Предания кельтов и сказки Бретани - Коллектив авторов - Страница 1

• 1/48
• Следующая

Большинству людей в нашей стране — и не только в нашей — название Бретань знакомо мало, и это неудивительно. Когда говорят о кельтах, наиболее эрудированные припоминают сначала ирландцев, после — шотландцев, немногим на ум приходят валлийцы. А вот кто такие бретонцы и где они живут, известно, прямо скажем, немногим.

Пожалуй, не стоит искать Бретань на карте мира — уж очень маленькая это область. Занимает она всего лишь небольшой полуостров на северо-западе Франции. Но даже те, кто неплохо знает географию и знакомы с французской культурой, зачастую не имеют понятия о том, чем бретонцы отличаются, скажем, от нормандцев — их ближайших соседей. И причина этого — вовсе не недостаток любознательности. Просто официально все жители Франции считаются французами, невзирая на их происхождение, хотя на территории страны проживает несколько совершенно разных народов, в том числе только что упомянутые бретонцы.

О том, что у каждого из этих народов есть своя культура, свои традиции, свой язык, наконец, большинство французов предпочитает не упоминать.

И вот парадокс! Хотя о самих бретонцах читающей публике известно предельно мало, бретонские сказки уже частично знакомы русскому читателю. До сих пор, правда, они издавались в сборниках сказок народов Франции и переводились исключительно с французского. А ведь Бретань, между тем, самая, пожалуй, своеобразная из французских провинций, причем своеобразие ее именно в том, что народ, ее населяющий, не только храпит свои особые традиции, но и говорит на языке, совершенно отличном от французского.

Дело в том, что предки современных бретонцев — бритты (они же — предки современных валлийцев и корнуолцев) вынуждены были спасаться от нашествия англов и саксов, которые начали завоевание новых земель в V веке от Р.Х. Часть бриттов уходила все дальше и дальше на запад Великобритании, а часть переселилась на полуостров Арморика, что на северо-западе современной Франции. Переселенцы из Британии окрестили свою новую родину Маленькой Британией, Бретанью. Об этих событиях, которые в старину связывались с именем короля Артура, повествуют старинные хроники, самая известная из которых «Historia Regum Britaniae» Гальфрида Монмутского.

Подобные хроники существовали и в Бретани. Одна из них, «Хроникон из Сен-Брие», содержит похожие рассказы, пересказ которых открывает эту книгу. Искушенные читатели, конечно, сразу заметят, что бретонская хроника иногда чуть ли не слово в слово повторяет «Историю» Гальфрида, но не следует забывать, что хроникеры в те времена часто заимствовали наиболее интересные отрывки друг у друга и это не считалось чем-то зазорным. Тем более, что Артур для жителей маленькой Бретани, как и для обитателей Великобритании, был своего рода национальным героем, героем «официальной» и поэтому, естественно, весьма тенденциозной истории.

Впрочем, истории — это громко сказано. Древние легенды, предания, восхваления родины и поношения недругов — вот что представляет из себя эта бретонская хроника конца XIV — начала XV века, то есть заката эпохи, когда Бретань была еще не провинцией, а государством, и символом ее был белый горностай — олицетворение отваги и незапятнанной чести.

Итак, вернемся к настоящей истории. Долгое время Бретань была независимым государством, сначала — королевством, потом — герцогством. Некоторое время бретонцы весьма успешно сражались с французскими королями, расширяя на восток границы своей страны. Но после набегов скандинавских пиратов, после Столетней войны и кровопролитных войн за наследство, ослабевшая Бретань уже с трудом сохраняла независимость от могучего соседа — Франции. Однако французским королям далеко не сразу удалось покорить маленькую страну. Только после продолжительных войн Бретань потеряла свою независимость, и в результате династических браков бретонских герцогинь с французскими королями вошла с состав Франции. Произошло это сравнительно недавно — в 1532 году.

Именно с тех пор бретонцы официально стали считаться французами, а их страна — французской провинцией. Но это вовсе не означало, что потомки бриттов сразу же забыли свое происхождение, свой язык, свои легенды, предания, сказки…

Эти легенды и сказки как невидимое сокровище передавались веками из поколения в поколение. Некоторые из них пересказывались в житиях святых и в хрониках, а иные сохранились и дошли до наших дней только в устном творчестве народа.

