КАК УКРАСТЬ АМУЛЕТ - "Shaya" - Страница 6

Наконец я выбралась из трясины на более-менее сухой участочек земли, окруженный тремя довольно внушительными хмелеграбами и парой-тройкой кустов, которые здорово смахивали на бакхарис. Ну и леший с ними, главное что не глотни. Утоптав местечко для костерка, я потопала к кустам за хворостом. Как-то раз я вот так же собирала хворост, когда мои ноги в мгновение ока облепили живые корни хищного растения и потащили к своему основанию, откуда уже высунулись в предвкушении ужина более мелкие и тонкие корешки. Я тогда сровняла кустик с лицом земли, не перенеся мысли о проникающих в мою плоть живых щупальцах и впрыскивающих туда парализующий яд.

Весело затрещали веточки потоньше, искры пыхали во все стороны, когда огонь подбирался к более сырым и толстым веткам. Примостившись на мешке и подобрав колени к подбороку, я рассеянно следила за пляской язычков пламени, изредка подбрасывая в огонь сучья, медленно просыхающие рядышком. Тени исполняли причудливый танец, играя в догонялки на стволах окружавших мое убежище деревьев. Я потянулась, зевнула. Утренние переживания все никак не могли погаснуть в моей памяти. Вытащив из мешка основательно помятые моей кормой фляжку с водой и огрызки сыра, я уж было приступила к еде, как вдруг негромкий голос за моей спиной заставил меня подпрыгнуть на месте. А, чтоб тебя леший забодал...

- Так, так. Сколько лет, сколько... Э, поаккуратней! - последние слова он произнес, аккуратно отводя пальцем лезвие топорика, направленного ему в грудь, смешно скосив глаза на переносице. - Ну что ты делаешь, Сайлен-Шиит? Если ты мне сейчас скажешь, что даже не подозревала о моем присутствии в течение последних десяти минут, я тебе не поверю. Решу, что теперь ты промышляешь живодерством, окончательно растеряв свой талант, и коварно меня подманивала на живца.

- Только твоих упреков мне не хватало, старый пенек. Ты топаешь, как стадо ежей. Интересно, невинные девы разбегаются, заслышав тебя за сорок или пятьдесят шагов?

- Ты язва, - обреченно вздохнул тот и бесцеремонно уселся рядом, вытягивая копыта к огню. - Скажи честно, ты специально бродишь только по нашим лесам? Или смельчаки, рискующие связываться с тобой, обретаются только в Семире?

- Я торчу в этой дыре совсем не потому, что мне тут нравится. Просто затеряться здесь намного проще, чем в Сатолии, например. - я тоже вытянула ноги к огню и отбросила топор.

- Откуда у тебя звезда во лбу? От благодарного клиента?

- Это след от бандитской стрелы. - попыталась пошутить я, но неуклюже вышло, мрачно. А чему ж тут радоваться? Шишка приобрела оттенок спелой сливы с разводами и вкраплениями цвета яркого аметиста. С такой рожей ни одному "своднику" показаться на глаза нельзя, а то его на месте кондратий скрутит. Да и примета - лучше не сыщешь, недели на две так точно.

Сатир молча разглядывал мое лицо, как гадалка ладонь, покачивая головой. Смешливые искорки в его глазах сменила туманная поволока.

- Да перстань ты на меня пялиться, не на ярмарке. Лучше расскажи мне, что новенького. Может, работенку какую подкинешь, а?

- Ты совершила какую-то глупость, Сай. Я вижу это по твоим глазам. У твоего рта залегла жесткая складка. - казалось, он даже не слушал меня, разговаривая словно сам с собой. - Кого ты убила на этот раз?

Физиономист чертов. Складки мои ему не нравятся. Вот так всегда - ты ему белое, а он тебе про мораль и прописные истины, от которых аж челюсти сводит.

- Не начинай, я тебя очень прошу. Ты прекрасно знаешь, что мне приходится и красть, и убивать, и даже заставлять говорить особо неразговорчивых информаторов. А иначе я просто подохну с голоду. Да, кстати, - спохватилась я, придвигаясь к сатиру с одной из моих коронных улыбочек, - может, хочешь перекусить? У меня вон ПОСЛЕДНИЙ кусочек сыра завалялся, все берегу на черный день...

Намек достиг цели. Сатир вздохнул, поджал губы и задумчиво начал накручивать на палец длинную прядь шерсти на бедре (или бабке, если уж на то пошло).

