Пройдя долиной смертной тени - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 6
- Предыдущая
- 6/72
- Следующая
—Я же говорю! Этот старый тиран сейчас заключает пари сам с собой: будете ли вы завтра лизать его ручку или нет. Собачка вы или человек. Постарайтесь не разочаровать его… Юнис, знаете что: расскажите мне о себе. Сколько вам лет, давно ли замужем, дети, детские болезни, почему вас нет на видео, как вы стали секретарем Йоханна, сколько раз вас арестовывали и за что — или просто пошлите меня к черту и ничего не рассказывайте, потому что это ваше частное дело. Но я бы действительно хотел узнать о вас как можно больше — и именно от вас, — потому что с завтрашнего утра нам работать вместе.
— Ответить я могу… но могу ли при этом рассчитывать на взаимность? Или это будет игра в одни ворота?
— Можете, — Сэлэмэн усмехнулся. — Но присягу: «Говорить правду и только правду» — я приносить не буду. Пятая поправка.
— Тогда я тоже оставляю за собой такое право… хотя не знаю зачем. Мне двадцать восемь, я замужем. Детей нет, разрешено иметь троих. Что касается работы… начала я с того, что в восемнадцать лет победила на конкурсе красоты и получила контракт на год — присутствовать на официальных мероприятиях в штате. Потом участвовала в видеоконкурсе, где можно было выиграть семилетний контракт…
— И они прокатили вас? Вот идиоты!
— Да нет… просто в последний момент я решила, что это не для меня. Слишком многое приходится делать девушке, чтобы удержаться на видео. Поэтому я вернулась в школу и занялась секретарской электроникой, получила диплом — и пошла искать работу. — «Как я кончила школу, — подумала Юнис, — про это мы говорить не будем…» Тут как раз в секретариате миссис Берман возникла вакансия, меня взяли… а когда сама миссис Берман ушла на пенсию, босс назначил меня на ее место. Вот и все. Везучая девушка.
— Везет тому, кто сам везет. Впрочем, не сомневаюсь: Йоханн при найме отдал должное и внешности…
— Не сомневаюсь. Но долго держать меня он бы не стал, если бы, кроме внешности, у меня ничего не было. Я знаю, что выгляжу неплохо, но это же от природы — так что гордиться не приходится. А я хочу иногда и гордиться собой…
— Вы правы. Впрочем, замечено: красивые женщины, как правило, умны.
— Не думаю. Взять миссис Берман…
—Я же сказал: как правило. И потом: что такое красота? Леди Гиппопо наверняка прекрасна с точки зрения ее возлюбленного — иначе у них бы не было детей и гиппопотамы исчезли бы с лица земли… Красота в конечном итоге — это лишь гармоничное сочетание полезных для выживания качеств, и ум — среди них. Счел бы вас красивой мистер Гиппопо?
—Вряд ли.
—Так что, с точки зрения вечности, и вы, и леди Гиппопо одинаково красивы, потому что одинаково целесообразны. Но с точки зрения моей или Йоханна — вы прекрасны… поскольку мы принадлежим к тому же биологическому виду.
—Я знаю, что нравлюсь ему, — сказала Юнис тихо. — Я успела заметить. Когда я только начала замещать миссис Берман, получилось так: я торопилась на работу и облилась кофе. Я носила разовые бумажные костюмы, и у меня в тот момент не оказалось ничего, чтобы переодеться. Я больше боялась опоздать, чем надеть что-нибудь такое, что не понравится боссу, и потому попросила Джо — он у меня художник, я говорила? — просто расписать мне кожу. Джо начал делать — и увлекся. И я все равно опоздала. Но босс ничего не сказал. Зато на следующий день, когда я пришла вовремя и одетая как обычно, он весь день меня шпынял. Так я поняла, что ему нравится…
—У вас получается. Но вы понимаете, что подвергаете себя повышенному риску? Не со стороны Йоханна, конечно…
—Издеваетесь? Максимум, что он себе позволял, — это взять меня за руку. Как в воскресной школе.
—Я о другом. На улицах, в лифтах… вы меня понимаете? Женщина с вашей внешностью всегда привлекает внимание всяких подонков.
—Учтено, сэр. Мой плащ вы видели, а в кармане там есть еще кое-что, и я умею им пользоваться.
—Незаконное хранение и ношение оружия?
—В полный рост.
—Что ж… если вы умеете им пользоваться, если у вас хватит мужества им воспользоваться, если хватит ума тут же смыться и ничего не говорить копам… Сплошные «если».
