хорошей или плохой, но по-настоящему довольным ею быть невозможно, потому что это всего лишь служба. Теперь мы с мистером Лампсом ее оставляем, чтобы попробовать себя в бизнесе, и от души желаем вам, юные леди, всего самого наилучшего.
— Но ты ведь не можешь бросить меня здесь! — подала голос Фина. — Сама я никогда не сумею добраться домой. Я даже не знаю, в каком графстве я сейчас нахожусь.
— Это Окленд, мисс, — сказал Джеймс.
— Такого графства не существует!
— Извините, мадам, — вступил в разговор дворецкий, — но вы ошибаетесь. Это город, и он существует. В Новой Зеландии.
— Не плачьте, мисс, — сказал Джеймс. — Если мистер Лампс отдаст соответствующее распоряжение, я берусь доставить вас домой.
— Но в таком случае я никогда больше не увижу Эллу.
— Лампс, миленький, — попросила Элла, — скажите, пожалуйста, Рингсу, пусть он потрет лампу и велит вам устроить все так, чтобы я приехала в Англию и поселилась где-нибудь неподалеку от Фины. Если вы это сделаете, остальное меня уже мало волнует. Я предпочту иметь одного друга, чем двадцать самых лучших и верных рабов.
— Очень мудрое замечание, мадам, — одобрительно сказал дворецкий. — Есть ли у вас еще какие-нибудь желания, которые мы могли бы исполнить напоследок?
— Пагода, — сказала Фина, — я бы хотела, чтобы она вернулась к мисс Пэтти, но только так, чтобы она не утратила вещи, которые за нее получила, и ничего не узнала о бывшем внутри пагоды Волшебном Кольце.
— Считайте это сделанным, — пообещал Раб Лампы, привычным движением руки взбивая свои пышные бакенбарды. — А теперь, если вы готовы, лакей проводит вас домой.
— До встречи! — хором воскликнули девочки, целуясь на прощание.
Затем Фина зажмурила глаза и вновь открыла их уже в знакомой роще у себя в графстве Суссекс. Она была одна.
— И все-таки — во сне это случилось или нет? — спросила она сама себя и, не найдя ответа, зашагала в сторону дома.
Первым, что она увидела, поднявшись на веранду, была стоявшая на столе китайская пагода! Вторым был загорелый моряк, с аппетитом поедавший хлеб с маслом, сидя в просторном виндзорском кресле.
— Вот, полюбуйся! — приветствовала ее мисс Пэтти. — Это мой братец Боб, только что вернулся из дальних стран, а это — узнаешь? — та самая пагода. Боб по дороге домой встретил бродячего торговца и выкупил у него пагоду за два фунта, добавив к ним еще разноцветного попугая-какаду, которого привез с собой на корабле. А те десять соверенов, которые всучил мне гнусный старикашка, оказались фальшивыми, но зато материя вполне добротная. Надо же, как получилось. Чудеса, да и только!
В этом Фина была с ней полностью согласна.
Но самое удивительное событие произошло шесть месяцев спустя, когда в лондонский дом, расположенный по соседству с домом, где жила Фина со своими родителями, въехала семья, прибывшая из Новой Зеландии. И среди них была светловолосая голубоглазая девочка, которую звали Элла!
Фина узнала ее с первого взгляда, но Элла забыла все — забыла ее, забыла своего блистательного дворецкого и шестифутового лакея Джеймса, забыла волшебное кольцо и лампу, однажды найденную ею на берегу моря. Вероятно, длительные морские путешествия не лучшим образом сказываются на памяти. Как бы то ни было, девочки быстро подружились, и Элла много раз с удовольствием слушала историю о двух джиннах, хотя, увы, так и не поверила ни единому слову своей приятельницы.
В настоящее время девочки живут в другом, более роскошном и престижном районе Лондона. Фина ездит на прогулку на белом пони, а Элла — на гнедом. Их отцы стали очень богатыми людьми. Дела их круто пошли в гору с той поры, как они устроились на работу в Объединенную Электрическую Компанию, совладельцами которой являются господа Лампс (отвечающий за производство светильников) и Рингс (возглавляющий отделение по производству электрических звонков, славящихся своим на редкость мелодичным звучанием). Совсем недавно до меня дошли слухи о том, что отца Эллы и отца Фины вот-вот должны принять в совет директоров компании. Мистер Бодлетт, уступив настойчивым просьбам дочери, выкупил китайскую пагоду у мисс Пэтти (которая и на сей раз осталась чрезвычайно довольна сделкой), и теперь эта старинная вещица красуется за стеклом серванта в их великолепной гостиной. Фина иногда разговаривает с ней как с живой, спрашивая, произошла ли та чудесная история на самом деле или это был только сон. Пагода неизменно отделывается молчанием.
- Предыдущая
- 25/26
- Следующая
