Черный завет. Книга 2 - Булгакова Ирина - Страница 23

Вот поэтому она согласилась до того, как вцепились в рукав ее куртки проникновенные пальцы Леона, а сдавленный голос прошептал "мы, веррийцы, должны держаться вместе".

— В городе мор. Уходим.

На сей раз ничего швырять к ее ногам не стал. Напротив, кочевник нагнулся и осторожно положил перед девушкой…

То, что он положил перед ней, опустило ее на колени быстрее удара кнута. На камнях речной жемчужиной лежал кинжал в ножнах. Еще не в силах поверить в то, что ее руки касаются мягкой выделанной кожи и холодной рукояти, перекрещенной зернистой нитью, а пуще всего в то, что именно Ханаан-дэй преподнес ей оружие — Роксана осматривала кинжал полным искреннего недоумения взглядом. Оружие для кочевника не просто кусок металла для убийства, это — образ жизни. И наверняка такой подарок чего-нибудь да означал по Джавару. Только не могла Роксана знать всех законов. Разве что спросить…

Рядом стоял Леон, сжимая в руках доставшийся ему одноручный меч — кочевник не удосужился спросить, умеет ли тот с ним обращаться — и молчал. И лишь порыв ветра охладил горячие щеки: на том месте, где только стоял Ханаан-дэй никого не было.

— Что это? — Леон протянул ей меч.

— Меч. Разве не знаешь? — она оправилась от изумления.

— Не шути. То, что это меч я знаю. И даже умею им пользоваться, — нахмурился Леон. — Что это значит: вручение оружия по обычаям степняков?

— Спроси, — хмыкнула она, любовно устраивая кинжал у пояса.

— Он мне не ответит.

— А мне ответит?

— Не знаю. Давай попробуем?

— Знаю одно. Если он сказал "уходим", надо двигаться быстро, — девушка торопливо собирала в кожаный заплечный мешок рубаху, из отвергнутых ранее, кресало с огнивом — благо этого добра в разрушенном замке было более чем достаточно, флягу, которую раздобыла здесь же, кусок каменной соли, льняные тряпки — судя по началу, в пути не лишние.

Леон последовал ее примеру и специальным ремнем пристегнул за плечом меч. Так же сноровисто он стал набивать мешок, словно всю жизнь этим занимался.

Закинув за спину мешок, Роксана заранее поморщилась от боли. Она ожидала, что изрядная тяжесть потревожит едва затянувшуюся рану, но вместо этого кожу стянуло, как от ожога — и только. Несколько раз передернув плечами, она утвердила мешок так, чтобы доставлял меньше неприятностей. Напоследок надежно упрятала косу под вязаную шапку и остановилась на пороге.

— Поторопись. Он ждать не будет.

Но Леон не двигался с места.

— Ты что, собираешься идти с ним? — темные глаза метали молнии.

— А ты что, собрался переправляться по реке, или лезть по горам? Я слышала, что там есть путь, но в последнее время многое изменилось. Это раньше там было пустынно, теперь там бродят северяне. Соскучился? Еще…, - она не договорила. Окончание фразы "еще с кочевником я согласилась бы пойти, но с тобой нет", — застряло у нее в горле.

— Что это значит "еще"? Договаривай.

— Еще зная дорогу, я бы пошла. А так, — она махнула рукой, — у нас пока одна дорога на всех. И поверь мне, — она подошла к нему и по-дружески взялась за отвороты куртки, — если он сказал "уходим" — значит, мы уходим отсюда вместе. Либо он уйдет один. А ты, — она ткнула его пальцем в грудь, заставив пошатнуться, — и я, мы — останемся здесь, в этом замке, навсегда.

— Ну, — выдохнул он, — не все же они такие звери. Этот, видишь, на что-то доброе оказался способен…

— Это значит только одно: он что-то задумал. Но ты узнаешь об этом в последнюю очередь.

— Не говори за всех. Откуда ты можешь знать его характер? Все люди разные…

— Он мой хозяин. Только бывший ли, не знаю. Подумай об этом в следующий раз, когда соберешься открыть рот.

Парень и правда, так и остался стоять с открытым ртом, в то время как девушка направилась к лестнице.