Бытует мнение, что сатиры - первейшие в лесах сластолюбцы, зазывающие игрой на свирели невинных человечьих дев на свои вакханалии и там, накачивая их вином до беспамятства, оптом портят. Жаждущие отмщения деревенские мужики с дубьем прочесывают окрестности, надеясь изловить растлителей со свирелями, хотя доказательств их вины никогда и не было. Может, потому, что все эти россказни придуманы для отвода глаз теми же "порчеными", дабы оправдаться в глазах местных кумушек, да еще и цену себе попутно набить - мол, краса-девица, сатиры и те голову потеряли, медовыми речами завлекли. А "сатиры" по лесу с дубьем промеж деревьев бегают, пылая гневом праведным жарче всех.

Ну скажите, люди добрые, какую нормальную девку соблазнят козлиные рога на голове, кудлатый чуб, падающий на глаза да ниже пояса густо обросшие кудрявой шелковистой шерстью лошадиные ноги с копытами? Даже думать противно.

Меж тем сатир переключился на другую ногу, задумчиво и сосредоточенно вычесывая пальцами зацепившиеся репьяхи. Его сопение действовало мне на нервы, но я молча буравила его взглядом, не забывая мило улыбаться. Наконец он поднял на меня глаза.

- Ладно, пойдем... - с таким лицом обычно приглашают за угол поговорить, пряча за спиной дубину. - Но учти - если ты к нам ... по делу, то пощады не будет. Поймаем - будешь ... гы... жертвенной козой в ближайшее полнолуние.. - видимо, очень ярко себе представив мое "жертвоприношение", козлоногий заржал, сощурив глаза и хлопая руками по коленям, - ой, не могу... ладно, не обижайся. Это я так, для проформы. Ну, пошли, - он приглашающе махнул рукой и не спеша направился прочь с полянки.

- Эй, Таур-Шах, подожди! Да стой же, внук безрогого барана! - я заметалась по полянке, расшвыривая остатки костра и пытаясь втоптать их во влажную землю. - Вот спалю к лешему всю вашу козью рощу, негде будет девок портить...

- Да жду я, жду.. - Таур-Шах абсолютно не отреагировал на мое злобствование и, хитренько поблескивая зелеными глазами с квадратами зрачков, выглядывал из кустов, задумчиво жуя какой-то листик. Ну вылитый козел! Наконец я каблуком погасила последнюю искорку и тяжело дыша, закинула за плечи мешок с вещами.

Таур-Шах жевал уже веточку. Полуприкрыв глаза, словно в трансе, он ритмично двигал челюстями, не обращая внимания на кружащиеся воркуг его головы полчища ненасытных комаров. Когда я мрачно пропахала мимо него борозду в густых зарослях, он так же невозмутимо пропустил меня вперед и, протянув руку, осторожно стянул с моей спины проклятущий мешок, как пушинку закинул его на плечо и двинулся следом. Все-таки галантность - это одна из лучших черт этих козлоногих! В отличие от некоторых желтоглазых.

За древностью поселения в этих краях сатиры, нимфы, кентавры да мавки спокойно могут соперничать с эльфами и гномами. Вступая на эти земли, первые поселенцы-люди и не подозревали, что захватывают чужую территорию. Тем более, что их было в те времена не так и много. Поскольку гномы и эльфы уже мирно сосуществовали с человеческой расой задолго до их вторжения в эти леса, сатиры поначалу не придали значения новому виду животного мира, обосновавшемуся на их исконной территории. Стаей больше, стаей меньше. Но когда вконец обнаглевшие постояльцы начали вырубать огромные площади леса и протянули свои загребущие ручонки даже к Зеленым Аркам, священному для каждого лесного жителя капищу предков, терпение сатиров лопнуло.

Переговоры прошли очень спокойно и быстро, на крайне дружественной ноте (а попробуйте нахамить послам, если их сопровождение - три десятка огромных черных волков да дюжина осиных роев, угрожающе жжужжащих при любом резком движении - беззвучно передвигается со скоростью молнии и за считанные секунды залегло в тылу и по бокам людей-дипломатов, повергнув их в священный трепет). Был подписан мирный договор на взаимовыгодных условиях, согласно которому сорок процентов земель и лесов Семира сдается людям в бессрочную аренду. Браконьерствовать же в лесах и реках на остальной территории запрещалось под страхом растерзания. Взамен сатиры обещали оказывать помощь в лечении убогих умом и здоровьем, в очистке лесов и рек от мусора, а также в поддержании поголовья лесной живности в разумных пределах.