— Добавлю еще одно: если бы вы были моим адвокатом, то все, сказанное мной, не подлежало бы разглашению, так?
— Хотите, чтобы я стал вашим адвокатом?
— М-м… да, сэр.
— Заметано. Разглашению не подлежит. Можете продолжать.
— Так вот: я однажды уже пользовалась этим оружием. Меня вызвали в Клуб редкой крови, понадобился донор, а Джо не было дома… Короче, я поехала в Больницу Заступницы Милосердной… знаете, где это?
— Нет.
— Ну, неважно. Далеко. Она очень старая, и там нет ни автомобильных лифтов, ни стоянок внутри здания. Только стоянка с одним-единственным охранником, представляете?
— Да уж…
— И только я вышла из машины — на меня кто-то прыгнул. Я даже не поняла, кто: мужчина, женщина… Левой швырнула ему в лицо парализующую бомбу, а правой сделала, как учили… и даже не посмотрела, жив ли он остался. Как понеслась оттуда… Никому ничего не сказала: даже Джо, и то… — «Но понадобилось три таблетки наркотала, чтобы унять дрожь, помнишь? — А, заткнись, дорогая, при чем тут это?..»
— Повезло. Как… э-э… новичку в рулетку. Нельзя быть такой дурой. Ну нельзя! Мы не можем зависеть от того, насколько вы сильны в рукопашной. Так… у Йоханна есть бронированный лимузин и две смены охранников. В своем «Бродяге» можете разводить цветы. Теперь у вас будет лимузин и охрана.
Юнис даже испугалась.
— Но, мистер Сэлэмэн! Даже с моим новым жалованьем…
— Наплюйте, детка. Машина все равно на приколе, охранники получают свои деньги и занимаются только покером. Подумайте: зачем Йоханну сейчас машина? Так что с утра она придет за вами, а вечером отвезет вас домой. Ну, и в остальное время можете пользоваться ею по усмотрению…
—Вряд ли боссу это понравится.
—Это я беру на себя. Он разумный человек и понимает, что мы не можем рисковать нашим директором… Сменим тему. Что вы думаете насчет его безумного плана?
—Я слишком мало знаю. Пересадка мозга возможна — или он просто хватается за соломинку? Я вижу, как он мучается из-за всех этих проводов и трубок… Боже мой, я сбила ноги в поисках новых нарядов. Но заставить его улыбаться с каждым днем труднее…
—Вы не ответили.
—Вы тоже. Этот план осуществим?
—Какая разница? Он приказал — мы должны сделать. В этом Клубе редкой крови все имеют четвертую отрицательную?
—Нет, конечно. Нас там меньше четырех тысяч. А всего в стране — около миллиона.
—Маловато… Что вы думаете насчет объявлений в газетах и по телевидению?
—Я думаю, что это будет очень дорого стоить. Но он может себе позволить такие траты.
—А мне это не нравится. Дурацкая идея.
—Почему же?
—Да потому что все, что произойдет, надо постараться сохранить в тайне! Помните историю с замораживанием? Хотя вряд ли, вас тогда и на свете-то не было. Все вопили так, будто им прижигали задницы: что же это делается, большинство людей не могут позволить себе «холодный сон» — так пусть уж всем будет одинаково плохо. Этот наш «Мы, Народ»… можно лопнуть со смеху: наша страна познала и демократию, и диктатуру, и олигархию, и социализм, и помесь всего с каждым — при одной и той же конституции! Теперь у нас полная анархия, возглавляемая всенародно избранным диктатором… хотя законы вроде бы еще не отменили и Конгресс заседает. А народ все тот же, и чего не могут позволить себе все, того не должен иметь никто. И что же начнется, когда один из самых богатых людей страны вдруг ляпнет во всеуслышание, что не намерен помирать в отведенный природой срок и хочет купить за свои грязные деньги новое тело?
— Но это же не прихоть! Он болен.
— Толпе все равно. Или все, или никто. Взвоет церковь, встанут на дыбы суды, Медицинская Ассоциация запретит своим членам даже думать об этой операции… Конгресс издаст закон, запрещающий пересаживать мозги… Конечно, Верховный суд признает этот закон неконституционным, но к тому времени Йоханн будет уже мертв. Так что — никаких объявлений. Клуб редкой крови знает людей с четвертой отрицательной, которые не являются его членами?
- Предыдущая
- 6/72
- Следующая