Долгое время эти сказки и песни не выходили за пределы бретонских ферм и рыбацких поселков. Но в XIX веке, после знаменитых произведений Д.Макферсона, оказавшихся на самом деле всего лишь изысканной литературной подделкой, когда Европа буквально «заболела» кельтами, литераторы начали интересоваться устной культурой бретонцев. Однако первый «Сборник бретонских песен», опубликованный Т. Э. де ля Виллемарке, оказался весьма сомнительным изданием, который каждый определял по-своему — то ли как далеко зашедшую художественную обработку истинно народного творчества, то ли как очередную подделку в духе Макферсона. Эта книга вызвала массу споров, которые не утихают до сих пор.

Все последующие издания народных сказок и песен воспринимались читающей публикой настороженно, несмотря на то, что «серьезные» собиратели фольклора — Франсуа Люзель (1821–1895)[1] и Анатоль Ар Браз (1859–1926)[2] не только не вносили изменений в собранные ими произведения, но и записывали их варианты, указывая имена сказителей и певцов. Впрочем, к такому скептицизму были некоторые основания — ведь оба этих исследователя слушали и записывали все сказки и песни на бретонском языке, а издавали большинство из них на французском. А иначе и быть не могло. Бретонский язык был абсолютно непонятен ученой публике, ведь к тому времени все бретонцы, получившие хорошее образование, в обязательном порядке говорили на французском, а большинство просто не знало бретонского как следует.

Впрочем, если уж подробно говорить о Бретани и о ее языке, понадобится небольшое географическое уточнение. Ведь эта, по нашим меркам, небольшая область делится на две части — Верхнюю (Восточную) Бретань, где бретонский язык так полностью и не прижился даже во время своего расцвета и где сейчас все без исключения говорят по-французски, и Нижнюю (Западную), где еще до недавнего времени почти все говорили по-бретонски. Жители обеих частей этой провинции непохожи друг на друга так же, как языки, на которых они говорят.

Так что гораздо больше повезло сказкам, собранным в Верхней Бретани: там испокон веку крестьяне говорили на диалекте французского — перевод не требовался, и никаких сомнений относительно подлинности собранных сказок и быть не могло. В нашем сборнике нет волшебных сказок Верхней Бретани — многие из них уже переведены на русский язык[3] и уже знакомы читателю.

Таким образом, сказки, услышанные и записанные на бретонском языке, издавались в своем первоначальном виде довольно редко, маленькими тиражами. А любители фольклора, тем не менее, продолжали собирать сказки на бретонском языке, несмотря на вопросы скептиков: «Да неужели на вашем языке существует вообще какая-то литература?». Некоторые предпочитали обрабатывать народные сказки в соответствии с литературными вкусами своего времени. Так поступили А. Труде (1803–1885) и Г. Милин (1822–1895), люди получившие хорошее образование, но не в пример многим не забывшие родной язык. Первый был офицером, второй — служащим, и оба, помимо основной работы, писали и издавали книги на бретонском, на языке крестьян и рыбаков, к которому большинство относилось, да и сейчас относится, как к чему-то ненужному и бесполезному. В 1870 году они опубликовали замечательную книгу «Птица правды и другие истории», где собрали семь чудесных сказок, услышанных ими от крестьян. Шесть из этих сказок — «Птица правды», «Парик Короля Фортуната», «Ян и его железный посох», «Золотой петух, серебряная курица и поющий лавр», «Тело-без-души» и «Кристоф» вошли в наш сборник. Труде и Милин, безусловно, привносили что-то свое в услышанные и записанные ими истории, но сохраняли при этом сам дух народной сказки, пусть даже немного облагороженной. Не настолько, впрочем, облагороженной, чтобы не доставлять переводчику некоторых неудобств: иногда в ходе работы слишком уж сочные обороты и сравнения нам приходилось сглаживать, иначе на русском языке они звучали бы грубо.

• 1/48
• Следующая