Заколдованный замок - Несбит Эдит - Страница 34
- Предыдущая
- 34/53
- Следующая
— Послушай, девочка, — Тот снова сердито глянул на нее поверх очков. — Мне очень жаль, что вы все трое так дурно воспитаны, — С этими словами он отвернулся и на негнущихся ногах направился навстречу Головастику. Оба вежливо приподняли шляпы, обменялись парой слов и пошли бок о бок по зеленой лесной тропинке, а за ними следовали испуганные, озадаченные и почти отчаявшиеся дети.
— Он загадал быть богатым, стало быть, теперь он богат, это уж точно, — вздохнул Джеральд. — Теперь у него есть деньги на билет и на все то, что бы он там еще ни захотел.
— А когда колдовство кончится — ведь правда же, оно кончится? — он очнется в какой-нибудь дорогой гостинице, и даже не будет знать, как он туда попал.
— Хотела бы я знать, сколько продержались Головастики, — заметила Мейбл.
— Так, — отозвался Джеральд. — Хорошо, что напомнила. Вы должны собрать плащи и все прочее. Спрячьте их где-нибудь. Завтра все отнесем домой. Если у нас, конечно, будет завтра, — мрачно добавил он.
— Ой, не надо! — попросила Кэтлин, тяжело дыша и явно собираясь разразиться рыданиями. — Ты же не хочешь сказать, что может случиться что-нибудь ужасное в день, когда солнце так весело светит на небе!
— Вот что, — сердито сказал Джеральд. — Я, само собой разумеется, не должен выпускать Джимми из виду. Вы обе вернетесь домой и скажете мадемуазель, что я уехал на поезде с очень почтенным джентльменом. Скажете, что он приходится нам дядюшкой или еще каким-нибудь родственником. В конце концов, он и вправду наш родственник. Потом мадемуазель, конечно, подымет страшный шум, но до этого еще надо дожить.
— Сколько вранья! — вздохнула Кэтлин. — Скоро мы уже и словечка по правде сказать не сможем.
— Не волнуйся, — утешил ее брат. — Это не совсем неправда. Во всей этой проклятой магии, в которую мы влипли, неправда вроде как становится правдой. Это все равно, как если бы тебе приснилось, что ты соврала — ты ведь не была бы в этом виновата.
— Как бы я хотела, чтобы все это поскорей кончилось!
— Много нам проку от такого желания, — рявкнул Джеральд. — Ну ладно, привет! Мне пора идти, а вы отправляйтесь домой. Если тебе этого так хочется, то я вообще не верю, что все это происходит на самом деле. Это уже перебор, знаешь ли. Так что скажи мадемуазель, что мы с Джимми вернемся к чаю. Если мы не вернемся — что поделаешь. Я вам помочь не могу, но попытаюсь хотя бы выручить Джимми, — И он рванул вперед, поскольку опечаленные девочки все больше замедляли шаг, а «достопочтенный» и Тот (то есть Джимми), напротив, все ускоряли свои шаги. Девочки остановились, глядя ему вслед.
— Мы должны найти эти плащи, — твердо сказала Мейбл. — Ничего не поделаешь, должны. Когда-то я мечтала быть настоящей героиней. Но настоящей героиней быть не так-то весело, правда?
— Правда! — ответила Кэт. — А где мы спрячем всю эту одежду? Ведь… ведь мы не пойдем в тот коридор?
— Ни в коем случае! — с прежней решимостью подтвердила Мейбл. — Мы спрячем ее вон в том большом каменном динозавре. Он пустой изнутри.
— Но ведь он оживет! — встревожилась Кэтлин.
— Он не оживет, пока светит солнце, — напомнила ей Мейбл. — И, к тому же, он оживет, только если у нас будет кольцо.
— Значит, и сегодня мы не будем листать книжки и есть яблоки, — вздохнула Кэтлин.
— Нет, но зато… Зато мы поиграем, как самые маленькие, вот только придем домой. Устроим для кукол чаепитие с гостями. И тогда нам покажется, что никакого колдовства на свете нет и быть не может!
— Хорошо бы! — безнадежно вздохнула Кэт.
В белой, прогретой солнцем пыли большой дороги двигалась маленькая, решительно нахохлившаяся фигурка — Джеральд, преследующий двух пожилых джентльменов. Запустив руку в карман, он для собственного успокоения перебирал тяжелую пригоршню монет — свою долю от выступления на ярмарке. Бесшумно ступая в своих спортивных туфлях, он вышел на перрон и подслушал у кассы, что Тот-Кто-Был-Джимми купил один билет первого класса до Лондона. Дождавшись, пока Тот и достопочтенный, приятно беседуя о состоянии экономики и политики, не вышли на платформу, Джеральд купил один билет третьего класса до Лондона и обратно. Через некоторое время, гудя и отфыркиваясь, прибыл поезд. Поднадзорные Джеральда заняли места в синем вагоне. Джеральд взобрался в желтый вагон с деревянными сиденьями. Поезд собрался с духом, пару раз дернулся и отправился в путь.
