Капитан Панталеон и Рота Добрых услуг - Льоса Марио Варгас - Страница 43
- Предыдущая
- 43/59
- Следующая
— Черт подери, будто эта Рота уже не обходится нам дорого. — Полковник Лопес Лопес получает телеграмму, полковник Лопес Лопес читает ее, размахивает ею в воздухе. — Знаете, чего теперь хочет Пантоха, мой генерал? Хочет, чтобы изучили возможность, как оградить от риска оперативные группы. Они, видите ли, боятся фанатиков.
— Но ты получаешь двойной процент по сравнению с ними, это покрывает разницу, я тебя опробовал и оценил по высшей ставке. — Панталеон Пантоха выходит на палубу, Панталеон Пантоха видит Вируку и Сандру, накладывающих крем на лицо, Чупито, спящего в качалке. — Как я устал, даже перебои в сердце. Ты что, потеряла диаграмму, которую я тебе вычертил? Забыла, что, кроме всего прочего, я каждый месяц отдаю тебе пятнадцать процентов своего оклада?
— Это я все знаю, Панта. — Бразильянка опирается о борт, Бразильянка разглядывает деревья на берегу, мутную воду, пенный хвост за кормой, розовеющие облака. — Только оклад твой слова доброго не стоит. Не сердись, я правду говорю. И потом, из-за твоих заскоков все меня ненавидят. У меня даже подруг нет. Чучупе и та, стоит тебе отвернуться, обзывает меня привилегированной.
— Ты — великий позор всей моей жизни. — Сеньор Пантоха расхаживает по палубе, сеньор Пантоха спрашивает: «Засветло приедем в Икитос?» — слышит, как унтер-офицер Родригес отвечает: «Конечно». — Не ной, ты не права. Это мне надо жаловаться. По твоей вине я нарушил принцип, который уважал всегда, с тех пор как стал жить своим умом.
— Ну вот. Начал. — Бразильянка улыбается Лохмушке, которая слушает радио под навесом на корме, Бразильянка улыбается матросу, который убирает концы.
— Почему ты вместо рассуждений о принципах не хочешь откровенно признаться, что просто-напросто ревнуешь к тем десяти солдатикам из Лагунаса.
— Думаешь, их стало меньше? Ничего подобного, Тигр, они разрастаются, как лесной пожар. — Генерал Скавино переодевается в штатское, генерал Скавино снует в толпе, слышит запах лука и ладана, видит сыплющие искрами лампады, вдыхает тяжелый воздух подношений. — Ты не представляешь, что было в годовщину младенца-мученика. Я такой процессии никогда в Икитосе не видел. Все берега Моронакочи были усыпаны людьми, лагуна битком набита лодками, барками — яблоку негде упасть.
— Я никогда не пренебрегал своим долгом, будь я проклят. — Панталеон Пантоха говорит «привет» Печуге и Рите, которые на солнышке играют в карты, Панталеон Пантоха устраивается на спасательном круге, смотрит на заходящее солнце. — Я всегда был прямым, справедливым человеком. Пока тебя не было, даже этот разлагающий климат не мог разрушить моих принципов.
— Если ты оскорбляешь меня из-за несчастных десяти солдатиков, я готова терпеть. — Бразильянка смотрит на часы, Бразильянка строит гримаску, говорит: — Ну вот, завелся, опять за свое. Но если ты будешь разглагольствовать о своих принципах, катись к такой-то матери, а я пойду в каюту отдохну.
— Ты и эта работа меня погубили. — Панталеон Пантоха меняется в лице, Панталеон Пантоха не отвечает на приветствие матроса, беседующего с Пичусой, косится на реку, заводит глаза к темнеющему небу. — Если бы не вы, я не потерял бы своей жены, своей дочурки.
— Какой ты зануда, Панта. — Бразильянка берет его под руку, Бразильянка ведет его в каюту, дает ему бутерброды, наливает кока-колу, чистит апельсин, выбрасывает шкурки в реку, зажигает свет. — Теперь начнешь лить слезы по своей жене и дочурке? Всякий раз, как ты со мной, потом тебя мучит совесть, не знаю, кто бы это вынес. Ладно, не будь дураком.
— Мне их не хватает, я страшно по ним скучаю. — Панта ест, пьет, надевает пижаму, ложится, у Панты дрожит голос. — Без Почи и малышки Гладис дом опустел. Никак не могу привыкнуть.
— Ну ладно, ладно, глупенький, кончай кукситься. — Бразильянка остается в нижней юбке, Бразильянка ложится рядом с Пантой, гасит свет, обнимает его.