Кочевник ждал. Только не сидел как обычно в своей любимой позе, а стоял и появление их отметил кивком головы. Из чего Роксана сделала вывод: они справились с первым испытанием. Хотела в угоду своим мыслям усмехнуться и вовремя спохватилась: не стоит злить зверя, если он настроен благодушно — а то не успеешь оглянуться, как дареный кинжал новые ножны найдет.

Предрассветный туман голодной собакой вылизывал сапоги, но наперекор всему дорога вполне угадывалась в сумраке.

Спина кочевника мелькала впереди. По всей видимости для того, чтобы не отсвечивать, на бритом черепе красовался платок, стянутый узлом на затылке. Черные штаны, куртка и такого же цвета платок — все сливалось в темноте.

Роксана позавидовала ему. Сама себе в мужском наряде, одетом впервые в жизни, в странной вязаной шапке она казалась нелепой, не идущей ни в какое сравнение не только с кочевником, у которого лук за спиной и меч, смотрелись как влитые — но и с Леоном.

От заброшенной деревни, о которой упоминал Леон, осталось одно название. У Роксаны не с чем было сравнивать, но в белесом свете наступающего дня, когда туман отнимал у вещей истинную суть, чтобы тотчас подарить иную — деревня выглядела зловеще. Земля не принимала жертвы, обильно политой кровью. Запах падали и разложения был еще силен, будто неведомая трагедия случилась недавно. Из истлевшего у подножья мусора вырастали гнилые зубы разрушенных дымоходов. Ветер беззастенчиво трепал уцелевшую солому. Всеми проклятый колодезный журавль, не подвластный времени, пел и пел свою последнюю, заунывную песню.

Роксана споро бежала за кочевником, и не могла отделаться от мысли, что не может себе представить, как он умудрился преодолеть то же расстояние, но с ее телом на плечах…

Вполне возможно, что скрип колодезного журавля и помешал девушке внять чувству опасности. Она приняла внезапно возникшую тревогу за отклик, что находил в душе жалобный стон.

Ровно за миг до того, как они возникли из тумана, Роксана с удивлением обнаружила, что не видит впереди спины кочевника.

Когда из тумана выступили люди, поначалу показавшиеся призраками деревни, прятаться было поздно. По левую руку выше травы ничего не было. По правую — к реке, невидимой в дымке, спускался пологий берег. Кусты остались позади и до них нужно было еще добежать.

Продолжая движенье ей в спину с размаху ткнулся Леон. Что случилось, он понял последним.

— Далёко собрались? — взбивая туманную муть сапогами, сделал шаг навстречу высокий небритый мужчина.

Роксане почудилось движение сзади: так и есть. Отрезая путь к бегству, двое мужчин стояли на тропе, широко расставив ноги.

— Мешки на землю, оружие тоже. Э, парень, не балуй, — поспешно сказал высокий, заметив как Роксана непроизвольно коснулась кинжала. — Оно тебе надо?

И знака не понадобилось: стоящий по левую руку мужчина вскинул заряженный стрелой лук. Острие наконечника нацелилось Роксане в грудь.

— В рабстве — оно все одно — жизнь, — веско сказал высокий. — А со стрелой не долго проживешь. А здесь без погребения одна дорога — к Отверженным. Даже дикие звери это место обходят.

Звери-то обходят, — подумала Роксана, но вслух ничего не сказала.

— Скидывай мешок, говорю, — высокий перевел взгляд на мужчин, застывших у путников за спинами. — А третий где?

— Где же его? — лениво отозвался бородатый крепкий мужчина, утопающий в длинном до пят кафтане. — Убёг.

— Плохо, что убёг. Ну?

Роксана не стала ждать, пока высокий подойдет ближе. Но начала не с кинжала. Неторопливо сбросила с плеч ремешки мешка, встряхнула и положила перед собой. Леона не нужно было торопить. Он послушно выполнил приказание вслед за Роксаной.

— Оружие! Да живей давайте! — не сдержался высокий. — Шутки я тут с вами шутить буду? Дождетесь — сорвусь, так и сапогом по ребрам…

Подробности будущих издевательств не интересовали Роксану — она знала их назубок. Девушка взялась за кинжал, не отрывая глаз от лука, наставленного на нее. Странное чувство медленного времени охватило ее, когда в голове со скоростью пущенной стрелы проносились десятки мыслей, в то время как руки еще только отстегивали оружие от пояса.