— Хотел бы я знать, — бормотал себе под нос Джеральд (сидевший наедине с самим собой в купе третьего класса), — как это поезд и колдовство уживаются друг с другом?
Тем временем Мейбл и Кэтлин, боязливо пробираясь средь кустов рододендрона, зарослей кустарника и хвойных деревьев необычного вида, подбирали сваленные в кучи плащи, шляпы, юбки, перчатки, клюшки, метлы и зонтики. Задыхаясь и обливаясь потом (день выдался жаркий, и солнце пекло беспощадно), они сносили все это добро на вершину холма, где на фоне леса красовался огромный каменный ящер. В животе динозавра зияла дыра. Кэтлин попросила Мейбл подставить ей спину и после того, как та встала на четвереньки, забиралась в холодное каменное нутро чудища. Затем Мейбл подала ей палки, пальто и прочие вещи.
— Здесь так много места, — удивилась Кэтлин. — Хвост изнутри он совсем пустой и уходит куда-то в землю. Наверное, это секретный проход.
— Сейчас что-нибудь вылезет оттуда и бросится на тебя, — обдала ее холодным душем Мейбл, и Кэтлин поспешно выбралась из каменного желудка ящера.
Они понимали, что им будет нелегко успокоить мадемуазель, но, как отметила Кэтлин, любая малость может вовремя отвлечь внимание взрослых. Как раз когда они в третий раз повторяли, что джентльмен, вместе с которым мальчики отправились в Лондон, был с виду очень похож на дядю — на самого что ни на есть достопочтенного дядюшку, — какая-то фигура мелькнула у окна, на миг заслонив свет.
— А это еще кто?! — вскричала мадемуазель, вытягивая указательный палец (надо же, а еще учительница!).
Это был бейлиф — он возвращался от врача, который заклеил антисептическим пластырем ту самую рану, с которой дети два часа тому назад смыли кровь. Мадемуазель они, конечно, ответили, что это всего лишь бейлиф из Ядлинг-Тауэрса, но она почему-то прошептала «Сьель!» (что по-французски означает примерно: «О, небо!»), и на этом все ее расспросы о судьбе мальчиков кончились. Обед был подан очень поздно и съеден в молчании. После обеда мадемуазель надела шляпку, украшенную целым ворохом нежно-розовых розочек, подхватила розовый шелковый зонтик и куда-то испарилась. Девочки в мрачном молчании принялись поить кукол чаем из настоящих и оттого чересчур больших для кукол чашек. Наливая вторую чашку, Кэтлин разрыдалась. Мейбл, всхлипывая, обняла ее.
— Как бы я хотела, как бы я хотела… — пыталась выговорить Кэтлин. — Как бы я хотела знать, где сейчас наши мальчики! Какое это было бы облегчение!
Джеральд знал, где сейчас находятся мальчики, но никакого облегчения от этого не испытывал. Он был, вообще-то говоря, единственным человеком, который знал, где они находятся, поскольку Джимми не знал даже того, что он Джимми (да сейчас он и не был им!), а «достопочтенный», каким бы настоящим он ни был, по-прежнему не способен был заметить что-нибудь стоящее или настоящее — не говоря уже о каких-то там мальчиках. В тот самый момент, когда слезы Кэтлин упали в чашку с чаем — они заварили очень хороший, крепкий чай, но так и не смогли утопить в нем свои тревоги, — Джеральд околачивался (тут уж другого слова не подберешь) на лестничной площадке Олдерменбери-Билдингс, что на Бридж-стрит. Этажом ниже находилась дверь с табличкой: «мр. Г. Л. Вастик. Маклер, брокер, обмен ценных бумаг», а этажом выше — еще одна, то и дело распахивавшаяся дверь, на которой значилось имя младшего брата Джеральда, который так внезапно и нелицеприятно стал богатым и старым. Под фамилией Джимми никаких пояснений не было и Джеральд понапрасну ломал себе голову над тем, каким образом Тот раздобыл свое богатство и великолепие. Когда дверь открывалась, он различал в комнате столы красного дерева и целые полчища клерков. Похоже, Тот и его бизнес вовсю процветали.
- Предыдущая
- 34/53
- Следующая
