Правда варварской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 115
- Предыдущая
- 115/164
- Следующая
В преддверии возможного столкновения с Турцией продолжался поиск союзников, в Москве прошли переговоры с голландцами, австрийцами, немцами. Впрочем, контакты с Западом были в этот период делом отлаженным и обыденным. Для Голландии, например, эти связи стали жизненно-необходимыми. В условиях войны против Франции, Англии и Швеции и разрушения своего сельского хозяйства Нидерланды оказались на грани голодной катастрофы, и спасли их русские, согласившись продать большое количество хлеба. А благосостояние нашей страны, ее стабильность и богатства привлекали все новых купцов, мастеров, офицеров.
Точное количество иностранцев, живших в России, неизвестно, поскольку их разделяли не по происхождению, а по вероисповеданию. А те, кто оседал у нас навсегда, хотел сделать карьеру, часто переходили в православие. В этом случае они селились в Москве вместе с русскими и сами считались «русскими». А для желающих сохранить свою веру оставалась Немецкая слобода или Кукуй, где действовали 4 протестантских церкви — 2 лютеранских и 2 кальвинистских (шотландская и голландская). Однако преувеличивать культурное влияние слободы и изображать ее неким «оазисом цивилизации» в «варварской стране», право, не стоит. Она была небольшой — с населением около 3 тыс. Жили тут и впрямь богато, ведь купцы и офицеры зарабатывали немало. Но улицы, в отличие от Москвы, не мостились, по воспоминаниям очевидцев, порой «грязь доходила до брюха лошадям». Да и кукуйские нравы были далеко не изысканными. Процветали пьянство, склоки, мздоимство. Несколько примеров приводит в своих записках Роде.
Скажем, «какой-то полковник», лифляндец, решил погубить доносом собственного шурина, подполковника, который в присутствии двух русских довольно скользко отозвался о царе. Полковник по секрету попросил этих русских быть свидетелями. Но оба поступили иначе. Открыто обратились к обвиняемому, попросили повторить сказанное и дать объяснения. При этом предупредили, что в случае действительной «хулы» они вынуждены будут свидетельствовать против него. Подполковник быстро сориентировался и дал им такие объяснения, к которым не придерешься. В другом случае поссорились два капитана-немца. И один задумал месть — уговорил заехать к себе и избил. И сам же подал донос, будто товарищ, оставшись в комнате с его женой, пытался ее изнасиловать. А жена и теща подтвердили донос своими лжесвидетельствами. Только и в этот раз русские повели себя гораздо порядочнее, чем иноземцы — московское начальство во всем разобралось и защитило пострадавшего.
Склоки в Немецкой слободе описывает и Гордон, рассказывает о своих ссорах с генералом Трауернихтом и хвастает, как заставлял писать на него жалобы подчиненных солдат. Да и вообще Кукуй считался у москвичей местом сомнительным, не для приличных людей. Из-за кутежей, дебошей, подпольной продажи спиртного и табака. В этом бизнесе участвовали и офицеры. И тоже привлекали подчиненных, они становились распространителями и потребителями «левого» вина. А когда городские власти решили навести порядок и наряды стрельцов устроили облаву, дело кончилось грандиозной дракой, в которой стрельцам противостояли несколько сот солдат. Двадцать два человека были биты кнутом и сосланы.
Как и в других районах, в Немецкой слободе существовало выборное самоуправление, но правительству приходилось вырабатывать для него специфические инструкции. Так, в наказах слободским десятским требовалось пресекать дуэли, «поединков и никакого смертного убийства и драк не чинити», не дозволять несанкционированной торговли водкой и вином, не принимать беглых и «гулящих людей», не давать «воровским людям приходу и приезду и блядям», «а для работы во дворе у себя держати всяких разных вер иноземцев некрещеных».