— Просто ты ревнуешь к солдатикам. Иди сюда, ложись поудобней, давай почешу головку.
— Прошел слух, будто сам брат Франсиско предстанет перед нами собственной персоной. — Генерал Скавино разглядывает толпящихся вокруг креста апостолов в белом, генерал Скавино разглядывает коленопреклоненных верующих, с простертыми кверху руками, калек, слепцов, прокаженных, карликов, умирающих.
— Хорошо, что он не сделал этого. Поставил бы нас в затруднительное положение. Невозможно было арестовывать его на глазах у двадцати тысяч человек, готовых отдать за него жизнь. Где его теперь черт носит. Никаких следов этого сумасшедшего.
— Спи, бай-бай в своей постельке, я — Почита, ты — малышка. — Бразильянка напевает, Бразильянка покачивается, смотрит на луну, ползущую за стеклом иллюминатора и серебрящую край койки. — Моя детка, моя мышка. Я малышку покачаю, я малышку приласкаю. Баю-бай.
— Вот она, у вас на голове, вот, а-а-а, улетела. — Лейтенант Бакакорсо толкает дверь Зоологического музея и аквариума Амазонки, лейтенант Бакакорсо пропускает вперед капитана Пантоху. — Не укусила? Похоже на осу.
— Пониже, потише. — У Пантосика меняется настроение, Пантосик чувствует себя маленьким, отходит, смягчается, свертывается в клубочек. — Спинку, спинку, шейку, ушко. Вот здесь, здесь.
— Хоп, убил. — Лейтенант Бакакорсо машет руками, стоя перед рвом с морской коровой. — Нет, не оса, черная муха. Они вредные, люди говорят, переносят проказу.
— У меня, наверное, кислая кровь, меня насекомые никогда не кусают. — Капитан Пантоха идет мимо Сумасшедшего Дельфина, капитан Пантоха минует Пепельного Дельфина, Рыжего Дельфина, останавливается около Куруиского Муравья, читает: «Ночное насекомое, вредоносное, за одну ночь может разрушить целую ферму, способно совершать переходы в сотни километров, достигнув взрослого состояния, выбрасывает крылья и раздувается». — А вот мою мать, наоборот, ужасно жрут, — только она выйдет на улицу, сразу набрасываются.
Зн— аете, этих муравьев здесь жарят и едят с сольцой и жареными бананами. — Лейтенант Бакакорсо проводит пальцем по хребту сушеной игуаны, по разноцветным перышкам тукана. — Обратите на себя внимание, вы очень похудели. За последние месяцы килограммов десять потеряли. Что с вами, мой капитан? Работа или переживания?
— И то и другое понемногу. — Капитан Пантоха наклоняется и тщетно ищет восемь глаз у огромного ядовитого скачущего Паука-вдовца. — Раз все в один голос твердят, значит, правда. Перейду на усиленное питание, чтобы набрать вес.
— Мне очень жаль, Тигр, но пришлось отдать распоряжение войскам помочь жандармерии в преследовании фанатиков. — Генерал Скавино принимает петиции, генерал Скавино выслушивает жалобы, доносы, расследует, колеблется, советуется, принимает решение, информирует. — Четыре распятия за шесть месяцев более чем достаточно, эти сумасшедшие обращают Амазонию в язычество, пора принять жесткие меры.
— Не умеете вы снимать пенки со своей холостяцкой жизни. — Лейтенант Бакакорсо сжимает в руке увеличительное стекло и разглядывает под ним Осу Уайранга, Осу-колокол, Осу широ-широ. — Не радуетесь вы свободе, не веселитесь, ходите скучный, как летучая мышь.
— Я в холостяцкой жизни не вижу особой радости. — Капитан Пантоха идет вперед, в угол, где собрано семейство кошачьих, капитан Пантоха дотрагивается до Черного ягуара, до Оторонго, Князя сельвы, до Оцелота, до Пумы, до Пятнистого ягуаренка. — Я знаю, что большинству мужчин через некоторое время надоедает однообразная семейная жизнь, и они на все готовы, лишь бы отделаться от жен. Со мной такого не было. Я действительно страдаю оттого, что Поча ушла. А главное оттого, что она забрала с собой дочку.
— Что и говорить, по лицу видно, страдаете. — Лейтенант Бакакорсо слышит: «Детенышами хамелеоны живут на деревьях, а взрослыми уходят в воду». — В конце концов, жизнь есть жизнь, мой капитан. Вести от супруги имеете?
- Предыдущая
- 43/59
- Следующая