Да, к сожалению, сближение с Европой несло не только культурные и технические новинки. Наряду с ними перенимались и иные «плоды цивилизации». Например, на Руси, как и на Западе, верили в колдовство. Но при Михаиле Федоровиче и в начале правления Алексея Михайловича людей, осужденных по этой статье, ждали батоги и ссылка. И только в 1670-х, по примеру европейских стран, колдунов и еретиков начали сжигать. Хотя отличие все же сохранялось — в России каралось не само колдовство или ересь, а связанные с ними конкретные уголовные преступления. И подобные прецеденты оставались единичными, при Алексее Михайловиче их зафиксировано четыре. Два были связаны с восстанием Разина — казни «старицы» Алены (за «душегубство») и в Астрахани Кормушки Семенова. В 1672 г. в Нижнем Новгороде сожгли расколоучителя Авраама (за богохульство и «хулы» на царский дом), а в 1674 г. в Тотьме — некую «ведьму» Федосью, за «напуск порчи». Большое дело о «напуске порчи» возникло и в Шуе, несколько человек арестовали, один, Федор Якимов, умер в тюрьме. Но посадские подали челобитную царю, жалуясь, что среди паломников, приезжающих к чудотворной иконе Богородицы, много «кликуш» и больных, показывающих на кого угодно, и если им верить, то всех шуян обвинить можно. Алексей Михайлович велел разобраться, и дело было прекращено.
Ну а события на Юге развивались своим чередом. Политика переманивания казаков и избрание Самойловича «общим» гетманом оказались действенными. Дорошенко очутился в полной изоляции. У него осталось лишь 6 тыс. собственной «гвардии» и отряд татар, присланных ханом. Чигиринский владыка мог уповать только на своих покровителей. И тут впервые вышла на «историческую арену» еще одна знаменательная фигура, Иван Мазепа. Точнее, Ян — он был поляком, мелким шляхтичем. Окончил иезуитскую школу, служил при дворе Яна Казимира, но подвергался насмешкам из-за «низкого» происхождения, покинул Варшаву и перешел на частную службу. Однако Мазепа не только в пожилые годы был горазд на кочубеевских дочек. Он и в юности теми же склонностями отличался. Закрутил роман с супругой пана, а тот застукал любовников. Пан был добродушным, убивать не стал. Вместо этого приказал раздеть Мазепу догола, вымазать смолой, вывалять в перьях, привязать к коню задом наперед и пустить на дорогу. После такого позора оставаться в шляхетской среде было невозможно, и он ушел в казаки. Благодаря хорошему образованию выдвинулся при «дворе» Дорошенко, стал у него генеральным писарем. И именно Мазепу гетман снарядил в Стамбул, просить помощи у султана. Но посольство перехватили в степях запорожцы Сирко. Мазепу передали царским войскам, доставили в Москву. Его допрашивал Матвеев. И перевербовал, он согласился работать на русских. Зато второе посольство из Чигирина, которое возглавил Евстафий Гоголь, все же сумело добраться до Турции, и поддержка вассалу была обещана.
Россия на лето 1674 г. планировала более активные действия, чем в прошлом году. Раз Дорошенко упрямился и добром не подчинялся, была намечена операция по овладению Чигирином. Это была сильная крепость, на стенах и башнях стояло до сотни пушек. Поэтому пришлось серьезно готовиться, собирать войско, подвозить тяжелую артиллерию и боеприпасы. А на Дону генерал Косагов получил распоряжение строить струги и челны — для отвлекающих ударов по черноморским турецким городам и коммуникациям. Возник и проект создания большого флота. Чтобы в случае войны с Портой неожиданно вывести его в море, угрожая не только Азову, но и Стамбулу, и тем самым подтолкнуть Порту к примирению. Начались предварительные проработки, а Косагову было поручено провести промеры глубин в устье Дона — пройдут ли крупные корабли европейского типа.
Но летом и турки возобновили наступление. В июне их армия перешла Днестр и стала «зачищать» территорию Правобережья, где еще оставались непокорившиеся города. Османские войска осадили Тульчин, за ним Ладыжин. Помощи от поляков крепости не получили, были взяты и сожжены. Мужчин вырезали, женщин и детей продали в рабство. За Ладыжином были опустошены и обращены в пепел еще 14 городов. В этой кампании Собесский и коронное войско повели себя совершенно пассивно. Казна после выборов и коронации, естественно, пустовала, наемникам платить было нечем. А патриотический порыв шляхты быстро угас, она снова отсиживалась по имениям и крепостям. Украину, по сути, бросили на растерзание. И великий визирь, пользуясь этим, повернул 40-тысячную группировку на восток, к Дорошенко. Она двинулась к Днепру, по дороге осадила Умань.
- Предыдущая
- 115/164
- Следующая
